вмешался.
Пусть этот бой и был случайным, Генри получил предложение, от которого не стал отказываться. Половину своего отряда он передал под начало помощника, а сам начал службу на новом месте. С ним пожелали остаться двенадцать бойцов, кто поверил в его удачу. Судьба воинов капризна, и отвергать её дары не стоит.
Марджар благоволил своему капитану и был щедр. В городе у Генри был дом с прислугой и двумя наложницами из харима повелителя. Каждый год в день своего спасения хозяин земель присылал капитану кошель с золотом, да и в другое время не обижал ни деньгами, ни богатыми одеждами.
В общем-то, судьба младшего безземельного сына барона Хоггера складывалась достаточно удачно, хотя последнее время, он стал уставать от бесконечной жары, полчищ мух и вездесущей пыли. Иногда снились заснеженные леса Англитании, вспоминались прохладные горные ручьи, а больше всего хотелось не диковинных фруктов, а кусок обыкновенной свинины, поджаренной с пряностями, которую божественно умела готовить тётушка Джен в замке его отца. Местные жители считали свиней нечистыми животными и брезговали разводить.
Был ещё один сон, тревоживший душу – юная девушка с толстой тяжелой косой, небрежно откинутой на спину. На сгибе локтя у неё висела корзина с какими-то травами, куда она маленькой ручкой, испачканной в земле, укладывала очередной пучок.
Это место во сне очень напоминало аптечную грядку при замке отца, которая просуществовала ещё года три-четыре после смерти матери. Самым раздражающим было то, что там, во сне, она так ни разу и не повернулась к нему лицом. Всё, что Генри помнил, это хрупкая высокая фигурка и шелковистые волосы, которые хотелось погладить.
Нельзя сказать, что ему не нравились женщины Аджанхара. Они были красивы и покорны, почти все до первых родов имели потрясающе тонкую талию, которую, увы, очень быстро теряли. Чёрные тяжелые волосы они смазывали ароматическими маслами и укладывали в высокие сложные прически. Их смугловатая кожа пахла пряностями.
Почти все они умели играть на различных музыкальных инструментах, могли развлечь своего мужчину беседой или игрой в шахматы, но материнство мгновенно съедало их хрупкую красоту и наделяло визгливым голосом и скверным характером. Только бесплодные наложницы оставались прекрасны долгие годы.
Последнее время марджар Арханджи уже пару раз заговаривал с Генри о том, что пора бы его начальнику охраны обзавестись семьей. И капитан понимал, что раз уж он будет служить здесь и дальше, то, наверное, владыка прав. Всё изменилось в один день, когда ему довелось сопровождать на рабский рынок главного евнуха владыки, Аббиса. Тому понадобились рабы для работы в саду и на кухне.
Там, на одном из высоких дощатых подиумов, возле которого остановился Аббис, стояли мужчины разных возрастов и национальностей. Толпа собралась вокруг чернокожего великана, поражаясь его росту и размерам мускулов. Покупатели трогали бицепсы, били в напружиненный живот, галдели.
Генри поморщился – он не любил такие места. Конечно, вряд ли найдется сумасшедший, способный напасть на евнуха владыки, которого окружают воины, но всё же капитан приглядывал за ним, а точнее за двумя массивными кошелями, висящими на поясе Аббиса.
Голос раздался откуда-то из-за спины, с края помоста:
-- Ваша милость, господин барон!
Боковым зрением капитан видел раба, машущего кому-то рукой, но ему в тот момент даже в голову не пришло, что «господин барон» это теперь он, Генри и есть. Если бы не торговец, хлестнувший раба плетью, возможно Генри так бы и ушёл с рынка, ничего не узнав, но, взвизгнув от боли, раб закричал:
-- Это мой хозяин! Барон Хоггер! – и капитан, потрясённый, обернулся к рабу.
Уже вечером, дома, он выслушал новости, которые изрядно ошарашили.
-- Герцог призвал ополчение из высокородных с отрядами – мародёров те года поразвелось в землях так, что купцам не проехать было. Вот в какой-то из стычек братец-то ваш и погиб. Барон наш очень убивался – детей-то старшенькому Бог не дал. Он жену евонную сразу же к родителям и выслал – видеть не мог.
-- А потом?
-- А потом, батюшка ваш, через год где-то, жену молодую в замок привел. Соседа помните, барона Беркота? Вот на евонной дочке он и оженился. За ней в приданое Садовое дали, сами знаете, знатное село, богатое, недавно там церковь обновили. А ещё через год она разродилась девочкой. Только батюшка-то ваш ребеночка-то не увидел – помер месяца за три до…
Йохан, уже отмытый и накормленный, неуклюже переминался с ноги на ногу, стоя перед бароном, изо всех сил стараясь угодить.
-- А меня-то не помните, господин барон?! Я тогда совсем мальцом был, когда вашего Бейда на лугу собаки напугали… Мы тогда ещё вдвох с вами ловили его.
-- А ты, Йохан, как здесь оказался?
Парень помялся, выбирая слова поаккуратнее:
-- Так это, батюшка ваш как помер, баронесса хозяйствовать стала. Оченно она народ налогами прижимала…
Йохан помолчал, как бы вспоминая, и добавил:
-- Видать Господь-то разгневался – в одно лето два пожара больших случились. Ну, тадысь народ и стал разбегаться… Ну и я тоже… А тама – известно дело, вербовщики королевские подпоили меня, а очнулся я уже матросом. Фрегат «Стремительный» -- во как. Год я отплавал честь честью, один только раз и выпороли. А тама в рейд нас отправили, да неудачно: штормом пораскидало корабли, два дня мотало, и вынесло аккурат к Таронгону. Сами знаете, главное это пиратские логово и есть…
Генри был слишком озадачен свалившимися известиями и не очень понимал, что теперь делать. Получается, барон Хоггер -- это теперь он? Это у него в родной Англитании есть титул, замок и земли?
Разговор с марджаром Арханджи вышел не из лёгких. Владыка уговаривал и даже пытался давить. Но, в конце концов, понимая, что капитан всё равно уйдет, смирился.
Несколько минут марджар сидел, перебирая янтарные бусины чёток, потом со вздохом сказал:
-- От судьбы не уйти, мой друг, ты служил мне честно, но пришло время расстаться… Я отпускаю тебя!
Как Генри ни торопился, но в Англитанию он попал только через три месяца. И ещё тридцать дней путешествовал по стране, отмечая, как воспряли земли страны за время его отсутствия. На фоне цветущих деревень, рассказы Йохана, плетущегося сейчас в обозе маленького отряда, казались не слишком достоверными. Какие пожары и разбежавшиеся крестьяне, если земли вокруг покрыты золотыми нивами, в садах ветви гнуться от груза плодов и стада разнообразного скота пасутся почти
