– Мы министерству вообще ничего не докладываем, сейчас неизвестно, кому можно там доверять.
– Я так хочу, чтобы всё поскорее закончилось.
– Я тоже, милая, я тоже…
Когда мы покидали деревню, нас со слезами провожали все жители, Лайгора тоже плакала. Практически у всех местных магия была связана, только единицы контролировали себя здесь и пользовались своим даром. Если магия выходила из-под контроля, они снова превращались в монстров, поэтому и опасались ею пользоваться. Оттого и было больнее, они страдали, у них принудительно забрали часть их самих. Нора тренировала желающих, кажется, она здесь тоже обрела своё место под солнцем. Столько счастья было в глазах у людей после тренировок, мне знаком был этот взгляд. Так смотрят те, кто наконец осознаёт, что он не бесполезен… Мне очень хотелось всем помочь, лишь бы этой помощью не усугубить всё.
– Будь сильной, моя девочка, не верь глазам, верь сердцу, – дала мне последнее напутствие Лайгора.
– Снова загадки?
– Обратный путь будет сложнее, твоя сила начнёт привлекать души в лесу, и нужно быть осторожнее. Самран вам поможет преодолеть этот путь, иногда сложно противиться воле леса. Он будет играть с твоим подсознанием, не поддавайся. Не верь глазам, поняла?
– Предельно ясно.
Обратный путь и правда выдался тяжёлым, как и говорила Лайгора, лес играл со мной, остальных это как-то не коснулось. Мне постоянно виделись родители и Дени с Мэттом и Ремзи… Они меня звали, я, словно загипнотизированная, пыталась пойти вслед за ними. Не знаю, откуда лес знал моё имя, но Нора и Самран сторожили меня день и ночь, не смыкая глаз. Я подрывалась и бежала непонятно куда, а ребята осаживали меня без единого слова. Когда мы вышли из леса, были морально и физически вымотаны. Самран остался на ночь в деревне, а мы с Норой вызвали джоргов и вернулись в Академию.
Абель встречала нас едва не у ворот.
– Я так рада, что вы вернулись, сложно было целый месяц находиться в неведении. Выяснили хоть что-то?
– Ещё как, – ответила ей Нора. – Абель, пойдём обсудим вылазку, а Ниле нужно отдыхать сейчас побольше.
Я только махнула на них рукой и отправилась в свою комнату. Дома было, конечно, хорошо, но без Дени здесь было пусто и одиноко. Я теперь знала о ней больше, но это не объясняло, почему она связалась с Мэдис, откуда у неё взялся фамильяр, и почему она сначала притворялась моим другом, затем отвергла, а потом вновь искала встречи. Размышления прервал стук в дверь, кто это мог быть, на ум не приходило. Стоило открыть, на шею мне тут же кинулась Лора, за ней нерешительно прошёл внутрь Эйден.
– Тише, ты меня задушишь, – прохрипела я.
– Я так рада тебя видеть, – щебетала Лора.
– А я рада видеть тебя в полном здравии, и тебя тоже, Эйден.
Почему-то ему было неловко находиться сейчас со мной, и я не могла понять, что происходит.
– Лора, тебе ещё нельзя так напрягаться! Ты обещала не переусердствовать, – отчитывал он Лору.
Я сделала шаг назад, сощурилась и переспросила:
– Между вами двоими что-то произошло, пока меня не было?
Лора покраснела, Эйден отвёл взгляд.
– Ничего, – явно соврала Лора.
– Ребята, да я за вас только рада, не стоит ничего от меня скрывать, мы же друзья.
– Ничего, говоришь… – как-то странно произнесла Лора. – Тут такое дело… Я знаю о Ремзи, ну, кто он на самом деле, я случайно это узнала. Он примерно недели полторы назад ворвался в кабинет мамы и не заметил меня. Сказал, что в академию больше не вернётся и всё такое… Я рассказала Эйдену, между нами нет секретов… Прости…
– Ничего, всё нормально.
– Я тебе говорил, держись от него подальше.
– Эйден! – одёрнула его Лора.
– Ничего, Лора, всё нормально. Мы больше не вместе, – ответила я, стараясь сдерживать дрожь в голосе.
– Вот как, – снова странным тоном сказала Лора, и они с Эйденом как-то странно переглянулись. Появилось чувство, что они что-то недоговаривают.
– Ребята, вы как-то странно себя ведёте.
Лора нахмурилась и качнула головой, смотря на Эйдена, а тот с укором глядел на неё, они словно о чём-то спорили. У влюблённых часто возникает собственный язык, который понятен только им, наверное, это и был тот самый случай.
– Ну, ладно, пойди возьми на столе у меня в комнате, – ответила она Эйдену.
Как только Эйден вышел, я не удержалась и прокомментировала происходящее:
– Смотрю, вы зря временя не теряли.
– Это не то, что ты думаешь, дело однозначно сдвинулось с мёртвой точки, но между нами только дружба. Был всего лишь один случайный поцелуй.
– Как сказал мне один представитель мужского пола, у мужчин не бывает случайностей. Поцелуй это только начало, вряд ли Эйден им ограничится.
– Мы сами не знаем, что это был за порыв, просто прогуливались вечером, болтали, затем остановились и замолкли. Он долго смотрел на меня, а я взяла и поцеловала его, он ответил мне взаимностью, дальше дело не зашло. Это случилось вчера, и мы пока не успели обсудить этот порыв. Теперь ты вернулась, а мы обе знаем, что Эйден к тебе неравнодушен. Нет, ты не подумай, я рада тебя видеть, но думаю, он теперь вновь переключится на тебя.
– Перестань паниковать! Чтобы сразу прояснить ситуацию, я на него ни в коем случае не претендую! Я видела, как он на тебя смотрит, поверь, его тоже больше моя персона не интересует. Я так рада, что ты пошла на поправку, и не хочу становиться причиной новых страданий.
– Всё нормально, Мика говорит, что я превзошла все их ожидания, поправляюсь скорее, чем они прогнозировали. Всё Эйден, он меня так поддерживал, что я не хотела, чтобы он видел меня в том состоянии, стремилась скорее встать на ноги. Спасибо, что вернула меня к жизни, я теперь и правда словно переродилась.
– Я тут ни при чём.
– Ты знаешь, о чём я.
Эйден своим приходом прервал нашу болтовню и нерешительно протянул мне журнал. С обложки на меня взирал счастливый Аларик, а на нём повисла не менее довольная Ламия.
– Что же, быстро он отошёл и нашёл мне замену.
Заголовок журнала так и мозолил глаза: «Красавица Ламия Ульрик завоевала неприступное сердце самого таинственного холостяка и заставила его открыться. Эксклюзивное интервью со счастливой парой».
Было очень больно и обидно, я едва сдерживала слёзы, но показывать перед друзьями слабость не хотелось, и я перевела тему.
– Надо же, а я думала, Ламия сейчас с Марьяной.
– Марьяна впала в кому пару недель назад. Барьер что-то всколыхнуло, и она с тех пор не приходила в себя.
– Что ты имеешь в виду под «всколыхнуло»?
– Ну, он на мгновение стал осязаемым, нас успокоили тем, что проводилась проверка его надёжности.
У меня внезапно разболелась голова, образы из храма истинных всплывали в памяти, картинка была хоть и размыта, но я помню, как у статуй разрушалась мраморная оболочка. У обезьяны Ульрика в руках находилась девушка, проткнутая насквозь цепями. Он её держал в раскрытых ладонях, как хрупкий цветок, цепи проткнули и его тело, прижимая к пьедесталу. Мне кажется, что он просил помочь им. Хотя, возможно, это были шутки разума. Всё, что произошло в храме, я скорее относила к галлюцинациям, чем к действительности. Абсолютно ничего не изменилось ни во мне, ни в Лэтворе. Если воля истинных освобождена, почему тогда ничего не происходило, должны же быть последствия, хоть какие-нибудь признаки? Эйден сказал, что барьер стал на мгновение осязаемым, засчитаю себе за знак, хоть какое-то доказательство, что я не схожу с ума… Была ещё одна возможность подтверждения происходящего…
– Мне нужно фото твоей тёти, сможешь достать? – спросила я Эйдена.
Тот без лишних вопросов пошёл выполнять поручение.
Эйден довольно скоро принёс портрет в деревянной рамке, на нём в обнимку стоял он, Ламия и, судя по всему, Марьяна. Сложно было сказать, она была это или нет, здесь она изображена в анфас, а в руках у Ульрика я видела только профиль и то размыто.
– Мне кажется, твою тётю можно спасти, – на удивлённый взгляд друзей добавила: – Советую присесть, история будет долгой…
