назад и обнаружил, как из зарослей камыша выбежали пять фигур навстречу моим преследователям. В одной из них я узнал Свету. Так вот где был последний отряд. Но страх и желание выжить не дали мне прийти им на помощь. Я спасал свою жизнь.
В какое-то мгновение я понял, что мною уже управляет страх, и я бегу, спотыкаясь, думая только об одном, – я должен выжить! Страх заставил меня забыть о моём отце, о моих друзьях, которые чуть было не стали жертвами моей ошибки. Страх говорил, что ценна только моя жизнь, что я должен бежать и спрятаться.
Я пришёл в себя только тогда, когда упал в чьём-то огороде в картофельные грядки. Голова шла кругом, лёгкие обжигало, перед глазами маячили цветные круги, а по всему телу бежал пот. Меня вырвало, благо на одежду не попало. Обессилев от долгого бега и дикого выброса адреналина, я, как какая-то трусливая побитая собака, пополз краем огорода к выходу с участка. У меня не осталось сил даже для того, чтобы поднять своё тело. Я поднял глаза и увидел, как в щелях забора всё ещё светит заходящее солнце.
Что только что произошло? Что произошло за этот сумасшедший час?
Перед глазами перестало кружиться, тошнота начала проходить, гул в ушах стихал. Моё тело начало восстанавливаться.
Я только что бросил своих близких ради своей собственной шкуры, забыв о семье, клане, о кровных связях. Я поступил, как трус. По щекам покатились слёзы. Как я мог всех так подставить. Если кто-то не вернётся после этой драки, я не прощу себе этого. С грузом труса я больше не смогу смотреть в глаза своим друзьям. А ведь Света и её отряд должны были видеть, как трусливо я бежал, спасая собственную шкуру.
– Трус! Трус! – хрипел я и рвал на голове волосы.
Мой телефон завибрировал в кармане. Я вытащил его трясущимися руками, покрытыми царапинами и сырой землей. Звонила Света.
– Да, Света? – прохрипел я в страхе, ожидая страшных новостей.
– Елизар, где ты? – это была Света, и голос у неё был взволнованным, но не осуждающим.
– В каком-то хреновом огороде. Пытаюсь выбраться.
– Иди в Красную Звезду. Мы победили! – закричала она в трубку телефона. – Представляешь, мы победили их. Мы смогли! Мы первые, кто смог дать им отпор!
Света ликовала. Ликовали и люди рядом с ней. Но я всё ещё не мог разделить её радости, чувствуя свою вину перед ними всеми. Я должен был остаться.
– Наши все целы? – спросил я.
– Да, отделались синяками. Сейчас взрослые заметают следы, а мы идём праздновать нашу победу. Елизар, мы победили! Представляешь, мы победили тех, кому даже вызов никогда никто не бросал.
– Я рад за вас, – улыбнулся я, сдерживая нотки стыда и сжимая кулаки от безысходности.
– Почему за вас? За нас всех. Ты тоже молодец. Я объясню всё дома, когда придёшь. Возвращайся, пожалуйста, скорее, – и Света бросила трубку.
Собрав остатки сил, я поднялся на ноги, перепрыгнул через забор и направился в сторону Красной Звезды. Идти было тяжело. Меня шатало из стороны в сторону, а в глазах всё ещё мелькали разноцветные круги. На всякий случай я обернулся назад и вдруг встретился глазами с девушкой, стоящей в желтеющей ржи. Её каштановые волосы развевал еле заметный ветер, на ней был огромный вязаный свитер, что был явно для неё велик. Это была та самая девушка, которая вместе со своим братом видела тогда на рассвете наших волков и за которой я следил пару дней. Её глаза яростно блеснули, и она бросилась в мою сторону.
* * *
Над бушующим северным морем, на краю высокого утёса, он задумчиво глядел вдаль. Над чёрной холодной водой нависли тяжёлые свинцовые облака, сливаясь далеко на горизонте с морем.
Здесь, куда обычно никто не забредает, он любил погружаться в свои мысли, пытаясь находить там ответы на новые вопросы.
Он любил запах северных морей, их дикий нрав и силу. Ветер приносил ему запахи с побережья, тем самым погружая его в транс.
Здесь в уединении он принимал человеческий облик, чтобы лучше чувствовать ветра морей своей бледной тонкой кожей. Но основная причина его перевоплощения заключалась в звере, дремавшем внутри него. Когда он был человеком, волк не мешал ему концентрироваться над волнующими его вопросами, а когда он оборачивался в огромного белоснежного волка, зверь беспрестанно просил охоты.
Со страшной силой волны обрушивались на утёс, взрываясь миллионами капель. Это повторялось вновь и вновь. Этот звук убаюкивал. Его всегда привлекала сила стихии. Иногда бывало, он был не прочь приписать и себя к стихии, внушая своим жертвам страх и вызывая у них ассоциации себя с демонами и скрытыми внутри страхами.
Он никогда не любил свою жаркую родину с её оливковым деревьями и вечным летом. Поэтому он бежал от всего этого подальше, пока не нашёл этот рай для его мятежной и холодной души. Здесь стихия была сильнее, чем на его далёкой родине. Здесь он чувствовал себя поистине богом, спускаясь, покрытый белой шерстью, в человеческие селения и сея там ужас. Здесь его душа нашла успокоение после того, как он лишился своего брата-близнеца.
Нет, он больше не желает об этом думать. Это прошлое. Прошлое ему уже не по силам изменить. Нужно думать о будущем.
Он допустил очередную страшную ошибку. Он потерял свою дочь. Теперь она ему не принадлежит. Всё-таки стоило рискнуть и оставить своего сына, не боясь, что спустя некоторое время он восстанет против него.
Хоть он и любит свою дочь, как не любил никого и никогда, даже её шлюху-мать, эта сука возомнила себя свободной. Женщина – свободной. Это просто смешно. Он создал её не для того, чтобы она бежала от него с этим человечишкой и испортила все его планы. Но создать ей замену не составит труда. Ему легко будет убедить этих дикарей, что он бог. И всё же ему жутко обидно, что он потерял именно эту дочь. Она не похожа на него – её душа чиста. Он всё ещё недоумевает, как у такого, как он, мог родится такой чистый ребёнок.
Он хотел, чтобы она была только с ним, чтобы в тёмные времена радовать его своей чистой улыбкой и доказывать, что даже такой монстр, как он, может породить такое светлое создание. Его дочь.
Теперь его дочь принадлежит другому. Любовь. Он никогда не верил в это чувство и до конца жизни будет доказывать, что любви не существует. Он покажет своей дочери и
