и вернула своё сознание к Дилану. Наши тела всё ещё находились далеко друг от друга, поэтому бесполезно было пить чью-то кровь и пытаться восстанавливать силы. Ещё рано. Надо продержаться ещё чуть-чуть, и Демоница восстанет.
***
Самолёт приближался к Москве. Перед посадкой я уже смогла самостоятельно сесть. Разговоры в салоне умолкли, но каждый из убийц украдкой поглядывал на меня: в своём ли я уме? Не кинусь ли карать их за месяцы распутной жизни?
— Мама, тебе не понравится то, что ты увидишь… — наконец, решился предупредить Максим.
— Я знаю про Дилана.
— И что теперь будет?
— Мне понадобятся реки крови, — обманчиво спокойно ответила я.
— Он может ожить?
— Да, — кивнула я.
Максим, подобно своим соклановцам, усомнился в том, что я нахожусь в здравом уме, но возражать не стал.
***
По приезде я выпила почти литр крови своего сына, а через два часа, когда мне стало легче управлять своим телом, я смогла впервые за долгое время поесть нормальной человеческой пищи.
Тело снова училось нормально функционировать.
Однако силы восстанавливались слишком медленно, и это срывало мои планы.
О том, чтобы за один день вернуть Дилана к жизни, не и речи не шло. Нам повезёт, если он оживёт через пару недель, но это самый оптимистичный прогноз.
В день прибытия я даже не зашла в помещение, где хранились замороженные части тела Дилана. Важнее было искоренить ошибки, которые я допустила в самом начале, когда только стала верховной.
Я созвала собрание. Явились все: посмотреть на спасённую госпожу и забрать свои гонорары.
На этот раз чёткие указания получил каждый: трое (большая честь!) отправились в Штаты за головой Алекса; дюжина чистильщиков была направлена устранить членов организации, похитившей нас; Максим был срочно отослан в Краснодар — домой, к жене и новорождённой дочери; задачей остальных было похищение людей-доноров крови и охрана нас.
Нет, я вовсе не собиралась зверствовать: никто не должен был пострадать; более того, после процедуры человеку полагалась справедливая плата, после чего мои люди возвращали его туда, откуда похитили.
Я решила пока придерживаться гуманного плана.
Обязательным условием для невольных доноров было отсутствие вирусных заболеваний и наркотических веществ в крови. Легче было купить кровь в больнице, но мне нужна была свежая, ещё тёплая жидкость.
***
Первая жертва визжала и никак не реагировала на мои успокаивающие слова. Ей туго завязали глаза и приковали к стулу. От укола в вену она залилась ещё громче, поэтому пришлось засунуть ей кляп в рот. Кровь показалась мне отвратительно кислой, поэтому жертву, целую и невредимую, отправили обратно.
Всё опять пошло не по плану.
Ночью мне не удалось уснуть, и чтобы не тратить время зря, я погрузилась в информационное поле. Впереди, во всех вариантах развития событий я видела лишь бескрайнюю усталость и испытания. Но не было смерти! Это открытие стало для меня подтверждением, что я, наконец, делаю шаги в верном направлении.
Завершив неотложные дела, я вернулась своим сознанием к Дилану. Он по-прежнему сидел в созданной мной астральной комнате и ждал меня.
Теперь там горел свет, и вернулось изображение милого интерьера, чтобы Дилан не сошёл с ума.
«Скоро я верну тебя», — пообещала я.
Он прижался ко мне и ничего не ответил. Ему было страшно за меня, что мы не выдержим уготованных испытаний.
«Дилан?» — позвала я.
«Да, моя госпожа?» — ответил он.
«Собери остатки сил для возвращения.»
«Хорошо, я всё сделаю.»
«Мне понадобится время. Ни о чём не волнуйся. Уже скоро…»
«Ты уверена, что стоит воскрешать меня?»
«Хочешь вечность просидеть в этой комнате? Или тесниться в моём теле?»
«Я боюсь, что попытка воскресить меня убьёт тебя.»
«Дилан, ты бредишь», — мягко, но всё же укорила я его.
«Извини, я просто устал. Сознание уплывает временами.»
«Мы справимся. Слышишь? Мне пора.»
И Дилан остался ждать один в тесной нематериальной комнате. Увы, сделать так, чтобы ему было что почитать и чем заняться, я не могла. Силы уходили на более важные вещи.
Впервые увидев части тела Дилана в пакетах, я была близка к тому, чтобы опустить руки. Я же когда-то была хирургом, и нас учили, что мертвецы не воскресают. А расчленённые мертвецы — тем более.
Но опустить руки — значит, проиграть. А за моей спиной стоит целый клан убийц. Они ещё живы. Они созданы, чтобы убивать. И мне некого предложить им в качестве нового верховного.
Я дрожащими руками распаковала пакеты и разложила их содержимое на железную койку.
Страшно. Трудно представить более безжизненное тело, чем труп Дилана.
Но кто если не я?
***
Пока я занималась подготовкой к оживлению Дилана, мы с ним не общались.
К моменту первых манипуляций над телом я успела отведать крови семерых человек, и ещё около десятка пакетов с кровью лежали в качестве запаса в холодильнике. Никто из доноров не умер и не пострадал. Всё по плану.
Предложение вызвать на помощь второго хирурга я отвергла сразу: решила справиться сама, а по правде просто боялась сомнений и негатива со стороны постороннего человека. Со стороны моя затея выглядела чистым безумием.
Возвращение Дилана — это процесс интимный. Гораздо интимнее, чем самый развратный половой акт.
Даже нашего лабораторного работника Дени я привлекала только в качестве «принеси-подай». Он, конечно, имел большой опыт работы с расчленёнкой, но ни на секунду не верил, что Дилан оживёт.
Когда нечто подобное случалось с телами рядовых чистильщиков, их просто сжигали в печи.
