Рассмеявшись себе под нос, я отставила высокий бокал на столик, вкопанный в песок рядом с креслом, и потянулась за деревянной планшеткой, к которой были приколоты несколько листов бумаги.
На верхнем был нечеткий набросок короткого атласного платья с «хвостом», вытекающим из огромного банта. Я уже третий раз перерисовывала верх наряда и не могла решить, что именно подойдет ему больше.
А эскизы платьев этого сезона нужно было закончить к концу недели. Иначе дом имени Румии Риордан потерпит крах и окажется дальше всех остальных домов мод.
Я вздохнула, в четвертый раз отложила грифель и устремила свой взгляд на море.
– Чего грустишь? – Рэймонд шел в мою сторону медленно, зарываясь босыми ногами в белоснежный песок. Просторная рубаха развивалась на нем белым пятном, хлопала на ветру, как парус. – Кто-то умудрился обидеть мою дорогую супругу? Кого приказать скормить морским драконам?
– Мою забывчивость, – вздохнула я, дождалась, пока муж присядет на подлокотник моего кресла, и прислонилась к нему спиной. – К концу недели надо сдать сто семь эскизов, или мода этого сезона пройдет мимо нашего дома.
– Твоего, – он легко щелкнул меня по носу. – Единственное, что только твое, – это дом мод.
– Спасибо, что разделил со мной эту тягость, милый, – фыркнула я, блаженствуя от его рук, которые перебирали пряди волос.
Со стороны поместья раздался счастливый визг. Мне даже открывать глаза и поворачиваться не надо было, чтобы понять, что происходит.
А происходило именно то, из-за чего мы перебрались в поместье на юге у моря, подальше от большого города и суеты столицы.
– Румия, взгляни, – со смехом в голосе попросил Рэймонд.
Ясное дело, для него это было в новинку. Моего супруга не было целых полгода, пропадал то на одном задании, потом следом на втором. И вот наконец вернулся в родные стены. Потому наблюдать за догонялками Агаты и Альмы ему было в радость. Я же видела это каждый день и, честно говоря, уже готова была отшлепать обеих.
В поле зрения с визгом ворвалась невысокая темноволосая девочка с яркими зелеными глазами. Она высоко задирала ноги, придерживала юбку светло-желтого платья и пищала.
А за ней, рассекая грудью зависший в воздухе песок, неслась огромная черная виверна, хищно расставив крылья и повизгивая на манер «добычи».
– Мама! Папа! – Альма резко сменила сторону, в которую бежала, и кинулась к нам. – Мы такую игру придумали!
Я тихо вздохнула, наблюдая за тем, как, не добежав к нам каких-то три метра, дочка упала на песок. Агата нагнала ее, укоризненно зашипела, а после аккуратно подняла за воротник и поставила на ноги.
– Спасибо, – Альма погладила виверну по лапе, задрала голову, заглянула в янтарные глаза и улыбнулась.
– Так что за игру вы там придумали? – Рэймонд напомнил о себе вопросом, приобнял меня за плечи.
– Ой, папа! Слушай!
Папа слушал внимательно, кивал в нужных моментах и время от времени гладил восьмилетнюю дочурку по волосам.
Нашу дочь, которая родилась в безопасном мире. Где ей ничего не будет угрожать.
А я молила Мельхому, чтобы в один из дней пламя ее магии не окрасилось в синий. Я не желала своей дочери нести это бремя. И надеялась, что от меня дар ей не передался.
Засмотревшись на море, я не сразу заметила шевеление у стола. А когда заметила, было уже поздно.
Виверна, доходящая в высоту три с половиной метра, хрустела деревянной планшеткой, на которой было около двадцати готовых эскизов и несколько набросков.
– Агата! – простонала я, прекрасно понимая, что все пропало. – Да чтоб у тебя несварение случилось!
Виверна закатила глаза и выплюнула на песок пожёванную стопку бумаги, а Рэймонд с Альмой рассмеялись, заглушая шум моря.
Почему-то им показалось смешным то, что мой успех в этом сезоне сожрала «околодракониха».
– Я помогу тебе нарисовать новые, – пообещал любимый, отмечая, как я поникла, и поцеловал в макушку.
– Спасибо, – я уткнулась носом ему в грудь, погладила по голове дочку, которая замерла рядом, понимая, что их игра закончилась нехорошо. А потом повернулась к Агате. – Ану иди сюда, сейчас я тебе покажу, как надо в догонялки играть.
Виверна в первое мгновение не поняла, а потом пискнула и, как маленькая, кинулась к поместью.
А я гналась за этой засранкой с диким хохотом и надеялась, что прислуга после подсмотренной сцены не решит уволиться.
Агату я все же догнала. Но, скорее всего, она просто поддалась.
А вечером, отправив Альму спать, мы лежали с Рэймондом на мягкой тканевой подстилке, смотрели на загорающиеся звезды и любили друг друга.
– О чем задумалась? – он обнял меня, прижимая к себе. – Ты сегодня необычайно грустна.
– О том, что могло бы быть, если бы мы побоялись пойти против правил, – выдохнула я, наслаждаясь жаром его кожи.
– Глупости, как можно бояться бороться за свое счастье? – он привычно усмехнулся. – Особенно когда оно смотрит на тебя таким пронзительным взглядом янтарных глаз.
Его ответ перерезал веревку груза, который душил меня последние несколько дней. А руки отвлекли от мыслей.
Сейчас были только мы. И то чувство, что связало наши сердца.
Крепко и до приятной боли сильно.
КОНЕЦ
