– Что именно? – Я старалась не поддаться подозрению, что он чего-то недоговаривает.
– То, что я читал когда-то давно. – Прежде чем я успела пуститься в расспросы, он вкратце пересказал содержание статьи: – Компания по спасению затонувшего имущества, нанятая частным коллекционером, обнаружила несколько артефактов с затонувшего корабля. Почти то, что ты описала.
– А что за частный коллекционер?
Он указал на название.
– Говорится «Бомон Корпорейшн». Получается, ее владелец. – Я отъехала в сторону, чтобы Карсон лучше видел экран, а я – его лицо. – Но не указано, вывезены ли предметы из Египта до или после того, как это стало незаконным, плюс еще британцы нос сунули, так как крушение могло подпадать под закон об охране подводных военных захоронений…
– Поняла, поняла, – перебила я. – Великая битва за права. И где эти артефакты сейчас?
Карсон улыбнулся так, словно сам их нашел:
– На выставке. Здесь, в Чикаго.
Святые коты, как удачно! Может, даже слишком удачно. И слишком уж кстати. А может, мне плевать, если они приведут нас к Шакалу, Братству и Алексис.
– Изображения есть? – Я завладела мышкой и щелкнула по ссылке, любезно гласящей «Фото».
Первая картинка представляла собой снимок команды, работавшей над извлечением и хранением предметов. Следующая – фото коллекции на выставке. Примечание сообщало: “Предоставлено «Бомон Корпорейшн»”. В глаза сразу бросилась большая базальтовая статуя бога Анубиса в животной форме.
Черный Шакал.
Так близко. Прямо виден свет в конце туннеля.
Что там сказал профессор? «Найдите артефакты, которые лежат с моими костями».
– Если эта статуя пошла ко дну вместе с Оостерхаусом, то и правда лежала в его могиле – водной, безымянной. И если она именно то, что мы ищем, я пойму это, как только увижу ее воочию.
– Похоже, увидеть ее – самая легкая из наших задач.
Красон постучал по баннеру на веб-странице, и я поняла, что он имеет в виду. Украсть экспонат из Чикагского музея естественной истории Филда в миллион раз сложнее, чем сигануть через очередную кладбищенскую ограду или раскопать могилу.
В первую очередь мы должны провести рекогносцировку.
– Чего мы должны? – спросил Карсон, когда до него дошел смысл моих слов. – Мы что, в фильме про гангстеров?
Я пожала плечами:
– Устаревший сленг – что-то вроде профессиональной издержки.
Мы шагали через парк, где располагался музей. Шел дождь – холодный, ненастный, моросящий дождь, от которого не спасал даже зонтик. Вода висела в воздухе и проникала под одежду. Тетя Гвенда чересчур увлеклась, наряжая меня. Я выглядела так, будто сошла со страниц каталога Антрополоджи.
Вдобавок ко всему мы бросили машину в самом дальнем конце парковки.
– Чувак, – сказала я, даже в плаще дрожа от холода, – а что, если нам придется сматываться по-быстрому?
Карсон покосился на меня, приподняв бровь:
– Разве я до сих пор не обеспечивал нас транспортом вовремя?
Что есть – то есть.
Тоннель под автострадой Лэйк-Шор-Драйв на время защитил от дождя, но когда мы вышли с другой стороны, у меня чуть ноги не подкосились. Все, что я могла, это в ужасе вглядываться в огромное – Святая Гертруда, действительно огромное – неоклассическое здание Чикагского музея естественной истории Филда. Длиной с целый квартал, настолько большое, что дальние крылья, скрытые в туманной мороси, было даже не разглядеть.
– Три выставочных яруса, – сообщил Карсон, остановившись рядом со мной. – Еще больше уровней хранилища уходит вниз. Более двадцати миллионов экспонатов; выставлена только часть.
– Прекрати, – попросила я. – И так голова кружится.
Я надеялась, что это лишь страх и паника. Но причина крылась в другом – во множестве артефактов, хранивших отпечатки огромного количества людей. Если хотя бы небольшую часть экспонатов облюбовали призраки, у меня возникнут проблемы.
– Все будет нормально. – Забравшись ко мне под зонтик, Карсон обнял меня и повел дальше. – После завтрака, второго завтрака и одиннадцатичасового перекуса ты должна быть готова к чему угодно.
Я решила принять поддержку и проигнорировать поддразнивание, потому что мы наконец поднялись по лестнице – очень длинной лестнице – и вошли внутрь. Пока Карсон покупал билеты, я оценила железные ворота и двери, которые наглухо запирали музей после закрытия, не говоря уже о вездесущих камерах наблюдения.
Еще один день, еще один музей. Хотела бы я чувствовать себя так же уверенно, как накануне.
Это место было не просто большим. Оно настолько гудело от сотен лет воспоминаний посетителей, кураторов и научных исследователей, что живые, по сравнению с этим, казались моему сверхъестественному чутью лишь фоновым шумом.
И все равно – я никогда не чувствовала такого оркестра остаточных эмоций. Он пел мне, тянул, словно сила притяжения, но во всех направлениях. Вверх, вниз, в стороны. Идеальное слияние, идеальный баланс, ничего лишнего. Настолько гармоничная вибрация даже немного пьянила.
– Эй, – окликнул Карсон. – Вернись на землю и возьми карту.
– Спасибо.
Я развернула путеводитель и поплелась следом за стажером, читая на ходу. Карсон показал билеты охраннику, а зонтик и плащи сдал в гардероб, в то время как я пыталась сориентироваться согласно обозначенным на схеме экспонатам.
– Львы-людоеды из Цаво, – прочла я. – Наверное, они меня и встревожили, помимо прочего. Драгоценности Грейнджер-холла. Облюбованные призраками ювелирные украшения тоже могут резонировать.
Как только я вычислила вещи, сбивающие с толку мой радар, сразу почувствовала себя в безопасности, ибо теперь знала, чего сторониться.
– О, супер. Местная выставка древнего Египта демонстрирует двадцать три мумии. Вот это точно резонирует.
Карсон выдернул путеводитель из моих рук, вынуждая оглядеться. Мы стояли в сводчатом мраморном зале, таком большом, что шестиметровые тотемные столбы рядом со мной казались в нем парой зубочисток. Зал выглядел длинным как футбольное поле. Колонны располагались вдоль всего первого этажа и уходили в оба крыла. Над всем этим тянулась галерея, опоясывающая центральное пространство. В середине зала красовались два слона в полный рост – образцы таксидермии, – а далеко-далеко на другом конце – динозавр.
Наверное, я взвизгнула от восхищения.
– Сбавь обороты, солнышко, – с улыбкой посоветовал Карсон.
– Ничего не могу поделать. – Я аж слегка приплясывала на месте: – Обожаю Ти Рекса.
– Не сомневаюсь.
Скелет тираннозавра рекса – наиболее полный из когда-либо найденных, если верить брошюре – был установлен в такой позе, будто животное застыло в движении: вытянутая вперед шея, хвост, расположенный горизонтально, чтобы уравновесить гигантский череп – в свое время этот самый хвост помогал массивной владелице пробираться сквозь болота Мелового периода.
