без меня… У меня слишком хрупкая психика, чтобы регулярно выдерживать твои надуманные упреки, понимаешь? Если тебе лично чего-то не хватает, скажи мне прямо, чего именно.
Прекратив вертеть вилку, Эстелла ловко ткнула ее в груду овощей.
— Что значит «без тебя»?
Лукас был самой невозмутимостью:
— То и значит. Станем жить отдельно, а всем страждущим я расскажу причину: жена заела меня беспочвенной ревностью к прошлому. Станем встречаться ради Маринки и только. Быть может, и ради других детей потом. Жить я буду с твоей копией и тебе создам свою, как тебе понадобится… А не хочешь так, прекрати меня изводить. Не такой ты была, когда я выбирал себе жену.
Эстелла буравила взглядом ни в чем не повинные овощи, она не смогла проглотить ни кусочка.
— Какой же ты лицемер!
Лукас хищно улыбнулся, внутренне закипая:
— Ты же знала, что я сволочь. Знала. И, кстати, я еще лицо, наделенное высшими полномочиями. Вопрос о государственной измене всегда открыт…
Руки Эстеллы дрожали, Лукас безжалостно закончил:
— Я дал тебе все, что ты просила. И могу дать еще больше. Но и ты играй по правилам. Я желаю и умею быть хорошим мужем, предлагаю помириться!
Теперь он пил вино, красное. Эстелле чрезвычайно захотелось выбить бокал из его холеных рук — так, чтобы въедливая жидкость разлилась по белой одежде, чтобы осколки разбившегося стекла впились в кожу Лукаса, смешивая вино с его кровью…
К ее ужасу Лукас, находившийся в полной боевой готовности, несмотря на безмятежно-отстраненный вид, поймал этот пассаж!
Ответил взглядом, полным страдания:
— Зачем ты так, а? Я приютил змею? Максимилиан, а теперь вот ты… Хорошенькое церемониальное путешествие… Оно как-то уже не имеет смысл, да?
Его посуда исчезла со стола, Лукас уронил на столешницу руки и устало склонил на них голову.
— Прекрасная судьба — веками жить с ненавистницей! — он произносил слова громко и звонко, будто читал драматическую речь со сцены. — Красивейшая партия моей жизни! А, между прочим, я еще не отдохнул даже. Что делать будем?
Эстелла насуплено молчала, не съеденный салат она дематериализовала, как и вино, к которому не притронулась.
Лукас удрученно рассудил:
— Раз молчишь, предлагаю следующее: выбери любое место, просто представь его, где ты могла бы с месяц или чуть меньше отдохнуть одна. Я доставлю тебя туда и продолжу путешествовать в одиночку. Когда завершу свои приключения, заберу тебя из персонального рая, вернемся домой и будем жить, как уж получится. Не можем же не жить. Это один вариант. Второй — ты все-таки прощаешь меня за нанесенные тебе обиды, миришься и прекращаешь высосанные из пальца истерики.
Эстелла продолжала сидеть, опустив голову, Лукас встал из-за стола.
— Пойду плавать. Захочешь меня видеть, позови.
Зачем она сорвалась? К чему это привело? Лукас был не из тех, кто позволял грубое манипулирование собой, ей не стоило и пытаться.
Эстелла стала царевной, Лукас умеючи играл в любовь, а может и в самом деле любил ее. В это стоило поверить и убедить себя. Бывало же сколько угодно случаев, когда чувства и правда усиливались со временем…
Лукас еще не ушел, может, ждал чего-то, наверное, прощания. Эстелла грациозно опустилась на колени и обхватила его ноги. Теплые, загорелые и беззащитно обнаженные. По ее щекам потекли слезы.
— Не уходи… Не надо… Прости меня…
Лукас, нагнувшись, нежно погладил золотоволосую голову Эстеллы.
— Прощаю, что мне еще остается… И покушение прощаю, спишу на слепую ярость… Тоже поплавать хочешь?
Заплаканная Эстелла кивнула, Лукас бережно поднял ее с пола.
— Пойдем, Роза. Хочется, чтобы мы так в последний раз… Хочется.
* * *
В другом мире Тамико, стоя на доске и ловя войну, ощутила тяжесть. Беспокойство Флава, взявшего у Паолы обещание обязательно поговорить с Лукасом, когда тот вернется, и переживающего, что беседа может окончиться ничем… И внезапное глухое и страшное чувство, все сносящую жажду коснуться ее, напитаться общением — это был сам Лу, и у него творилось что-то скверное…
Тамико горько опустила уголки губ — проблем не было только у Магнуса, дерзко несущегося впереди. У него и в общении с ним, это был чудесный кокон, куда Тамико могла спрятаться от невзгод…
Тамико сделала посыл сыну: «Милый, я с тобой. Что бы ни случилось, я тебя поддержу».
А Лукасу сообщила: «Знаешь, я хочу не только покататься на лыжах. Мечтаю поехать куда-нибудь на остров, сесть на открытой светлой террасе за столик и пить кофе с кремом… А потом пойдет дождь, теплый и несильный, но очень-очень мокрый, мы выйдем и будем танцевать под ним, прижимаясь друг к другу и расходясь на расстояние вытянутых рук. А когда совсем промокнем…» — на этом Тамико остановилась, предлагая Лукасу пофантазировать. Будучи уверена, что он где-то там как минимум воспрянет духом и придумает достойный финал этой нежной «истории».
Кью ласково улыбался:
— И когда я увижу Принцессу? Ради встречи с ней мне стоит взяться за учебник по этикету, или так сойдет?
Алиса рассмеялась:
— Сойдет! Мы из одного гнезда, — и тут же шутливо зашипела: — Но если ты вздумаешь прямо в лицо назвать мою сестру Принцессой!!!..
Кью деланно попятился.
— То моя Луноликая Единственная очень обидится и лишит своего желанного общества… Кстати, от костюма на встрече ты меня не отговоришь… И его надо заранее сдать в чистку! Посоветуй, синий или черный!
— Кьююююю, — Алиса сложила губы трубочкой, — зачем так серьезно?
— Я настаиваю. Выбери и проверь карманы, вроде я ничего там не оставлял… Но мало ли по рассеянности…
Алиса направилась к шкафу, ей нравился черный костюм.
— Ладно-ладно.
Она запустила ручку в карман, и неожиданно подушечки ее пальцев коснулись чего-то бархатного. Алиса потянула загадочный предмет и вытащила наружу коробочку, где покоилось… кольцо.
Пискнула:
— Ой…
Кью, смущенно улыбаясь, провел рукой по своим чуть взлохмаченным волосам.
— Погоди-погоди, — второй исследованный Алисой карман черного костюма был пуст, но она решительно обратилась к синему костюму — аналогичная коробочка с точно таким же кольцом нашлась и там!
Это могло означать лишь предложение пожениться, украшения подходили любые, главное, совершенно одинаковые. Муж и жена могли носить кольца, браслеты, кулоны, цепочки, серьги, ободки для волос — что угодно парное!
Держа в руках коробочки, с подступившими слезами счастья в уголках зеленых глаз, Алиса снова пропела:
— Кьюююю.
Он застенчиво улыбнулся:
— М?
Бережно отложив кольца, Алиса бросилась к любимому на шею.
— Конечно, да! Да-да-да!!! О боги!!! — и она счастливо завизжала, да так, что Кью невольно поморщился и тут же
