бы помочь людям создать вакцину, но они справились без нас. Ранзор же продолжил изыскания и провёл бесчисленное множество опытов, но о них мало что известно, уж слишком они были осторожными. Второй волной для нас прогремели эксперименты иного толка. Ранзор подался в евгенику и начал выводить людей, которые с самого рождения обладали бы склонностью к хвори и не имели человеческих слабостей. Так что же такое эта земная хворь? Любая душа создана из определённого типа эфира, а его могущество потенциально безгранично. Все предыдущие расы могли спокойно обращаться к этой силе, но людей лишили данной привилегии. Почему? Никто не знает. Что же делает хворь? Она высвобождает эту силу посредством эмоций. И всё было бы прекрасно, если бы не фундамент на котором стоит хворь, её базис — это ненависть и ярость, отчаяние и страх, а значит, в душах тех людей особого сорта, который вывел бы Ранзор, эти качества доминировали бы с рождения, что привело бы к весьма печальным последствиям. Хотя и была всего одна попытка, результатом стали тысячи выкидышей. Рождённые тут же умирали. Выжили лишь двое, и наш орден отчаянно бился за этих младенцев. — Элайа взглянула на попаданца. — Одним из них был ты, Дементий.
На некоторое время установилось молчание.
Попаданец нарушил его.
— Кто был вторым?
— Твой брат Емельян Пугачёв. — Ответила Элайа.
Дементий открыл рот, но не смог произнести ни слова.
— Тебе было семь лет, когда орден выкрал тебя из семьи, чтобы воспитать и научить контролировать заложенную в тебя мощь, ту силу, что может погубить весь мир.
— А как же мой брат?
— Многие в ордене задались вопросом, как будут развиваться души в разных условиях, и кто из вас станет лучшим.
— Как лабораторные крысы, да? — Вставила Тэсса и побагровела.
— Я вспоминаю странную пищу, физподготовку и тренировки духа. — Произнёс Дементий.
— Правильно, всё так и было. — Сказала Элайа.
— А ещё насилие, агонию и тьму. — Дементий вскочил, сжал кулаки, стал тяжело дышать и метать глазами. — Я хочу знать правду!
— Хорошо! Я скажу тебе правду, но лучше тебе присесть, чтобы кровь хоть немного отлила. — Сказала Элайа, и Дементий сел. — Мы видели твою тьму и внутреннюю силу, что нам предстоит раскрыть. Мы вожделели и мечтали об её укрощении. Ты бы стал нашей гордостью, а как же иначе! Тайное оружие гениального Ранзора теперь принадлежало нам. Но этим планам не суждено было сбыться. Ты рос, и никакая тьма тобой не овладевала, а без этого условия хворь не желала себя проявлять, а значит и все её дары были для нас недоступны. Знал бы ты, какое бешенство овладело нами. Оружие у нас под носом, а воспользоваться им всё равно нельзя. Наверно это была банальная зависть. И затем мы допустили страшную ошибку — стали подливать тьму в твою душу, соблазнять и растлевать её. И у нас получилось. Мы освободили всё в твоей душе без остатка. Ты утратил контроль и перебил половину ордена. После этого мы и начали проводить беседы, тренировки духа, медитации, самопознание, разбор тончайших материй, изучение ауры и биополей, но это не помогло. И хоть мы были полными профанами, благодаря Пандоре нам удалось добиться открытий в области земной стихии. В твоём отношении оставался лишь один выход — полная трансформация. Привязка души к земле, отказ от всего человеческого, включая воспоминания. Ментальное перепрограммирование. Мы ограничили твой ум одной идеей — победить хворь. Пойми, нас тогда осталось очень мало, все опасались тебя и рисковать никто не хотел. Человеческое тело умерло, а сознание возродилось в оболочке голема, слуге земли, черпающим силу из самого ядра, в какой бы точке планеты он не находился и из самой хвори тоже, разумеется. — Печально сказала Элайя. — К тому времени хворь уже научилась подстраиваться под человеческую психику и заражать даже неживое. Воздух, почва, экосистема и целая вселенная оказались под угрозой. А люди и не думали сопротивляться, ведь если раньше это губило их организм, то теперь окутывало разум пленительными иллюзиями. И мы испугались. Чем нам оставалось питаться, если план Ранзора сбудется? Против такого у нас не было оружия. И тогда мы решили сыграть по-крупному и поставили всё на тебя. Но прежде, выделили из твоей крови частичку хвори и соединили с энергией некоторых наших благодатей. Так и появилась нынешняя вакцина.
Дементий вдруг зажмурился и стал кривить лицо.
— Я вспоминаю схватку и лик демона, вселившегося в моего брата, которого память моя предала забвению. И всё же, тогда я не смог его убить, нечто остановило мою руку, и я передал брата людскому суду, предал его публичной казне. — Дементий умолк, задрожал и впал в оцепенение.
— С тех пор о Ранзоре ничего не было слышно. Я почувствовала его лишь в двадцатом столетии, когда он бороздил самые разные места Евразии. Долгое время я шла по его следу, порой всё оказывалось тщетно и мне даже казалось, что я брежу, но иногда появлялись следы, они-то и привели меня в Бугульму, которую я последнее время осматривала с Тэссой.
— А почему не задействовали силы ордена? — Спросил Дамир.
— В двадцатом веке никакого ордена уже не было. После победы над Ранзором в моей семье снова вспыхнули распри. Людское сообщество продержалось немногим большим и после всех нападок, шантажей, хищений и запугиваний оно развалилось. Я защищала их сколько могла, но был кто-то неизвестный, умный и могущественный, он то нас и прихлопнул.
— Но теперь у нас есть повод отметить. — Сказал Дамир.
— Вряд ли! — Возразила Элайа.
— Я своими глазами видела, как изумрудные волны света топят Бугульму! — Воскликнула Тэсса.
— И это очистило её, но не убило хворь.
— Откуда такая уверенность? — Спросила Тэсса.
Элайя бросила печальный взгляд на каменеющего попаданца.
— В перерождении Дементия были и неприятные стороны. Он стал могущественнее, чем когда либо, по сути, непобедимой машиной. И эта бессмертная безграничная сила пугала людей. Что если бы он вышел из-под контроля? Земная стихия оказалась бы под властью тёмной стороны? Об этом даже думать страшно. Мы не могли положиться на то, что Дементий навсегда останется славным парнем, поэтому перестраховались и интегрировали в его сознание особые алгоритмы. Сила была ограничена и возрастала лишь в критические моменты. Так же, мы ослабили эмоциональную составляющую, чтобы: во-первых, эмоции не мешали выполнению поставленных целей и, во-вторых, никто из воплощений не имел над ним власти или не мог питаться им. И самое неприятное. Мы создали связь между его жизнью и хворью в одностороннем порядке. Конечно, он не мог умереть по-настоящему, в
