разрешаю. Но только для Кэтрин, — Холдор смотрел на меня, но я отводила глаза. Неприятно, когда в твоем присутствии говорят о тебе, как о бесплатном приложении.
Наконец Холдор перевел взгляд на надутого призрака и довольно невесело расхохотался:
— Юржин, прости, что нарушил твои планы, но на этот раз они идут вразрез с моими. Так что тебе придется смириться. Продолжай обучать Кэтрин, но там, где она живет. В жилой части замка.
— Я больше там не живу, — наконец-то негромко, но твердо подала голос я, и оба спорщика взглянули на меня озадаченно.
Холдор глубоко вздохнул и медленно выдохнул, опустив голову. Его широкие, прямые плечи дрогнули и почти заметно поникли. Создалось впечатление, что он с кем угодно готов был биться за меня, но не ожидал, что это не нужно мне. На него вдруг свалился груз непомерной тяжести, или словно любые грузы он нес с прямой спиной, а этот небольшой нюанс оказался решающей каплей в том ворохе проблем, который на него надавил за последний день. У него больше не осталось эмоций, переволновался.
Я мысленно уже готовила для него ответы на сотню вопросов, почему я пришла сюда? Ждала от него вопросов, почему не хочу возвращаться, но, похоже, что ему не нужны были мои ответы. Он и так все понимал, все мотивы моих поступков. Осознавал причины и вину. Не оспаривал и сами поступки, не давил, не требовал, не просил. Он лишь устало взглянул на меня и произнес потускневшим, почти безэмоциональным голосом:
— Кэтрин, ты уверена, что не хочешь вернуться?
В обращенном на меня взгляде читалась неприкрытая боль, но я не увидела ни капли раскаяния в том, какую боль он причинил мне. Перед глазами снова встало торжествующее лицо Марго, и обида заговорила во мне громким голосом с новой силой. Каждым своим словом я словно бы втыкала в него нож, до этого момента даже не подозревая, что могу быть настолько кровожадной и злой.
— Если можно, я хотела бы остаться, Холдор. Тем более, что я не могу отсюда выйти до выполнения определенных условий, — я взглянула на Юржина, ожидая, что он что-то прояснит по поводу обряда, который я должна провести.
Привидение сделало неуловимый жест и снова переместилось на диван, невозмутимо закинув ногу на ногу. Похоже, этот раунд был за ним. Холдор засунул руки в карманы изрядно помятых и пыльных брюк и посмотрел на привидение ироничным взглядом:
— И как долго ты собирался ее здесь удерживать, старый разбойник?
Привидение возмущенно подняло брови:
— Ты в своем уме, Холдор? Конечно, никто не удерживал девочку против ее воли! Как можно удерживать взрослого человека в помещении с дверьми и окнами?
— Так я могу уйти отсюда? — теперь уже удивленная я повернулась к привидению. — А как же обряд, без которого ты не сможешь меня выпустить?
Привидение заметно смутилось. Подозреваю, что, если бы оно умело менять цвет, то непременно бы покраснело или стало бы фиолетовым в крапинку, на худой конец.
— Милая Кэтрин, обряд существует, — многозначительно и в меру загадочно произнес призрак. — И, если ты уделишь ему достаточно своего времени и внимания, то когда-нибудь ты сможешь его провести, и еще будешь благодарить меня за то, что я рассказал тебе о его существовании, попомни мои слова!
— Но?.. — подтолкнула я его повествование. — Обряд не имеет отношения к тому, могу ли я отсюда выйти?
— В общем, да, — развел руками наглый врун. Выкручивался он так топорно и беззастенчиво, а выглядел при этом так невинно и обаятельно, что невозможно было на него обидеться всерьез. Хотелось кинуть в него чем-нибудь нетяжелым, вот например, тапком.
Я непроизвольно улыбнулась, но улыбка тут же сползла с моего лица, как только я перевела взгляд на Холдора. Еще никогда я не видела его таким измотанным и… подавленным? В груди что-то перевернулось. Щемящая нежность хлынула из меня волной, затопив все вокруг, растворив в себе все обиды. Захотелось броситься к нему, обнять, прижаться всем телом и не выпускать. И к черту Марго! Не знаю, что там у них было, но я ведь вижу, что нужна ему.
Вспомнив, что так ничего ему и не рассказала, взяла себя в руки. Ему нужна Кэтрин, а не я. Так что, Катя, держи себя в руках. Я снова взглянула на привидение. Юржин зыркнул все понимающим взглядом старика, которому со стороны все прекрасно видно и понятно. И только что не провел пальцами вдоль рта, изображая закрывшийся замок.
Наконец, Холдор поднял голову, привычным движением расправил плечи, как человек, принявший для себя какое-то решение:
— Кэтрин, пусть сейчас ты решила остаться здесь, возможно, тебе, действительно, это нужно, но я хочу, чтобы ты помнила, что ты всегда можешь вернуться к нам домой, когда пожелаешь, — произнес он с прежней, проникающей мне в душу, теплотой. — Мы с Элизой будем ждать тебя, — и, кивнув нам, развернулся и вышел. Сильный, решительный и такой же красивый, как и прежде. Сердце бросилось за ним вслед, отбивая простой ритм: «Постой, вернись! Постой, вернись!» Неужели для меня он всегда будет таким красивым, любимым и желанным, даже усталый и небритый? Даже неверный?
А я осталась. Я отстояла свою позицию, не вернулась домой вместе с Холдором, дала ему понять, что обиделась, наказала его. Тогда почему мне стало так грустно и одиноко, как будто я наказала себя? Наверное потому, что я и в самом деле лишила себя радости общения с друзьями? Я уже скучаю по Элизе. Целая неделя каникул, мы могли бы поехать в город, наверняка там есть какие-то развлечения. А как же я переживу неделю без тренировок, без нового катка? Как же глупо я ограничила себя четырьмя стенами хранилища, пусть и среди таких уникальных знаний.
Чего я хотела? Чтобы Холдор извинился передо мной за свое поведение? А в чем, собственно, он передо мной провинился? Поцеловал меня и через полчаса поцеловал Марго? Тьфу! Не хочу даже думать о них! Но как же обидно и больно! Как больно рвать с корнем из души только зародившееся нежное и прекрасное чувство.
Привидение молча протянуло мне платок, но я, отказавшись, снова ушла в ванную, умываться холодной водой. Вышла через пятнадцать минут, уже переодевшись в
