В центре необъятного зала, поросшего невероятно огромными тэнталями, на кристальной зеленой подушке лежало метровое яйцевидное тело, прозрачное и темное. Оно пульсировало в возбужденном, неровном ритме, а его чернильные отростки в разные стороны извивались подхваченными течением водорослями. Толстые клейкие нити, что полностью охватывали всю видимую часть зала и терялись за пределами зрения, шли от основания яйца.
Чуть поодаль, лежало ещё два подобных существа, но раза в два меньше. Их тонкие щупальца обвивали желеобразные тела, словно эти существа обнимали сами себя.
Чернота внутри них была насыщеннее, ярче.
Сдавленная ругань за спиной свидетельствовала о том, что порвать паутину ни у кого не получалось. Чем больше я пыталась вырваться, тем сильнее сдавливали путы.
Ни о чем подобном я не слышала, ни с чем подобным не сталкивались говорящие с духами, которым могли бы об этом рассказать.
Яйцевидное тело в центре вдруг шевельнулось, и от него отделился большой желеобразный сгусток. Он поплыл к нам, вертикально вытягиваясь и на ходу обретая форму. Человекоподобные ноги с условно обозначенными одной массой пальцами встали на поверхность, от оформившегося бесполого туловища по бокам выступили два куска, с каждой секунды становившиеся все больше похожими на руки. Последней оформилась голова с карикатурой на взлохмаченную прическу, и из темного студня попеременно выступили нос, губы, в двух небольших впадинах открылись глаза.
Сквозь сформированную человеческую фигуру просвечивало то, что было позади неё.
— Добро пожаловать, — голос зазвучал в голове, но проверяющие на прочность путы нэндесийцы замерли, а значит, услышала его не только я. Это касание к разуму было так знакомо…
Ещё раз с силой дернулась, не рассчитывая вырваться, но нити, держащие голову, в раз ослабли, и я смогла посмотреть на Иллиана. Он висел в паутине с низко опущенной головой, и вокруг него мерцала фиолетовая дымка. Внутри что-то оборвалось, я крикнула и только потом поняла, что если бы Иллиан умер, я бы обязательно это ощутила.
— Сын высших духов не знает как вести себя в гостях… — продолжил голос в голове.
— Так мы гости? — бездумно и громко спросила я, окончательно теряя от страха голову, и прежде висящая рядом липкая нить петлей затянулась на горле.
Несколько мгновений безуспешных попыток втянуть воздух, затем нить слегка ослабла, давая сделать спасительный вдох.
— Не говори вслух. Я прекрасно слышу мысли, — с терпеливостью родителя, говорящего с не очень умным ребенком, пояснил тиррекус.
Я поспешно кивнула, стараясь кашлять как можно тише.
Нас поймали с такой легкостью, что теперь вся затея разобраться с тиррекусом казалась с самого начала обреченной на провал. Никто досконально не знал способностей этой твари, кроме той, что она может туманить голову и управлять темными духами. Легкость, с которой хейви выкачал энергию из тэнталей и опустошил от неё пространство вокруг себя, а затем вернул обратно, потрясала. Если мои представления о законах энергий тонкого мира верны, он может провернуть такой фокус не только с этими огромными тэнталями, но и с нами. Только в отличие от живых минералов для людей подобное означало мгновенную смерть.
Но мы пока живы. А значит, тиррекусу это зачем-то нужно.
Фигура из упругого студня двинулась дальше, разглядывая пойманных нэндесийцев. Полупрозрачные нити, дотрагиваясь её поверхности, сливались с ней и беспрепятственно пропускали вперед, выходя с другой стороны, словно их ничего и не касалось. Я, в свою очередь, пристально наблюдала за ней, пользуясь ослабленными путами вокруг головы.
Что-то подсказывало, что вряд ли темный дух позволял мне это делать без какого-то особого умысла, но эту мысль я упрямо гнала прочь.
Иллиана существо разглядывало лишь немногим дольше, чем остальных. Тиррекус, сделал круг и вернулся на прежнее место, прямо напротив меня.
А затем… все погрузилось в темноту, где остались только я и повелитель хейви. Голову под влиянием темного духа щекотало, но наведенная галлюцинация выглядела реальнее действительности, пугая выпуклостью и яркостью. Прозрачное тело светилось медузой в толще темной воды, радужки студенистых глаз сияли тэнталями с черным провала зрачка. Тело покрыла схематичная одежда, отдаленно напоминающая форму говорящих с духами, волосы побелели, и я различала каждый призрачный волосок в небрежной прическе.
— Спасибо, — раздалось в голове так естественно, как если бы это были мои собственные мысли. — Ведь так говорят люди, выражая благодарность, верно?..
Лишь тон голоса, бесполый, с вкраплениями несвойственных человеку интонаций, помог отделить эти слова от тех, которые могли бы промелькнуть у меня самой.
— Спасибо за что? — переборола желание говорить вслух и спросила мысленно, ещё слишком хорошо помня о предыдущем уроке.
Наш разговор приватен, я чувствовала это. Только я и это существо. Только я и сосредоточие тьмы.
— Спасибо за возможность.
От странности ответа заломило виски. Что за шарады?..
— Не понимаешь, — констатировал дух.
Хитро сплетенные энергии внутри студенистого тела зашевелились. Тиррекус, оставаясь в моей голове и одновременно вне её, размышлял.
— Я знаю, эти люди пришли ко мне, потому что ты этого так хотела. Связь между тобой и отпрыском высших… ты манипулировала им, влияла на его решения. Ты, кажется, не согласна со мной? Люди могут называть одни и те же вещи разными словами, но смысл всё тот же, разницы нет… Я… знаю, помню, что твой… брат?.. Твой брат скоро станет моим. Да, поэтому ты здесь, поэтому у меня так много гостей.
— Так что тебе нужно?..
Ведь должен же быть в происходящем какой-то смысл…
Вновь шевеление энергий. Тиррекус взлохматил собственные волосы и ухмыльнулся, но его глаза не поменяли выражение, от того до испуга знакомый жест получился лишь попыткой копирования когда-то подсмотренного.
— Говорить о желаемом с человеком сложно. Я покажу.
Рывком потянуло вниз, сквозь тело, и я безжизненной куклой повисла в путах, проваливаясь в ничто, в звенящую пустоту.
Пустоту, через которую потекли образы, смазанные картинки. В них я оставалась собой, но одновременно собой не была.
…Без легких я не нуждалась в воздухе. Вместо него тело, непривычно подвижное и тягучее, толчками прогоняло потоки энергии. Сладкой, невыносимо прекрасной энергии, что неизменно отдавали хейви, темные слуги. Если можно назвать слугами того, кто одновременно живет отдельной хаотичной жизнью, направляемой первобытными инстинктами, и при этом — часть самого тебя, как воплощенные самых глубинных и примитивных аспектов одной личности.
С заходом солнца хейви становились моими глазами и ушами в мире, что жил надо мной и пребывание где грозило бы мне жизнью, и каждый раз я с любопытством наблюдала за разнообразием существ на поверхности. Они несли в себе крупицы притягательной силы, столь близкой к моей. В их телах она мешалась с иной, чуждой и обжигающей, и сам факт такого слияния будоражил и возмущал. Но я научилась поглощать и эту смесь, избегая лишь самых чистых энергий.
Я всегда вбирала всё что могла, и моя сила росла, как рос и мой разум. В этом был, и есть, и будет единственный смысл. Расти, усложняться. Увеличивать собственный перевес в вечной борьбе высших и низших вибраций самой природы.
Желание вобрать как можно больше горело внутри ровным огнем, в то время как хейви свирепствовали наверху и несли мою волю так, как были способны. Но этого было недостаточно. Всегда было мало.
Пусть собранной энергии и хватило, чтобы размножиться, взрастить из своей ветви двух подобных себе тиррекусов, которых, впрочем, я быстро и жестко подавила, не желая делиться накопленным, простое копирование не виделось целью, в нём отсутствовало то, что вывело бы меня на новый уровень развития.
Поэтому особое удовольствие мне доставляли духи, приманенные через узкие ходы наверху. Поначалу я лишь бездумно выпивала их, а затем научилась касаться, даря кусочек своей силы и взамен встраивая духов в огромную раскинутую сеть точек своего разрозненного я.
