— Я не одна из его женщин, Сафелия, я его жена. И поверьте, скромность и покорность, которыми так славятся олманки, — не самые сильные мои стороны.
— Вы хотели сказать, что этих сторон в Вашем характере совсем нет? — с ехидной улыбкой спросил Урджин.
Эста не собиралась спорить с ним, но выйти из этой ситуации красиво хотела бы любая на ее месте. Поэтому, она сделала то, чего никак не ожидала от себя, и чего никогда не позволяла себе раньше. Эста улыбнулась Урджину своей самой ослепительной улыбкой и приблизилась к нему вплотную. Она приподняла свою голову и встретилась глазами с этим человеком. От такой близости у обоих перехватило дыхание. В столовой повисла тишина.
— Не могу сказать, что не рада. Ибо теперь Вы знаете, что испытываешь, когда твой супруг не соответствует собственным ожиданиям.
Он прекрасно понял все, что она хотела сказать. Однако, в этот момент его разум рисовал совершенно другой образ этой женщины: он берет ее, прижав в стене в этой самой столовой, а она, сидя на его руках и обвив ногами его талию, стонет, выкрикивая от удовольствия его имя. В следующее мгновение он очень обрадовался тому, что никто из присутствующих не может прочитать его мысли. Необходимо было ответить Эсте на ее выпад. Тогда Урджин наклонился к ее уху и тихо прошептал:
— Такую радость, как сейчас, я давно не испытывал. Ведь у моей супруги нет тех качеств, которые я терпеть не могу в женщинах.
Эсту будто пронзило ударом молнии. В ужасе она отпрянула от него, и, неожиданно снова раскрасневшись, отступила на несколько шагов назад.
— Taihasuellе! — выкрикнула она и удалилась из столовой.
— Как она меня назвала? — обратился к Стэфану Урджин.
— Кем-то вроде "незаконнорожденного"… Да, это самый близкий термин, — пожал плечами Стефан.
— То есть "ублюдком", — засмеялся Урджин в ответ, да так, что кофе из кружки выплеснулся на пол. — "Taihashuellе", я запомню. А на каком это языке?
— Древнем олманском.
— А как на вашем языке будет "малышка"?
— "Малышка"?
— Да, "малышка".
Стэфан вдруг немного смутился, и это удивило всех присутствующих.
— Не знаю, почему мне так кажется, но думаю, Вы не могли этого знать.
— В смысле?
— Ну, конечно, Вы никак не могли знать, что "малышка" на древнеолманском и есть "Esta"…
Все замолчали, немного потрясенные.
— То есть "Esta" означает "малышка"? — переспросил Урджин.
— Именно так. Только я не понял, зачем Вы спросили об этом?
— Я сам не знаю, — признался Урджин. — Ну, ладно, вернемся к делам. Стэфан, мы планировали вернуться на Доннару на этой неделе. Отсюда лететь три дня. Могу я узнать, когда Вы с сестрой сможете покинуть Олманию?
— Вообще-то, сегодня вечером. Мы с сестрой будем на Вашем корабле ровно в шесть. Все вещи доставят к этому часу.
— Очень рад это слышать.
Стэфан молча встал из-за стола, поклонился всем присутствующим и направился к выходу.
— Спасибо за столь необычное утро, — усмехнулся он.
— Не за что, — хором ответили доннарийцы.
Три дня перелета тянулись крайне медленно. Эста старалась вообще не пересекаться со своим мужем, поэтому не выходила из своей комнаты. Стэфан, в отличие от сестры, прекрасно проводил время в кампании новых родственников. Сейчас эти люди казались ему самыми открытыми и дружелюбными во Вселенной. Он составил свое собственное мнение о доннарийцах по поведению надменного Императора этой планеты, который славился не только своим скверным характером, но и крайне неуважительным поведением по отношению к своим подданным. Всего Стэфан мог ожидать от детей такого человека, кроме того, что они окажутся настолько непохожими на своего отца.
Сафелия буквально млела в присутствии Стэфана, и это начинало бросаться в глаза не только ее братьям. Сам же объект притязаний намеренно игнорировал ее, сознавая, что интрижка с сестрой Урджина до добра не доведет.
Камилли вообще смотрел на все происходящее вокруг него, как на большое цирковое представление. Его брат не на шутку заинтересовался никому не известной нареченной. Она же, судя по всему, точила на него не один зуб и укреплять супружеские отношения не спешила. Да и кто бы мог ее осудить? Урджин натворил дел семь лет назад, когда отказался жениться на девушке со странной планеты Олмания. Еще бы! Ему был всего лишь двадцать один год. И прекрасная Клермонт, затмить красоту которой, до недавнего времени, казалось, невозможно, спала в его постели. Более того, до этого неожиданного решения Совета Всевидящих, он даже подумывал о женитьбе на ней. Известие о предстоящем браке прозвучало как приговор. Он пытался сопротивляться, как мог, но когда отец пригрозил отречься от него и лишить права наследования, Урджин приостыл. В течение суток семья нашла временный выход из ситуации, который заключался в том, чтобы брак отложить на семь лет. Они рассчитывали, что за это время юношеский максимализм сменится чувством ответственности перед окружающими, и Урджин исполнит свой долг. Это устроило всех, даже Клермонт, которая открыто заявила Урджину, что согласна будет исполнять роль любовницы в этом фарсе, навязанном Советом старикашек.
Камилли помнил, как тогда переживал Урджин из-за своей Клермонт. Однако, спустя два года он осознал, что на ней свет клином не сошелся, и стал завязывать короткие интрижки с другими привлекательными особами противоположного пола. Клермонт, в свою очередь, спускала все ему с рук, пользуясь положением фаворитки Наследника. Злой рок настиг ее полтора года назад, когда Урджин вдруг решил порвать с ней. И причину привел весьма вескую: он станет женатым человеком, и подобными отношениями оскорблять свою жену не намерен. Клермонт тогда прокляла и его, и его супругу, напомнив ему при этом, что он всю оставшуюся жизнь будет связан с уродиной с пуританской планеты, которая в постели только и сможет, что молча лежать под ним. Урджин после этого не на шутку разнервничался и попытался найти хоть какие-нибудь сведения о своей нареченной. Советники в этом помогли ему мало, а спросить больше было не у кого. Почему она оказалась такой, какой они увидели ее три дня назад, Камилли не знал. Какая роль им отведена, старцы не пояснили, ограничившись лишь кратким упоминанием об изменении хода истории Вселенной. Но разве способна будет такая пара на что-то меньшее?
Наконец, Камилли смог убедить Урджина поговорить с Эстой перед возвращением на родную планету. Урджину не хотелось стучаться к ней с просьбой уделить ему немного своего времени. Однако, как только перед ним открылась дверь ее каюты, все сомнения исчезли куда-то, и осталось одно только желание находиться возле нее постоянно.
