Он, наконец, улыбнулся и отвел золотую прядь с ее лба.
— И что же ты узнала, любимая?
Поняв, что прощена, Сара поспешно выложила:
— Я нашла твои мемуары о Винси, их издал один новоорлеанский издатель. А в конце там написано: Я встретил ее, и с ее помощью все мои терзания миновали.
— Боже мой! — он недоверчиво смотрел на нее.
И тогда Сара обвила руками его шею и закончила торжествующе:
— Дэмьен, я люблю тебя, и… у нас будет ребенок!
Его глаза засияли. Он отстранил ее от себя на расстояние вытянутой руки и посмотрел так, словно она была хрупкой фарфоровой куклой.
— Ребенок? Ты уверена?
— В нашем веке, — закивала она упоенно, — существуют специальные анализы на беременность. Никакого сомнения нет. Наше дитя родится будущим летом.
— Дорогая моя! Ребенок! Подумать только — утверждение нашей любви — самой жизни!
— Да, да! И значит, все это происходит на самом деле.
— А ты в этом сомневалась?
— В глубине души — никогда.
Они постояли минуту, прильнув друг к другу, жадно целуясь, охваченные счастьем. Потом Дэмьен нежно шепнул:
— Теперь мы должны обвенчаться.
— Ты уверен, что хочешь этого? — В ее вопросе была неуверенность. — Насколько мне известно, я по-прежнему не могу выходить из дома.
Он положил палец на ее губы.
— Ты знаешь, что это никогда не имело для меня значения. Мне достаточно того, что у нас есть.
Глаза Сары внезапно наполнились слезами. Потому что на самом деле они оба должны понимать — этого не может быть достаточно, особенно теперь, принимая во внимание будущее ребенка. Но Дэмьен, как всегда, так мил, так готов на любые жертвы, лишь бы быть с ней.
Глаза его блестели от переполнявших его чувств.
— Сара, ты будешь моей женой? — спросил он, глядя ей в глаза.
Она улыбнулась, но потом нахмурилась, потому что в голову ей пришло еще одно соображение.
— А как же твоя тетка и Баптиста? Как они реагировали на мое исчезновение? И что скажет Олимпия о нашей свадьбе?
— Я просто сказал и тетке, и Баптисте, что ты опять понадобилась своей подруге в Новом Орлеане, как ты и предложила в своей записке. Не знаю, что подумает тетка о нашей свадьбе, но это ее не касается.
— Но разве ты не считаешь, что мы должны… Дэмьен резко остановил ее, прижав к себе и поцеловав в висок.
— Подумай только, мы можем обвенчаться в саду позади дома. Ты ведь сказала, что там ты в безопасности?
— Да, но…
— Сара, скажи, что ты выйдешь за меня. Прошу тебя.
И Сара больше не могла сопротивляться.
— Да, Дэмьен! — воскликнула она, — да!
Но в глубине души она была встревожена.
— Тетя Олимпия, правда, это чудесно, что Сара вернулась?
Дэмьен, Сара и Олимпия сидели в столовой за ленчем. На заднем плане тихо двигалась Баптиста, подавая главное блюдо — этуфе из лангусты с жареными бобами и рисом. Время от времени негритянка, одетая в темное платье и белый фартук, бросала на Сару злобные взгляды.
Олимпия приняла ее не менее враждебно, и Сара внутренне содрогнулась, услышав ответ старой девы, хотя та всего-навсего смерила Сару холодным взглядом и ответила Дэмьену деревянным голосом:
— Да.
Дэмьен глотнул белого вина и спокойно объявил:
— Тетя, мы с Сарой хотим пожениться.
Сара прижала руку к губам, а Олимпия резко стукнула чашкой о блюдце. Баптиста же с шумом поставила поднос, метнула в Сару жгучий взгляд и вышла.
Саре показалось, что пол плывет у нее под ногами. Она сделала прерывистый вздох, чтобы успокоиться, и осмелилась взглянуть на Олимпию. Было очевидно, что та поражена до глубины души.
— Ты, конечно, шутишь, племянник, — произнесла она, наконец.
— Зачем мне шутить, тетя?
— Ну… — она запнулась от волнения, — ты же почти не знаешь эту молодую особу.
Дэмьен посмотрел на нее холодно и твердо.
— За последние недели у нас с Сарой было много возможностей хорошо узнать друг друга. К тому же, мы оба уже в таком возрасте, когда люди знают, чего хотят. Свадьба состоится, как только я улажу все формальности.
— Ясно. — Олимпия несколько пришла в себя и улыбнулась бледной улыбкой сначала Дэмьену, а потом Саре. — Что же, поздравляю.
— Спасибо, — одновременно пробормотали Сара и Дэмьен.
— Ты, видимо, обратишься к отцу Андре? — спросила Олимпия.
— Нет, — ответил Дэмьен, — мы не будем венчаться в церкви.
Олимпия машинально перекрестилась, глаза у нее стали огромными.
— Не будете венчаться в церкви! Но Дэмьен, мы же католики. Как ты можешь даже подумать…
— Сара не католичка, тетя, — спокойно прервал ее Дэмьен. — И как вы знаете, я удалился от церкви довольно давно. — Он помолчал и улыбнулся Саре. — Мы предпочитаем устроить небольшую службу в саду. Свадьба состоится, как только я найду священника, который захочет приехать сюда.
— Ну, знаешь! — вознегодовала Олимпия.
От этого возгласа Сара опять содрогнулась. Нельзя, конечно, обвинять старую деву в том, что она разгневалась на его презрительное отношение к религии, в которой он был воспитан. И если Олимпия явно не одобряет выбор Дэмьена, его отказ от традиционного свадебного обряда может только усугубить и без того напряженную ситуацию.
— Мисс Фонтэн, — сказала Сара осторожно, — я с радостью обвенчаюсь с Дэмьеном в католической церкви, но позже. А сейчас мы не хотим ждать.
— Надеюсь, вы оба понимаете, что пока вас не обвенчает патер, вы будете жить в грехе? — пылко вопросила Олимпия.
Дэмьен вскочил, его глаза сверкнули гневом. Схватившись за край стола так, что побелели костяшки пальцев, он заявил голосом, исключающим какие-либо возражения:
— Достаточно, тетя. Я люблю Сару, она будет моей женой и перед законом, и перед Богом. Если у вас есть возражения, я могу устроить вас где-нибудь в другом месте, где мое присутствие и присутствие моей жены не будет для вас источником страданий.
— Дэмьен! — воскликнула Сара, испугавшись этих угроз.
Но он только кинул на нее повелительный взгляд, затем повернулся спиной к тетке, дрожащей от обиды.
— Так как же, тетя? Клянусь, вы ни в чем не будете нуждаться, но жить у меня в доме и говорить дурно о моей невесте я вам не позволю. Выбирайте — либо вы благословляете нас, либо я нахожу для вас другое пристанище.
Некоторое время Олимпия, видимо, боролась с собой и, наконец, произнесла сдавленным голосом:
— Прими мое благословение, Дэмьен.
Затем, ни на кого не глядя, отшвырнула салфетку, неловко поднялась и выбежала из комнаты.
Подождав, пока Олимпия уже не сможет ее услышать, Сара умоляюще посмотрела на Дэмьена и сказала:
