когда-либо видел. Она не сводила глаз с моих, не склоняясь. Замедляя шаг, я приблизился к ней и тяжело сглотнул. Мне просто нужно было, чтобы она это сказала. Два слова, которые освободят меня из этого ада. Отвяжут меня от этой искусительницы.
Я обхватил ее челюсть рукой с самой наглой ухмылкой, которую когда-либо носил.
— Вот так, любимая. Скажи это.
Она закатила на меня глаза, и мои брови сошлись в замешательстве. Я открыл рот, чтобы подтолкнуть ее к словам, когда она наклонилась вперед и взяла мой член между губ.
— Святые…ох, блять, — задыхался я, когда она взяла меня в рот полностью, что само по себе было охуенным подвигом, и я откинул голову назад со стоном чистого блаженства.
Нет… нет, нет, нет. Нехорошо.
Но так хорошо. О, блять, так хорошо.
Может быть, она просто готовилась к подчинению, но прямо сейчас у меня было ощущение, что она держала меня в кулаке и могла раздавить в любой момент. Я был полностью под ее контролем. И если я когда-то действительно думал, что все закончится тем, что она склонится передо мной, я был идиотом. Но, черт возьми, может быть, я продолжу верить еще чуть-чуть…
Я открыл глаза и посмотрел на луну, умоляя ее дать мне силы, необходимые для того, чтобы сразить Розали наповал, но луна только подбадривала ее.
Ты, круглая светящаяся шлюха, я тебя ненавижу.
Розали выпустила меня изо рта и вскочила на ноги. Она победно ухмыльнулась, а затем повернулась ко мне спиной. Самое большое гребаное оскорбление, которое только можно было нанести фейри, и она сделала это сразу после того, как пососала мой член.
Что, черт возьми, она со мной сделала??
В моей груди раздался рык, и я сорвался. Блять, я сорвался.
Я схватил ее за волосы и заставил повернуться ко мне лицом. Она все еще улыбалась, словно знала что-то, чего не знал я, но у меня не было решимости остановиться и спросить, что именно. Я наклонился и схватил ее за бедра, приподнял и ударил спиной о ближайшее дерево. Ее глаза пылали, когда она вцепилась в мою шею острыми ногтями, в ее глазах ясно читалась потребность. На мгновение это была не просто игра или борьба, мы оба отдались друг другу, этому кричащему желанию, заполнившему пространство, между нами.
Ее лоб прижался к моему, ее глаза горели безмолвной мольбой, и какая-то часть меня должна была ответить ей.
Я расположил свою ноющую длину у ее входа и сжал ее бедра, врываясь в нее одним жестким толчком. Она вскрикнула, и я стал безжалостно брать ее, вгоняя ее спиной в твердую кору дерева, каждый толчок моих бедер почти заставлял меня кончать.
Ее тело сжалось вокруг меня, когда ее рот нашел мой в темноте. Мы целовались голодно, как будто это была наша последняя трапеза, и я не выныривал на воздух, пока мне, блять, не пришлось. Я был поглощен ее чарами, вколачиваясь в ее тело мощными толчками. Было ощущение, что мы вместе летели к обрыву, что она была моим всем, а копы преследовали нас с мигалками. Мы собирались закончить это вместе, как одно целое, и мне было наплевать, что это было неправильно.
Я был на грани взрыва, когда вспомнил о луне. Вспомнил, что именно так Волки становились парой. Трахаясь под полной луной с равным себе, вы почти гарантированно формировали связь.
— Нет… подожди, — задыхался я, но ее ногти впились в мои плечи, а рот припал к моему уху, ее горячий язык бегал кругами по моей ушной раковине, пока я не потерял свой чертов разум.
— Розали… луна…нет, — задыхался я.
— Ты нужен мне, Итан, пожалуйста, не останавливайся, — задыхалась она, ее тело снова прижалось ко мне, когда она начала дрожать на грани беспамятства.
Во мне вновь пробудилась первобытная часть, и я просто обязан был дать ей это. Я ускорил темп, мои пальцы впивались в ее кожу и размазывали грязь, покрывавшую ее плоть.
Она кончила, выкрикивая мое имя, сотрясаясь всем телом, а я ощущал каждую секунду ее наслаждения, как свою собственную. Вой вырвался из моих легких, когда я кончил, заполнив ее собой. Я рухнул на землю, увлекая ее за собой, и она легла на меня.
Мы тяжело дышали, и ее вес казался таким правильным, что я тут же обхватил ее руками и прижал к себе. Она была тем, чего мне не хватало в моей камере ночь за ночью. А теперь она была со мной, и я не хотел ее отпускать.
Она подняла голову, чтобы посмотреть на меня, и луна стала нимбом над ее головой. Она выглядела как падший ангел, совершенное существо, созданное только для меня. Я заправил прядь черных волос ей за ухо, зная, что это неправильно, но не в силах отрицать, насколько правильно это ощущалось. Луна, казалось, светила еще ярче, и ее сияние словно проникало в мою душу, заполняя все пространство внутри.
С губ Розали сорвался вздох, и она уперлась руками о землю по обе стороны от моей головы, а лунный свет окружил ее, казалось, сияя изнутри ее плоти. Мне потребовалось еще мгновение, чтобы понять, что моя кожа тоже мерцала, и я вдохнул, когда что-то сдвинулось в моей груди. Все мои стайные инстинкты, все волчьи потребности и желания вдруг устремились к ней. Она была ответом на все.
Моя ровня во всех отношениях. Моя пара.
— Черт, — выдохнул я, роняя голову обратно на землю и отворачиваясь от нее. Потому что это было худшее, что я когда-либо делал. Я предал свою стаю. Я связался узами с Оскура. Нашим смертельными врагом. Если они когда-нибудь узнают, они изгонят меня из стаи, изгонят навсегда.
— Итан, — вздохнула Розали, протягивая руку, чтобы нащупать что-то за моим ухом. — Метка.
Я оттолкнул ее руку, сел прямо, и в груди у меня защемило, и я возненавидел себя за то, что был так холоден с ней. Но как я мог это принять?
Я схватил ее за подбородок, толкнул ее голову вбок, убирая волосы за правое ухо. Там был знак в форме полумесяца, похожий на серебристую татуировку. Знак луны. Знак моей пары.
Я оттолкнул ее от себя и поднялся на ноги, страх когтями впивался в мои внутренности.
— Расскажешь кому-нибудь, и умрешь, — сказал я низким тоном, и ее губы сжались, когда она поднялась на ноги.
— Удачи с убийством, Итан. Ты теперь не можешь причинить мне вред, твои инстинкты этого не позволят.
— Я могу нанять
