class="p1">«Очень смешно. Нашел момент повеселиться».
Виола сдержанно кивнула, отправив в рот крошечный кусочек.
«Правильно. Будь этот стейк на палец толще, застрял бы, как кирпич в горле».
— Восхитительно, — добавил я, распиливая кусок мяса, который балансировал где-то между «подошва» и «чтоб испортить, надо постараться сильно». Хотя нет, последнее определение больше подходило к картофельному пюре. Самым съедобным блюдом на тарелке оказался зеленый горох, тот, что из банки. Его я прикончил первым.
Я поднял на Ви глаза. Она покраснела, закрыв лицо руками, рассмеялась, и пузырь неловкости вдруг лопнул:
— Кажется, рецепт из интернета подвел.
Все одновременно прыснули.
— Боже, какой стыд, — застонала Виола сквозь пальцы. — Теперь вы решите, что я ни на что не гожусь.
— Эй! — Я осторожно отвел ее руки от порозовевших щек, наклонился ближе, и заговорщически прошептал: — Несмотря на то, что ты самый ужасный повар из всех известных, это был лучший ужин в моей жизни. Правда.
— Очень даже сносно, — вдруг вклинился отец, пытаясь Виолу подбодрить.
— О, прошу вас, мистер Лавант.
Отец хрипло усмехнулся.
— Когда жена впервые привезла меня к родителям во Францию, ее отец дал мне два сорта вина, — вдруг начал рассказывать он, — и когда я признался, что не чувствую между ними разницу, он развернулся, демонстративно хлопнув дверью, и посоветовал найти другого парня, «потому что язык этого сделан из бетона».
Виола улыбнулась.
— Спасибо за поддержку, но… это не то же самое, — ответила она.
— Я пытался помочь.
Высыпав остатки еды в ведро, отец приобнял ее за плечи, убеждая, что моя мама не могла даже пасту сварить, не испортив, когда они только познакомились. Я сомневался, что рассказ этот был правдой, но, наткнувшись на их широкие улыбки и смех сквозь слезы, застыл, не в силах оторвать взгляд.
Пока я молча ковырял ложкой магазинный десерт, они взахлеб болтали друг с другом. О том, как быстро почистить рыбу, почему пожарным нельзя делать пирсинг, — тут я поймал пару шпилек в свою сторону, — и что значит «пожелать сухих рукавов»[10].
Впервые я разглядел в этом малознакомом мужчине с перегоревшим взглядом и волосами, прошитыми сединой, человека, которого помнил. В глазах его потеплело, словно с плеч кто-то убрал пару тонн боли. И это случилось благодаря Ви. Я буквально чувствовал, как с каждой проведенной вместе секундой она врастала в стены моей жизни.
Уронив голову в ладони, я улыбнулся и внезапно понял, почему все вокруг без ума от этой девушки.
***
Выставленный в одних трусах в дверной проем, я таращился на паутину в углу комнаты, пока Виола, спрятавшись за дверцей шкафа, пыталась справиться с молнией на штанах. Она тихо ругалась и пыхтела, проклиная заклинивший замок.
— Еще не поздно принять мою помощь, — едва сдерживая смех, предложил я, старательно рассматривая мелкий узор на обоях, чтобы отвлечь свой разум от картинок, которые он успешно подбрасывал, подстегиваемый фактом, что полуобнаженная девушка находилась всего в паре футов от меня.
— Ну уж нет, Ник!
— Тебе же хуже!
Спустя кажется годы, Ви наконец выкрикнула:
— Можешь смотреть!
Переодевшись в мою футболку, она вышла из укрытия и забралась в мою старую кровать.
— Выглядишь превосходно, — подмигнул я.
— А вот ты неважно, Ник, — нахмурилась девушка. — Тебе не мешало бы хорошо выспаться перед дорогой.
Я зевнул. Глаза закрывались, ведь за двое суток я спал от силы часов пять.
— Пустишь меня в свою постель?
Вопрос прозвучал двусмысленно, но мне это даже понравилось. Наверняка Ви понимала, что при всей страстности поцелуев и объятий мне хотелось большего. Она хитро улыбнулась, слегка морща нос:
— Только если будешь хорошо себя вести.
Я хмыкнул.
Кто б объяснил, что именно понимают девушки под этим «хорошо»? Потому что я мог вести себя очень плохо, и, готов биться об заклад, ей было бы очень хорошо.
Быстро почистив зубы, я переоделся, вышел в коридор и заглянул в комнату отца. Укрывшись одеялом и подложив под спину подушку, он читал. Отец поднял на меня глаза и сказал:
— Вали уже к ней, а… Со мной все нормально.
Я молча улыбнулся, вернулся к Виоле и бесшумно прикрыл за собой дверь.
— Всё хорошо? — ласково спросила она.
И я понял: теперь всё действительно будет хорошо.
— Пятерых будет достаточно! — произнес Максфилд, крепко переплетая пальцы на лакированном столе и вальяжно откинулся в кресло.
— Полностью с вами согласен, — Торн услужливо кивнул, всем своим видом демонстрируя гордость за то, что полковник, один из самых влиятельных людей в Министерстве обороны, поручил ему столь важное дело. — Я подготовил досье. Документы с утра на вашем столе. Из двадцати двух ребят группы Лаванта мы подберем подходящие кандидатуры, — отчеканил он и уважительно добавил: — Сэр.
Джесс закатил глаза. Он тоже терпеть не мог таких, как Альфред Торн. Верный пёс, что по команде мчится к ноге, он вился возле Максфилда ещё со времен Эдмундса. А теперь и сюда перебрался следом за «хозяином».
Пока никто не смотрел, я оттянул воротник, запуская внутрь хоть немного воздуха. По спине скатилась капля пота и впиталась в рубашку. В толстом кителе было настолько жарко, словно вместо костей внутри горели ядерные батареи. Гадский улучшенный теплообмен почему-то не работал в обратную сторону!
Несмотря на то, что в Кораксе была военная иерархия, официально мы могли не носить форму. Это было скорее предпочтение руководства — не отличаться от других структур.
Доктор Хейз кинул на меня быстрый взгляд, как рентгеном просканировал. А потом кивнул — понял в чем дело. Думаю, наблюдать за собственными подопытными «зверюшками» в естественной среде доставляло ему не меньшее удовольствие, чем Максфилду на нас орать.
Я оглянулся и посмотрел на настенные часы. Да где генерала носит в конце концов?
— Мне сообщили, что Гилмор уже здесь, — словно прочитав мои мысли, доложил майор.
Максфилд недовольно выплюнул:
— Опоздал на
