Так чертовски хорошо. Он когда-либо испытывал что-то подобное? Невероятно.
- Быстрее! Надо... почти... нужно...
Его. Она нуждалась только в нем. Он выпустил ее бедро и потянулся к ней, никогда не прекращая его чувственное внимание. Ни на одном из них. Лихорадочный, он пронзил ее двумя пальцами.
Узко. Она была такой узкой. И когда он прижал эти пальцы глубже, так глубоко, она задрожала вокруг него, притягивая его еще глубже.
- Так!- закричала она в экстазе, сжимая мышцы, чтобы удержать его внутри себя.
Чувствуя ее судороги вокруг него, послало его по краю. Он взорвался, горячее семя, било струей на его живот. И когда последняя дрожь оставила ее, когда последнее капля вышла из него, она поднялась на коленях, отдышалась, разрушая их контакт. Они застонали в унисон из-за потери.
Она сползла вниз по его груди и рухнул на него.
Хотя его первой мыслью было очистить их обоих, он не мог заставить себя переместить ее. Его руки обнимали ее, и он держался, зная, что никогда не сможет отпустить ее.
Его голова была (отчасти) ясна, так что он не мог порицать желание собственничества. Она была его. Сейчас … всегда.
В течение нескольких часов Хайди и Амун поочередно спали, ели, целовались и говорили, стараясь не упоминать их прошлое, их обстоятельства и их будущее. Они были просто мужчиной и женщиной, их руки никогда не были далеко друг от друга. Благодаря ему, Хайди оставалась в состоянии блаженства, радости, но она знала, что надолго не могла себе это позволить.
Для нее радость никогда не длилась долго.
Это счастливое напряжение закончилось, когда Амун отпустил ее, чтобы разжечь костер - и не вернулся на ее сторону. Он повозился с рюкзаком, затем вытащил две робы, его движения были жесткими.
Ангельская одежда, - сказал он (так же жестко). Не оглядываясь на нее, он положил одну белую рядом с ней. Ткань очистит тебя. Она даже распутает твои волосы, когда ты наденешь капюшон.
Простой балахон мог сделать это? Вау. - Спасибо.
Не за что, - ответил он, натягивая материю на свою голову.
И черт меня побери, если грязь, пятна на шее не исчезли. Теперь мы сделаем то, что нужно.
- Ты имеешь ввиду, теперь мы будем играть в молчанку?
Между прочим.
Это формальность... как она ненавидела ее.
Он подарил ей сладчайший, самый мучительный оргазм в ее жизни, играл ее телом так, что победил все сомнения, все запреты. Страсть заполнила ее так безжалостно, что она была не в состоянии удержать ее внутри. Она взорвалась, едва сдерживая лед. Ее тело сейчас настолько хорошо знало этого мужчину, что боль и нужда не покидала ее. Ее живот постоянно трепетал, а кожа горела.
Его имя может, и не было татуировкой на ее руке, но она, тем не менее, была заклеймена им.
Пока они касались друг друга - не было сомнений с его стороны. Это удивило ее. Он не отказал в удовольствии, не довел ее до грани и ушел, оставляя ее опустошенной. Несмотря на то, что злился на нее.
Нет, он был почти... благоговейно, как он ласкал ее, как если бы они были любовниками в полном смысле этого слова, а не врагами.
Она не хотела быть его врагом. Не сейчас, не когда-либо снова.
Но она никак не могла придумать способ, чтобы устранить вред, который нанесла ему. Не он убил ее семью, другой демон. Он не тот, кто убил ее мужа, она была почти уверена в этом. Другой демон, должно быть.
Возможно, один из его друзей. Однако, она наказала Амуна, забрав у него кого-то, кого он любил.
Она ненавидела себя за это. Хотела, чтобы она могла вернуться.
Хотела, чтобы она никогда не заходила в спальню мужу, в ту роковую ночь. Ночь все изменила для нее.
Но она не могла, и она надеялась, что возможно, просто возможно, смогла бы заставить Амуна понять боль, которую она испытала. Этого не было бы достаточно, чтобы заработать его прощение, но возможно, это стало бы оправданием, которое она не нашла бы иначе.Вздохнув, Хайди надела робу. Всего несколько секунд спустя она поняла, что Амун не воздал этой вещи должное. Расправив на себе материю, она почувствовала себя чище, чем когда-либо, не касаясь куска мыла. Поразительно!
Ее пристальный взгляд возвратился к нему. Он глядел в пламя.
Он выглядел бы как монах, но даже завернутый в бесформенную тряпку, как он был, он выглядел злым и чувственный и так чертовски мощный.
Он мысленно отдалился, но она не позволила этому остановить ее. Она уселась перед ним, стараясь не дрожать. Не взглянув не нее, он потянулся к рюкзаку и вытащил абрикос.
- Я хотела бы, чтобы ты кое-что сделал для меня, - сказала она. - Думаю, это как продление молчаливой игры.
Он только начал есть, впиваясь зубами в плод. И его рука замерла, он, наконец, посмотрел на нее, его темные глаза смотрели настороженно. Это не может подождать? Мы здесь уже слишком долго. Мы должны уйти.
Вдруг он куда-то спешил? Вряд ли. - Нет. Мы должны сделать это сейчас.- Если бы они подождали, она могла передумать.
Он натянуто кивнул. Очень хорошо.
Хайди распрямила плечи и подняла подбородок. - Ты видел маленькую часть моей брачной ночи. Можешь ты... можешь ты теперь посмотреть дальше?
Его настороженность усилилась, и это было мучительно видеть. Я не могу контролировать, какие тайны демон показывает мне, Хайди.
- Но ты можешь попытаться.- Он должен попытаться.
Я не думаю, ты понимаешь меня. Чтобы показать тебе что-нибудь, я должен буду использовать моего демона.
- Да, я понимаю это. Я по-прежнему хотела бы попытаться.
Он изучал ее. Могу ли я спросить, почему?
Такой вежливый, но ясно, что он не хотел видеть этого. Он боялся, что она планировала показать ему время, которое она провела в постели другого мужчины? Он думал, что она планирует наказать его за то, кем он был? - Ты можете спросить, но я не буду говорить тебе.- Она не хотела чтобы он отказал ей, и он бы отказал, если бы знал правду (настоящую причину).
Вероятно, это не очень умный шаг с ее стороны, однако. Он должен был доверять ей. Слепо доверять, в этом. Что Повелитель никогда не мог дать Охотнику.
В ее мыслях послышался вздох. Ладно. Я попробую.
Уступка удивила ее, и по какой-то причине, это удивление, казалось, рассердило его.
Ты готова? - рявкнул он
-Да.- Нет. В животе затанцевали бабочки. - Да,- повторила она для собственного блага.
