— Ничего особенного, — перебила брата Эста. — Стефан склонен к преувеличению.
— Склонен или нет, пусть решит твой муж.
— Я не согласна с тобой, Стэфан.
— Началось…
— Этот спор ни к чему не приведет, — прервал их Урджин. — Все, что связано с Эстой, теперь касается меня и моей семьи. Поэтому, решать, важно это или нет, мы будем все вместе.
Эсте импонировала его дипломатическая позиция. Ей вообще, вопреки здравому смыслу, в нем нравилось все: и его способность держаться на людях, и отсутствие какого бы то ни было высокомерия, и та мягкость, с которой он на нее смотрел, и эти широкие крепкие плечи, к которым так и тянуло прижаться.
Она раньше часто задавалась вопросом, как ей относиться к нему? Ведь, начни она мстить, будущее ее неизбежно было бы подчинено этому темному чувству, но и оставить все, забыть, она тоже не сможет. Эти мысли отрезвили ее, и приступ нежности и восхищения к этому человеку сменился чувством обиды и пренебрежения. В этот момент Урджина будто окатило холодной водой. Он не понял, что произошло с его телом, и придавать этому значения не стал.
— За последние три недели Эста в четвертый раз попадает под действие силового поля.
— Для начала, не могли бы Вы объяснить, что это такое? — попросил Урджин.
— Силовые поля — это своего рода энергетические ловушки. Вы никогда не ощутите на себе их действия, потому что они созданы специально для людей, подобных мне с сестрой.
— Медиумов, вы имеете в виду?
— Не совсем. Медиум из нас двоих — только я. Мой дар открылся еще в раннем детстве. Я могу предсказывать события наперед, но не все. К этому таланту позднее добавился еще один: способность определять колебания энергии вокруг близких мне людей на расстоянии.
— И что это значит?
— Я предчувствую опасность, грозящую им, и в случае необходимости, могу их предостеречь.
— А какими способностями обладаете Вы, Эста?
— У нее их практически нет, — ответил за сестру брат.
— То есть?
— Учитель говорит, что какой-то талант скрыт во мне, но для того, чтобы он проявился, необходим особенный "ключ".
— И что это за "ключ"?
Эста пожала плечами:
— Если бы я знала… Возможно, это болезнь, или просто должно пройти еще какое-то время, а может быть мне следует умереть…
— Не говори ерунды, Эста, — возмутился Стэфан.
— Отчего же? У учителя способности открылись после того, как он побывал "за чертой".
— Это не значит, что тебе следует повторять его опыт.
— Я вынужден согласиться с Вашим братом: проще жить со скрытым талантом, чем пытаться его проявить подобным образом. Ну, мы отвлеклись. Силовые поля.
— Да, извините. Наши с сестрой глаза так светятся потому, что в отличие от других людей, например от Вас, мы способны собирать и пропускать сквозь себя окружающую нас энергию. Этот дар невозможно контролировать, и им наделены все олманцы. Силовые поля — это сгустки мощной негативной энергии. Попадая в них, наш организм насыщается ей. Эта энергия поражает все тело, и, в зависимости от мощности поля, способна его сильно травмировать или убить.
— То есть, силовые поля — это оружие против олманцев? — подытожила Сафелия.
— Да, — улыбнулся ей Стефан.
— И кто его создал? — опять вступила Сафелия.
На этот раз Стефан засмеялся:
— Олманцы.
— Логично! — подтвердила Наследница Доннары и улыбнулась в ответ. — Но почему Вы решили, что Эста не случайно попадала в эти ловушки?
— Потому что большинство олманцев их чувствуют, включая меня, но у Эсты этого дара нет. Для олманца — это вид оружия, столкновения с которым можно легко избежать. Но Эста так же "слепа", как и вы, с той лишь разницей, что на Вас силовые поля не действуют.
— Это все равно не подтверждает Ваших, Стефан, опасений, — заключил Урджин.
— А если я скажу, что силовые поля были расставлены там, где о них никогда не слышали?
— Например?
— Вчера она попалась на Навернии.
Урджин посмотрел на Эсту:
— Кто-нибудь из вашего окружения знал, что Вы собираетесь лететь на враждебную по отношению к Вам планету, да еще и в день нашей торжественной встречи?
Эста побагровела. Он понял, что попал в точку и мягко улыбнулся своему предположению:
— Вы ведь не собирались туда лететь, верно?
— Решение было принято буквально перед Вашим прибытием. Я не могла отказать людям, просившим меня о помощи. В ходе зачисток погибают дети. Я не могу просто так с этим мириться.
— Однако, решать проблемы путем периодических вылазок на враждебную планету — по меньшей мере, не разумно. Необходимо, чтобы Ваши друзья предъявили доказательства геноцида, проводимого на их планете, и мы вынесем этот вопрос на рассмотрение Межгалактического Совета.
— Какое благородство с Вашей стороны! — вскочила со своего места Эста. — А не Доннара ли на прошлом заседании Совета отклонила прошение Олмании о проведении расследования факта уничтожения двух наших торговых кораблей в атмосфере Навернии?
— Повторяю, для подобных утверждений нужны доказательства!
— Какие? Обломки корпусов?
— Наверния отрицала факт пуска ракет по олманским кораблям и готова была предоставить доказательства своей невиновности.
— Тогда куда делись эти корабли, если оба были на связи до вхождения в атмосферу и передали сообщение о воздушной атаке без предупреждения?
— Атаковать могли незаконные силы — пресловутые повстанцы.
— Если так, почему они отрицали сам факт вхождения наших кораблей в атмосферу своей планеты? Могли же списать все на повстанцев. Не потому ли, что у повстанцев на их планете нет в арсенале термоядерных ракет дальнего действия?
— Вы не можете знать это наверняка.
— Не могу. Поэтому мой брат попросил принудить Навернию к расследованию комиссией Совета факта гибели кораблей. Но, как только Доннара отклонила прошение, ее примеру последовали все остальные планеты, завязанные с Вами в торговых отношениях. А теперь, самое интересное: почему Ваш отец, как Император, так поступил? Потому что на Навернии расположены доннарийские военные комплексы, которые Вы разместили там около десяти лет назад, никак не подозревая, что Совет Всевидящих потребует заключения нашего с Вами брака. Но даже после этого базы остались стоять, где стояли.
В этот момент за столом раздались громкие аплодисменты. Хлопала Сафелия.
— Браво, Эста! Мало того, что Вы первая из женщин моего брата, которая вообще стала с ним говорить о политике, Вам, к тому же, удалось застать его врасплох, — Сафелия засмеялась.
— Я не одна из его женщин, Сафелия, я его жена. И поверьте, скромность и покорность, которыми так славятся олманки, — не самые сильные мои стороны.
