Я хотела сжать его руку, но вспомнила, что на мне были перчатки в невидимой жиже.
— Не видишь? — я сжала грязные ладони в кулаки. — Это мое проклятие! Магия папы не может теперь портить все прямо, ведь покупки совершаешь ты, так что она нашла новые способы мешать мне заработать. Это все моя вина!
— Это глупости, — отмахнулся Ник. — Мы купили этот магазин утром. Слизни были тут неделями. Как проклятие могло подстроить это?
— Так же, как заставляло меня покупать плохие квартиры последние полгода, — недовольно ответила я. — Я не знаю, как это работает! Папа не учил меня тонкостям магии драконов, потому что я не его дочь, вылупившаяся из яйца, но ты знаешь, как и я, что что-то происходит. Мы — опытные Уборщики, и мы работали всю неделю, но все еще не получили выгоды. Теперь мы спустили десять тысяч зря!
Ник пожал плечами.
— Уборка — бизнес с взлетами и падениями.
— Не такими!
— Не все неудачи от магии, — упрямо сказал он. — Я понимаю, что ты проклята, но ты винишь во всем проклятие, узнав, что оно на тебе. Ты даже сказала, что от этого я пробил шину два дня назад.
— Это было проклятие! — завопила я. — Я видела шину, дыры не было. Ее спустило без причины, и так мы пропустили лучшую сделку ночи!
Я узнала позже, что ДеСантос планировал нанять меня и Ника помочь ему с камерами хранения. Нам платили бы за каждый час, но мы опоздали, и он дал работу кому-то другому. Звучало как очевидная работа проклятия, но, когда я сказала Нику, он стиснул зубы.
— Опал, все хорошо. Бывает плохое. Просто отпусти это.
Это не было хорошо, и я не собиралась просто отпустить. Я еще не говорила Нику, но в первую очередь, получив немного денег от него за продажу того, что мы смогли добыть — отнеся до этого Сибил к хакеру, чтобы он убрал слежку папы — я пошла снимать проклятие. Я попробовала двоих мастеров, но оба сказали одно: только драконы могли снять проклятия дракона.
Пожалуй, это было очевидно. Люди не видели, пока я не говорила им, что проклятие было там. Драконы его отлично видели, и это меня выделяло. Как Хартстрайкер, которая сообщила, что я была проклята, любой дракон, с которым я пересекалась, тут же знал, что я была под магией Ёна, и хоть многие драконы хотели бы задеть Дракона Кореи, освободив меня, я не хотела быть перед ними в долгу. Проклятие от папы было обидным делом, но он хотя бы не убил меня. Не было гарантий этого с другим драконом, особенно с тем, кому хватило бы смелости перечить моему отцу. Но если я не сниму проклятие, жизнь будет становиться только хуже.
— Сейчас не так плохо, — прошептала Сибил в наушнике. — Знаю, с Ником вышло не так, как ты хотела, но ты хотя бы перестала постоянно терять. Это уже лучше, чем ты справлялась сама.
— Скажи, когда мы узнаем, сколько эта работа будет нам стоить, — буркнула я.
— Ты просто ведешь себя пессимистично, — упрекнула меня ИИ. — Да, товары испорчены, но остальной магазин еще тут. Есть стеллажи, кассовый аппарат и прочие вещи. Ты можешь продать это, да?
Нет, если это было в фекалиях слизней.
Сибил цокнула от моего негатива, и это должно было разозлить меня, ведь я не сказала это вслух. Но я была слишком подавлена, чтобы переживать, что она читала мои мысли. Я опустилась на крыльце магазина, обдумывая это, но Ник сжал мое плечо и поднял меня.
— На это нет времени, — он сунул черный мусорный мешок мне в руки. — Это место — не полный провал. Еще может оказаться что-нибудь хорошее сзади. Может, сейф прошлого владельца.
Это было такой глупой надеждой, что я засмеялась.
— С каких пор ты — оптимист?
— Я не оптимист, — сказал Ник, снимая бронированную куртку и вешая ее на поручень у входа в магазин, где не было слизи. — Я реалист, и мы не можем ничего поделать с уже испорченными вещами. Лучше справиться тут как можно быстрее и взяться за следующую работу. Сейчас, — он указал на мой мешок. — Ты видишь слизней, так что ты их убираешь. Я займусь полками и кассовым аппаратом. Кто знает? Может, удастся что-нибудь спасти.
— Возможно, — сказала я, но не могла даже сыграть надежду. Я хотела расклеиться, но Ник был прав. Трата времени только усилит наши потери и даст папе победить, так что я заставила себя идти за Ником в магазин, фыркая в ребризер, чтобы запах гнили не проник в нос. Я стала хватить с пола склизких слизней и запихивать их в мусорный мешок, упрямо говоря себе с каждым комком слизи, что дальше будет лучше.
* * *
Сюрприз, лучше не стало.
После последнего полугода я могла бы привыкнуть к поражениям, но сегодня было новое дно по моим стандартам. И дело было не в уборке гадких комков жижи, которые дико извивались и ужасно воняли. Просто я поднимала их с красиво сделанных коробок с ярлыками, где значилось «Оригинальная вода каппы» и «Недорогая Кричащая Мандрагора». От всего этого вычурного бреда хотелось кричать, потому что я была права. Это место могло стать кладом. Часть коробок, с которых я снимала слизней, была с ценниками в тысячах, но тупые слизни их высосали. Теперь все чудо-товары были просто тяжелым мусором, воняющим смертью, но слизни были настоящим оскорблением.
Можно подумать, было просто собирать нечто без глаз, не движущееся, но это было ошибкой. Даже с тепловым зрением, помогающим видеть их, ловить слизней снов было отвратительной работой. Как бы старательно я ни убирала их в мешок, они находили способ выбраться. Я поймала одного, протискивающегося сквозь мешок, и от этого я задумалась, как слизни вообще тут оказались. Или они не были тут заперты? Может, они остались поесть.
Как бы там ни было, я час собирала их. Я собиралась выбросить их в урну в здании, но после их попыток побега бросать их в открытый бак казалось приглашением вернуться. И они воняли. Я не хотела быть рядом даже с ребризером, так что я обошла здание и выбросила все мешки в мусоропровод. Надеялась, что их сожгут, но меня устраивало и то, что я их не видела. Как только я выбросила последний мешок в дыру, я стряхнула слизь с перчаток, как могла, и пошла проверять прогресс Ника.
Как обычно, он сделал больше меня. Пока я почти ползала по полу, подбирая слизней, он выбросил все испорченные товары и снял всю рекламу с магазина в переулке. Как и ожидалось от заведения высокого класса, полки были милыми: большие плиты красивого прочного дерева, соединенные без гвоздей. На боках стеллажей даже были вырезаны чары, чтобы продлить жизнь магических материалов. Мебель была хорошего качества. В обычных обстоятельствах за стеллажи мы отбили бы цену всей работы тут, но обстоятельства не были нормальными. Это была моя жизнь. Судя по лицу Ника, проклятие папы еще держалось.
— Они — фигня, — недовольно сказал он, опустив ладонь в перчатке на сияющее дерево. — Серьезно. Выглядят хорошо, но на них жижа невидимых слизней, и кто знает, что еще. Я потер одну полку, обработал, чтобы проверить, можно ли спасти, но грязь впиталась в дерево. Видишь?
Я сняла перчатку и провела ладонью по месту, по которому он стучал, а потом отдернула ее с гримасой. Он был прав. Дерево выглядело хорошо, но ощущалось как жирный брезент, а пахло еще хуже. Запах был таким сильным, что я ощущала его на языке за ребризером. От этого глаза слезились, хотя это могли быть слезы возмущения. Полки были последним шансом превратить эту работу в доход, а они были испорчены сильнее, чем товары.
— Хоть что-то удалось спасти? — спросила я, стараясь не расклеиваться.
— Я нашел диван в комнате сзади, — сказал он, кивнув на переулок, где Сибил смогла втиснуть наш арендованный грузовик.
Я взбодрилась. Диваны были хорошим делом. Я могла продать диван. Но, добравшись до грузовика, я поняла, почему Ник не был воодушевлен. Диван был гадкого оттенка оранжевого. Я заметила во время чистки, что слизней не было в крохотной комнате сзади, наверное, потому что там не было ничего магического, так что диван не вонял. Это делало его лучше всего, что мы нашли, но подушки были протертыми и уродливыми. Теперь я была ближе и видела, что гадкий оранжевый был покрыт не менее ужасным узором крохотных искаженных птиц. Или это были листья? Не удавалось сказать.
