— Какое?
— Заклинание переключения. Это был вариант на время, в течение которого мы планировали отделять одну часть от другой. На несколько дней, чтобы не травмировать психику ребенка. На время, когда светлый Сезар управлял бы своей личностью, его темная часть выключалась бы и ничего не помнила. И наоборот. Это заклинание находится в архивах Фергана и копия — в подвале моего дома. В глубине погреба остался скрытый магическим активатором тайник.
— Что используется в качестве магического активатора?
— Кровь моей дочери.
Валентайн на миг замолчал. Ему надо было собраться с мыслями. Отправляясь сюда, он был готов ко всему, но, оказалось, все гораздо сложнее. Значительно сложнее, чем он предполагал изначально.
Усилием воли он заставил себя сосредоточиться. Каждое проведенное на такой глубине Загранья мгновение меняло его изнутри. По большому счету, единственным его якорем была Лена. Только Лена. Не будь этой силы внутри, он бы вышел отсюда Рэнгхорном Ниихтарном.
Сейчас же было жизненно важно уточнить еще некоторые моменты.
— Ты ставила на нее защиту. Почему? Темная защита принесла бы ей гораздо больше неприятностей, даже если бы спасла жизнь.
Как в случае с сетью Грихмира.
Существо совсем по-человечески вздернуло брови.
— Я не ставила ей темной защиты. Я отрезала ее от тьмы и ото всех своих экспериментов не для того, чтобы снова в это погрузить!
Значит, Адергайн.
— Кто помогал тебе с темными заклинаниями? Откуда ты брала сведения и данные для своих экспериментов? Для разделения личностей младенца? Для переноса ее в другой мир и отслеживания судьбы второй личности своей дочери? Это тьма, и Ферган Драгон явно не был заинтересован в такого рода исследованиях. Так откуда ты их взяла?
— Д… — Эвиль открыла было рот, но в этот момент внутри нее полыхнуло. Отдачей темного заклинания могло бы располосовать на части: сотни смертоносных черных лезвий врезались в мгновенно поставленный щит и рассыпались на части. Так же, как на части рассыпалась Эвиль.
И кости. Сквозь мерцание щита Валентайн видел, как оседает на землю уничтоженный чужим заклинанием и уже совершенно бесполезный прах.
Глава 27
Лена
— Пять основных признаков близости темной магии, готовой перейти в открытую стадию.
Взметнулся лес рук. Странно: раньше я такого на занятиях у Валентайна не замечала. А еще не замечала, чтобы адептки так откровенно на него пялились. Ладно бы просто пялились, некоторые, пренебрегая правилами Академии, расстегнули верхние пуговички на блузках и надели поддерживающее и увеличивающее белье. Мне, как женщине, это было заметно.
— Адептка Кэррин.
Девушка, к которой он обратился, потупила глазки, а потом произнесла:
— Простите, магистр, у меня все вылетело из головы. Переволновалась. Может быть, вы нам напомните?
Это вообще ЧТО?!
— Адептка Кэррин напишет развернутую работу на эту тему, подготовить которую нужно будет к следующему практическому занятию, — не меняясь в лице, сообщил Валентайн. — Среди желающих высказаться еще есть особы с провалами в памяти?
«Особы» немного поутратили энтузиазм, а я почему-то ощутила такое истинно женское удовлетворение. Хотя на меня Валентайн с утра не смотрел. Вот вообще. Просто пришел на занятие, окинул аудиторию взглядом, скользнув им по мне как по остальным собравшимся, и сразу перешел к делу.
С одной стороны, я его понимала: я тоже никак не прокомментировала его цветы. Даже «спасибо» не сказала. С другой, это было немного… обидно! Потому что я имела право на него злиться, а ему с чего? Это не я зажигала почти два месяца с моей ментальной злобной близняшкой (прости, Ленор, но как есть).
На самом деле после встречи с Соней я хотела поговорить с ним тем же вечером, но решила отложить до утра. Учитывая, что наши отношения пребывали в несколько подвешенном состоянии, заявляться к нему домой было бы опрометчиво. Не говоря уже о том, сколько там осталось воспоминаний — и коротких счастливых мгновений, и изгаженных Ленор. Я рассчитывала, как и в прошлый раз, пересечься с Валентайном до занятий — поговорить о том, как важно Соне сейчас будет хотя бы на мгновение увидеть маму, но проспала.
А проспала из-за странных и диких ощущений: посреди ночи проснулась от холода и ощущения чьего-то пристального, скользящего по телу взгляда. Но, когда открыла глаза, рядом со мной никого не было, да и в целом в комнате было достаточно тепло, из чего я сделала вывод, что это просто кошмар. Из тех, кто переходят из сна в реальность, когда ты подскакиваешь на постели и думаешь, что все это было почти наяву.
После такого сложнее всего заснуть, я ворочалась, дергалась от каждого шороха, потеряла часа два-три бесценного сна, поэтому проспала даже побудку и вопли Эвиль, пытающейся меня разбудить. Правда, с третьего раза ей это удалось, поскольку ночью я ее надела после таких ощущений. На всякий случай. В результате эта вредная вириттина ужалила меня разрядом магии, а потом еще и сообщила, что это была крайняя мера.
В итоге я все равно осталась без завтрака, но к Валентайну не успела. Зато успела на первую пару. Темная магия. Мне этот предмет, конечно, не особо был нужен, но мы с ним еще в прошлом учебном году обсудили, что выделять меня из остальных еще и таким образом — не лучшая идея.
— Итак, — повторил Валентайн. — Пять основных признаков?
Рук стало поменьше, и я тоже подняла. Потому что я их наизусть помнила.
— Адептка Ларо.
Наконец-то его внимание ко мне вернулось. Хотя вернулось — это слабо сказано, он смотрел на меня в упор. Настолько в упор, что мне даже захотелось поинтересоваться: он меня насквозь пытается рассмотреть, то, что под блузкой, или я просто зубную пасту с лица забыла смыть?
— Первый: это ледяной холод. Ощущение, что резко похолодало, — произнесла я, не желая повторять опыт адептки Кэррин с рефератом. Зная Валентайна, с него станется, невзирая на лица.
— Что насчет холодных помещений и зимы?
— В холодных помещениях или зимой на открытой местности для этого существует второй существенный признак: ощущение чьего-то присутствия. Это происходит в связи с тем, что активируются слои Загранья, а там много чего обитает.
— Опасного, — с нажимом произнес Валентайн, не сводя с меня пристального взгляда. — Очень опасного. Не считая того, что само по себе проявление темной магии опасно. Третий признак?
— Ощущение несколько измененного сознания. Как будто ты застыл между сном и явью. Это может напоминать переходное состояние из кошмарного сна в… — я осеклась и сглотнула.
Да нет. Не может быть! Это что, дело в том, что сегодня ночью было то самое? Он поэтому на меня так смотрит?
— Продолжайте, адептка Ларо, — хмыкнул Валентайн. — Мы все ждем ваших глубоких познаний в области темной магии.
А вот это уже было форменное издевательство!
Начиная с того, что если ночью со мной было то, что было — то откуда он об этом знает? Да и вообще, я не драконий спецназ, у меня даже ознакомительных занятий по военке, которые будут на пятом курсе, еще не было! В смысле, я не из тех, кто спросонья вскакивает с постели в режиме полной боевой готовности.
— В реальность, — сухо закончила я. — Недолгое ощущение не то пробуждения, не то сна.
— Четвертое и пятое, — проигнорировал мои эмоции Валентайн, — уже финальные признаки скорой активации.
— Беспокойство и дикое желание спрятаться на уровне животных инстинктов. Следующий признак — это уже мгновения активации. Серебряные искры, едва различимые.
— Замечательно, — он почти оскорбительно-равнодушно от меня отвернулся, разом напомнив, каким засранцем умеет быть. — А теперь главный вопрос: почему все вышеперечисленное чаще всего бесполезно?
Руки снова потянулись вверх.
На сей раз Валентайн в упор посмотрел на Люциана:
— Послушаем вас, адепт Драгон.
— Потому что все это происходит в считаные мгновения, пять в одном.
