— Морок? Изменение внешности? — без особой надежды предположил ректор.
— В лаборатории профессора Марконти низкий магический фон, не похоже, что она сегодня применяла дар. К тому же, вы ведь сами знаете, невозможно замаскировать цвет своей энергии, и привратники не пропустили бы попытку скрыться.
Всё это действительно было так, что, однако же, нисколько не приближало к разгадке.
— Одна из студенток уверяет, что в восемь вечера у них с Ленорой Марконти была назначена встреча, — добавил служащий. — Она и подняла переполох.
Де Триен нахмурился. Это уже было интересно. И совсем не обнадёживающе. Если до сих пор ещё стоило допускать, что всё может объясниться какой-нибудь досадной случайностью или хотя бы попыткой бегства, если профессор заметила слежку, то теперь становилось очевидно, что ситуация ещё серьёзней.
— Что за студентка? — осведомился он.
Ответ не удивил ни его, ни ректора. Последний только сокрушённо покачал головой, пробормотав вполголоса:
— Да умеет ли эта девчушка жить без приключений? Просил ведь!
Де Триен подавил неуместную улыбку. Он хорошо понимал и частично разделял настроение главы Академии, однако радость от того, что неожиданно представилась совершенно оправданная, а значит, не привлекающая ненужного стороннего внимания возможность немедленно повидать Гвен, превышала всё остальное.
Она чинно, как самая что ни на есть примерная ученица, сидела на краешке кресла, наблюдая за действиями уже прибывших на место сотрудников Тайной службы. Впрочем, как наблюдала — следила глазами, но мысли явно улетали куда-то прочь.
Едва увидев вошедших, она вскочила, глядя с неприкрытым облегчением, словно одно лишь его и ректора появление могло разрешить все неприятности.
— Как же хорошо, что ты тоже приехал! — искренне воскликнула Гвен, и, тут же осёкшись, быстро обвела всех глазами — не заметил ли кто-нибудь её оговорки. — То есть… Я хотела сказать… Вы, господин советник, наверняка разберётесь в этом деле, — несколько неуклюже закончила она.
— Значит, вы с Ленорой… с профессором Марконти, должны были увидеться вечером? — поспешил исправить грозящую вот-вот стать неловкой ситуацию де Лаконте.
— Да, — Гвеннет кивнула в подтверждение собственным словам. — В восемь. Когда я не обнаружила её, сразу же сообщила привратникам, но оказалось не так-то просто убедить ещё хоть кого-то, что это серьёзно и не терпит отлагательств!
— Больше трёх часов прошло, — с недовольством, которое точно ощутили те, на кого оно направлено, отметил де Триен.
— Так… ваша милость, здание ведь большое. Пока всё осмотрели…
— Известить нужно было раньше, — холодно обронил он. — Или не у всех есть соответствующие инструкции? Или не всем известно о прежних исчезновениях в Академии и серьёзности положения?.. Удалось выяснить, кто последним видел профессора Марконти и в котором часу?
— Безусловно, ваша милость! Она обязана находиться в своём кабинете до окончания студенческих занятий — то есть, до четырёх часов пополудни.
— И она сегодня придерживалась обязательств? — поторопил барон, когда молчание собеседника затянулось.
— Пожалуй… Нет повода утверждать обратное. В Академии ведь строго следят за внутренним порядком. Верно?
Ректор, к которому, с расчётом на поддержку, и был обращён последний вопрос, неопределённо пожал плечами.
— Смотря о чём говорить. Разумеется, мы стараемся следить, чтобы юные маги, наши студенты, прилежно относились к занятиям и не совершали никаких безрассудств. И за их образованием, за добросовестностью профессоров — разумеется, тоже следим. Однако Ленора Марконти уже несколько лет как лишена права преподавать, и занимается в основном учётом и составлением расписания. Это можно делать в любое время — никто не пострадает от изменения графика — поэтому её расписание скорее номинально.
Де Триен и так всё это знал, и тирада адресовалась вовсе не ему, но слова графа отозвались в душе тревогой. Конечно, завтра ещё можно, и даже необходимо опросить всех, кто мог в этот злосчастный день разговаривать с пропавшей дамой, однако вполне вероятной виделась возможность, что, кроме Гвеннет, никто больше не вспомнит ничего определённого.
Гвен вдруг коротко вскрикнула, словно в ответ на его мысли.
— Я совсем забыла! Я ведь первый раз заглядывала к ней ещё около шести — освободилась раньше, чем предполагала, и надеялась перенести наш разговор на более раннее время. Однако профессора Марконти тогда уже не оказалось на месте, дверь была заперта.
— Вот как? — задумчиво переспросил советник. Получалось — если исходить из предположения, что профессор всё-таки не покидала рабочее место раньше времени — что она пропала между четырьмя и шестью часами. Уже хоть что-то! — А кто из вас изначально определял время встречи?
— Профессор Марконти, конечно, — с готовностью откликнулась Гвен.
— Значит, до восьми вечера у неё были или предполагались какие-то дела, — рассуждая вслух, проговорил де Триен. — С четырёх до восьми. Иначе зачем назначать довольно поздний час? Однако основная часть преподавателей и студентов расходится сразу после четырёх, она же из Академии не выходила… Надо выяснить, кто ещё оставался в здании в это время и зачем. Особенно стоит обратить внимание на тех, кто задерживался, но ушёл до шести.
Один из дознавателей не сумел подавить вздоха, видимо, предчувствуя долгую, кропотливую и, со значительной долей вероятности, бесполезную работу.
— Мне кажется, стоило бы начать с библиотекаря, — вполголоса, словно извиняясь за вмешательство не в своё дело, заметила Гвен. — Профессор Марконти ведь считала его мошенником, и намеревалась проследить…
Де Триен медленно кивнул, впрочем, не скрывая сомнений.
— Пожалуй, проверить стоит. Однако за ними обоими было установлено наблюдение, и судя по всему, Ленора Марконти уже отказалась от своих сыщицких изысканий.
— Установленное наблюдение не помешало ей исчезнуть, — резонно возразила Гвен. — Возможно, ваши люди ещё что-то упустили?
Слышавший эту беседу дознаватель бросил на советника удивлённый взгляд, явно недоумевая, почему это студентке позволяют так вольно говорить с высокопоставленным лицом.
Барон слегка сдвинул брови, стараясь без слов напомнить Гвен о том, что при посторонних не стоит забывать о иерархии и почтительности.
— Как бы то ни было, библиотека работает до девяти, — снова вмешался ректор. — Значит, во время предполагаемого похищения Атталь должен был находиться там — кто-нибудь из студентов мог заглянуть в любой миг.
— Но а вдруг… — взволнованно попыталась продолжить Гвен, однако де Лаконте решительно оборвал воспитанницу.
— Гвеннет, я полагаю, ты можешь вернуться к себе. Ты сделала всё, что могла, и больше твоя помощь не требуется.
— Нет, почему же! — поспешно возразил де Триен.
Конечно, граф подсказывал правильное решение, однако он сам решительно не мог вот так с ней сейчас распрощаться, не перебросившись хотя бы парой слов наедине, не зная, когда они увидятся снова. И судя по упрямому выражению, с которым Гвен взглянула на опекуна, она тоже не была намерена проявлять послушание.
— Думаю, ваша воспитанница ещё может пролить свет на некоторые моменты, — громко произнёс он, обращаясь к ректору, но на самом деле стремясь избавить от лишних вопросов и измышлений остальных присутствующих. — Мне необходимо задать ей ещё несколько вопросов. Где мы можем поговорить без помех?
Де Лаконте ненадолго замешкался с ответом, будто хотел возразить, но ответил всё так же невозмутимо и по-деловому.
— Полагаю, мой кабинет подойдёт? Идёмте.
Барон отдал ещё несколько распоряжений и охотно последовал приглашению. Услышав о необходимости проверить стены лаборатории на наличие пустот и ложных панелей, за которыми мог бы скрываться потайной ход, ректор скептически приподнял брови, однако вслух ничего не сказал. Де Триен и сам знал, что никаких скрытых ходов в этом здании нет и никогда не было — если верить документам. Однако должна же была эта Марконти куда-то деться!
