Ланфа зарделась и погладила больное плечо:
— Жалел он меня. Горбушечкой называл. — Она гордо тряхнула головой: — А я ему говорю, что сильная. Правой рукой трудно, зато левой хоть лошадь запрягу! Поспорили даже.
— И что, — смеясь, спросила я, — запрягла?
— Он помогал. Вместе запрягали.
— Понравилось, значит, ему с тобой вместе? — мне стало грустно от того, что даже горбунье счастье улыбнулось, а мне придётся идти за нелюбимого, к тому же старого, вдовца.
Служанка кивнула и призналась:
— Пригласили вот знакомиться. Родителям меня покажет. И брату. Двойник у него — Том.
Я кивнула:
— Ну, иди.
Ланфа выпорхнула, но вернулась и заглянула в комнату:
— Ты, барышня, это… смирись. Всё хорошо будет. Я тебя в обиду не дам!
Проводив служанку взглядом, я горько усмехнулась: с такими защитниками кто мне страшен?
Чтобы успокоиться, вышла на балкон. Сегодня мне ещё ничего не угрожало, но как только стану женой проклятого барона, ведьмина месть коснётся и меня. Понаблюдав, как солнце прячется за горой, обнимавшей бухту с правой стороны, я помахала ему и сказала, давая клятву:
— Не позволю себя уничтожить. Приготовлюсь, как следует, и сбегу хоть на край света!
После разговора со служанкой я изменилась, стала серьёзнее и целеустремлённее. Чувствовала в себе новые силы и крепость духа. Ещё не знала как, но решила раздобыть денег, оружие и научиться чему-нибудь полезному, чтобы можно было наниматься на работу. Глуп был мой план или умён, но, приняв его, я обрела цель. Погодите хоронить Романту Бетц! И до Романты Кофр вам не добраться! Я сумею за себя постоять!
Глава 5
На прогулку меня собирала Роза. Посещение Счастливой бухты домоправительница считала делом серьёзным, и не доверила простым служанкам готовить к нему юную девушку. Моё волнение перед нежелательным венчанием она, не зная его причины, принимала как должное, не успокаивала, а напротив, запугивала, рассказывая истории о проворонивших удачу девицах.
— Выйдешь на уступ, постой, помолчи, — вещала Роза, — Упаси тебя боги смеяться или ножкой топать. Говори тихо, с уважением.
— Что говорить? — спросила я без любопытства.
— Счастья проси, чего ещё? — удивилась моей глупости домоправительница. — Цветы по одному бросай, с задержкой. Бросила — погляди, тонет или нет.
— А как должно?
— Чем меньше потонет, тем лучше.
Я кивнула и обернулась к зеркалу. Роза выбрала для меня шёлковое платье жемчужного цвета с пышным подолом, со складками на талии и расклешёнными, похожими на крылья, рукавами. Длиной оно мне доходило до щиколоток, открывая серые туфельки с круглым носком и каблуком-бочонком. Наряд вполне сошёл бы за свадебный. Фаты только не хватало. Вместо неё мне досталась светлая шляпа с большими полупрозрачными полями — чтобы голову не напекло.
На настоящей свадьбе я была один раз лет десять назад — когда брат женился. Гуляли, как и полагалось, неделю. Много пили и ели, вели громкие разговоры, иногда дрались. Отец и трезвый мог ударить любого, а уж пьяного его вчетвером не удержать. Разумеется, такого праздника я не хотела, но и полное его отсутствие огорчало.
Ланфа тоже принарядилась — выплаченное бароном жалование потратила на зелёный сарафан и кружевную белую косынку. Покрутившись передо мной, сообщила, что на свою свадьбу тоже так оденется.
— Меня никто не увидит сегодня, — хитро подмигивала она, — подумают, что новое.
— Как не увидят? Кто каретой будет править?
— Барон велел пролётку заложить, сказал, сам поведет.
Так и получилось. Барон правил лошадью, а мы с Ланфой, как две госпожи, сидели в пролётке, заваленные свежими цветами. Проехав по тянувшейся вдоль края плато дороге, остановились на площадке, подковой огибающей залив. Здесь море врезалось довольно глубоко в береговую линию, образуя ту самую Счастливую бухту. К воде спуститься невозможно — скалы обрывались вертикально. Лишь узкий уступ нависал над водой подобно высунутому языку. Предусмотрительные крестьяне огородили этот «трамплин» сложенным из камней парапетом, чтобы в попытке докричаться до нимфы пытавшие счастья девицы не свалились со стометровой высоты.
Циантин выделил нам на беседу с нимфой полчаса и стал прогуливаться в тени кипарисов. Я шагнула на уступ первой. Обнимала охапку цветов и шептала:
— Нимфа Счастливой бухты, помоги сбежать от барона. Подари настоящую любовь.
— Кидай цветы! Барышня! — крикнула мне Ланфа.
Очнувшись от задумчивости, я перевесилась через парапет и выпустила из рук все стебли. Не проследив за падением букета, почти бегом вернулась на площадку. Пока горбунья договаривалась со своим счастьем, я смотрела на жениха. Он, одетый в обычный костюм из белёного льна, в задумчивости покручивал в пальцах сорванную с дерева веточку и рассматривал пыль под ногами. Услышав мои шаги, встрепенулся:
— Едем?
В эту секунду мне стало жаль его. Жутко разозлилась на ведьму, сломавшую жизнь человеку за поступок его отца. Каково было влюблённому баронету узнать, что дорогая его сердцу женщина обречена, как и другие, кого он назовёт женой? Я прижала ладонь к груди, где висел бабушкин медальон, и зажмурилась, отгоняя сочувствие. Неужели Циантин надеется, что скрывая от людей нашу женитьбу, убережёт меня от проклятья? Мне всегда казалось, что это работает иначе. Деваться, увы, некуда, я кивнула и пошла к пролётке. За мной уже семенила Ланфа, она забралась следом и, сияя, сообщила:
— Не потонули! И мои, и твои — все плавают!
— Потонут, — хмуро отозвалась я.
Храм, где служил верный барону священник, оказался неподалёку. Прямо за околицей утопавшего в абрикосовых садах села мы свернули к каменному зданию с колоколенкой и заехали на задний двор. Там барон соскочил с козел и привязал лошадь. К главному крыльцу не пошли, мой жених стукнул в низенькую дверцу, спрятанную в нише абсиды. Нам тут же открыли. Старый, облаченный и праздничные одежды священник склонил седую голову со словами:
— Всё готово, ваша милость. Двери заперты, как и договаривались.
Миновав узкий полутёмный коридор, мы оказались в центре храма, украшенного в честь недавнего праздника цветочными гирляндами. Торжественность обстановки диссонировала с моим подавленным состоянием. Ланфа с любопытством осматривалась и даже рот открыла от восхищения.
Саму церемонию я плохо запомнила. Сначала старик внёс наши имена в церковную книгу, открыв её на странице, предшествующей последним записям. Специально оставил для нас три пустые строки. Получилась небольшая путаница в датах, но зато последующие молодожёны не смогут увидеть, что незадолго до них венчался барон Кофр. Взглянув на числа, я сообразила, что Циантин договорился с храмовым служителем сразу после моего появления в замке.
Потом, сцепив наши руки двойным венчальным браслетом, священник водил нас кругами. Я подумала: вот откуда у Циантина взялась манера ходить за ручку — привык за три церемонии. Потом мы повторяли слова, зачитанные стариком из служебной книги. Ланфа, с поклоном забирая у нас браслеты, что-то говорила, но я не слушала. Мне казалось, что ничего громче стука моего сердца не существует во вселенной.
Пушечным выстрелом стали для меня слова:
— Объявляю вас супругами. Циантин, поцелуйте жену, Романта, поцелуй мужа.
Что? Кофр повернулся ко мне, я почувствовала, как его ладонь легла мне на талию. Признаться, я столько думала о смерти, что совершенно выпустила из виду жизнь. Мне придётся жить с этим человеком! День, месяц, год… Столько, сколько позволит проклятье, но я должна буду делить с ним постель, целовать…
Ужас, мелькнувший в моих глазах, не позволил супругу сделать большего, он легко коснулся губами моей щеки и шепнул:
— Что ж ты так испугалась, ласточка моя? Не трону, пока сама не пожелаешь.
Я вывернулась из его объятий и сердито глянула на священника:
— Всё?
Тот, не ответив, заспешил к тёмному ходу, чтобы выпустить нас из храма.
