въедливо потребовала я. — Ваша клятва?
С самым независимым видом она сдернула с руки перчатку и буркнула:
— С вами, магами, всегда так сложно нормально вести разговоры без вульг… нелепых фокусов. Бери свою клятву, Тереза.
— Вы правы, мы очень недоверчивы, — с охотой согласилась я. — Кстати, воспользоваться магией мне присоветовал Филипп.
— Что за мальчишка? — буркнула тетка. — Никакого уважения к старшим родственникам! Не стоит копировать его отвратительные манеры.
— Но вы же знаете пословицу: муж и жена — одна сатана? — полюбопытствовала я.
— Никогда не интересовалась провинциальным фольклором. Это так…
— Вульгарно?
— Наивно! — Она передернула плечами. — В твоем положении нельзя быть настолько наивной, моя дорогая… Тереза.
Казалось, что Марджери непременно разразится гневной тирадой, особенно в тот момент, когда кончиком указательного пальца я прикоснулась к центру ее холеной ладони, и на коже вспыхнул золотистый магический круг. Однако тетка промолчала, проявив поистине аристократическую выдержку.
— Довольна? — фыркнула она, натягивая перчатку.
— Вполне, — улыбнулась я и нарочито, желая поддразнить, подхватила ее под локоть: — Теперь, тетушка, когда с формальностями покончено, можно и прогуляться.
От панибратского обращения мадам знатно перекосило. Она вновь сумела себя пересилить и двинулась по дорожке вглубь не то чтобы очень просторного парка. Да скорее уж лужицы с хвойными деревцами, организованной специально для любителей сделать кружок другой после сытной трапезы. Кормили в Сиале от души, и по дорожкам мимо ледяных фигур, установленных возле каждой скамьи, прохаживалось немало постояльцев.
— Филипп что-нибудь рассказывал о поместье «Южный ветер»? — вдруг спросила Марджери, прервав неприятное молчание.
— У него там драконья ферма?
— Он жил в поместье вместе с матерью, пока она нас не покинула.
— Выходит, он переехал в столицу уже после смерти госпожи Торн?
— В закрытый пансион для мальчиков на севере королевства. Очень престижное место… — Марджери вдруг примолкла и, презрительно сузив глаза, пробормотала себе под нос: — Вот же бесстыжая баба!
— Простите? — опешила я, с трудом подобрав отвисшую челюсть.
В жизни не подумала бы, что достопочтенная поборница хороших манер знает такие страшные слова, как «баба». Ругательством это слово, конечно, не считалось, но из уст Марджери прозвучало позабористее портовой брани.
— Тетушка? — сдержанно призвала я мадам к ответу.
Она посмотрела на меня с неожиданной теплотой, отчего сделалось чуток не по себе. После такой же теплой улыбки, я и вовсе насторожилась.
В голову пришла дурацкая мысль, что в Марджери живут два совершенно разных человека. Сначала пробуждается один и доводит окружающих до трясучки, а потом появляется другой. И эта незнакомая прежде тетка Торн испытывает к провинциалке, взятой в жены ее обожаемым племянником, большую симпатию.
— Замерзла?
— Ничуть.
— Я начинаю замерзать, — объявила она. — Пожалуй, выпьем чего-нибудь горячего, пока не заработали горловую жабу.
Марджери подхватила меня под локоть и так резко развернула к выходу из парка, что закружилась голова. С кудрявой шевелюры, на какой не задерживался ни один пристойный пучок, вновь слетел капюшон.
Клементина с Ренделом, следовавшие за нами на уважительном расстоянии в целых десять шагов, тоже оказались не готовыми к столь резкой смене направления. Провалиться под землю или хотя бы скрыться подальше от глаз высокородной врагини они не успели. В смысле, дядька-то продолжал стоять на дорожке и с некоторым удивлением, не сказать — с обалдением, следил, как его лучшая половина штурмует кусты. Однако колючий можжевельник, даже красиво подстриженный, к игре в прятки не располагал.
— Что вы здесь делаете? — без экивоков вопросила я.
— Рендел решил проветриться после обеда, — явно на ходу сочинила Клементина.
— Неужели?
— Ходим, вдыхаем свежий воздух. Так ведь? — многозначительно вопросила она, у дядьки сделалась обиженная мина. Очевидно, его вытащили на мороз голодным.
— Хорошо дышится? — уточнила я.
Атакованный со всех сторон красноречивыми взглядами он растерялся. По всей видимости, дядюшка был рад признаться, что участвовал в беспардонной слежке за единственной племянницей, но очень боялся гнева дражайшей супруги. Не придумав лучшего способа выйти из щекотливого положения, он использовал способ, проверенный на приятелях из энтильского трактира:
— Дамы, коль мы стали одной большой семьей, давайте выпьем благородного горячего вина! В большом шатре у спуска подают изумительный грог. Я уже испробовал и от всей души рекомендую. Он крепенький и мигом успокаивает нервическую систему!
— И когда только успел? — сощурилась Клементина.
— Так ведь вчера, пока Лидия искала лыжные палки, — несколько поник Рендел и обратился за поддержкой к Марджери: — Мадам Торн, как вы относитесь к горячему грогу?
— Клементина, — с достоинством кивнула та, — у меня складывается впечатление, что ваш супруг прекрасно проводит время.
— Не пойму, как я за ним недоглядела, — с чувством согласила она.
Похоже, дядька открыл двери в персональное чистилище. В его жизни в противовес народной мудрости одна сатана — вовсе не супруги, а спевшиеся до дружественного состояния врагини.
— Кстати, — оставляя в покое мой локоть, Марджери направилась к любезной тетушке, — а где ваша Лидия? В заточении почитывает книжки?
— Она катается на склоне! Представляете, Марджери? — пожаловалась Клементина.
— Лыжи? — охнула мадам. — Как возмутительно!
— Да-да, — согласилась тетушка. — Тоже прекрасно проводит время, пока мы тут давимся свежим воздухом …
— Полагаешь, они подружатся? — тихо и очень растерянно спросил Рендел, провожая женщин встревоженным взглядом.
— Мне жаль, — искренне посочувствовала я и похлопала его по плечу. — Попробуй взять с тетушки магическую клятву, что они не будут встречаться чаще раза в год.
— А у тебя далеко спрятана трость? — уточнил он, видимо, просчитывая риск попасть под горячую руку супруги. Магические клятвы претили тетушкиной натуре.
— Перепрячу, — пообещала я.
ГЛАВА 8. Соблазнение по-книжному
От трапезы в «теплой» компании родственников удалось отвертеться. Я вернулась в пустой номер, заказала еду и, почитывая «Вестник», принялась ждать возвращения Филиппа. Время до встречи с бывшими соседками незаметно приближалось. Интересные колонки в газете закончились. В расход пошли светские сплетни и даже некрологи. Последние оказались интереснее — в них не обсуждали мое свадебное платье.
Обед остыл. Солнце в окне утеряло пронзительную полуденную яркость. Тени переместились с одной стороны гостиной на другую. Филипп не появился. Я поглядывала на часы, прихлебывала холодный чай и нешуточно дергалась.
Здравый смысл
