— Хорошая киса, — довольно проговорил лысый. — Теперь ты наш. Проявишь агрессию без приказа — получишь разряд в сто двадцать тысяч вольт.
Зверь не повел и ухом. Он смотрел. По-прежнему смотрел на меня. Все это время. Не двигаясь, почти не моргая. Под этим взглядом я внезапно рухнула в бездонную пропасть чувства вины.
Это я помогла окончательно подчинить Призрака. Это с моей помощью ему на горло надели рабский ошейник. Насколько я успела понять, в человеческом облике пленник уязвимее, чем в животном. Из-за меня он обернулся. Из-за меня позволил себя чипировать. Из-за лживой обманщицы, которая даже не его истинная пара.
— А теперь тесты.
Мне показалось, что лысый сейчас потрет руки в предвкушении.
В тот момент я еще не знала, какое испытание меня ждет.
* * *
В этот раз панель управления лысый не трогал — из кармана пиджака он достал нечто, формой и размером напоминающее автомобильный ключ зажигания. Тоже с кнопками.
Одно нажатие — и оборотень на стуле за стеклом задергался в страшных судорогах. С ужасом я увидела, как стиснулись его зубы, как напряглись мышцы, а под кожей — на шее, на руках, на лбу — проступили веревки вен.
— Что вы творите! — с криком я бросилась на лысого, пытаясь отобрать злополучный пульт, да только меня отшвырнули, словно мелкую шавку.
— Отвали ты! Это всего лишь короткая демонстрация. — Лысый убрал палец с кнопки, и зверь обмяк на своем пыточном кресле, однако уже в следующую секунду повернулся к нам.
— Не впечатляет, — криво ухмыльнулся пленник. В его голосе смешались презрение и насмешка. На лысого Призрак смотрел с чувством превосходства, будто сам был хозяином положения, будто всё, абсолютно всё держал под контролем.
— А так? — прищурился яйцеголовый садист.
Скрипнуло кресло. Оборотень выгнулся в своих путах. Чип в его шее снова пустил по телу разряд электрического тока. На это невозможно было смотреть.
— Пожалуйста, хватит, — из моих глаз брызнули слезы. — Хватит! Это бесчеловечно!
— А он и не человек, — оскалился проклятый ублюдок.
Он давил и давил на кнопку пульта, словно поставил своей целью вырвать из груди пленника крик, но зверь только скалился и рычал сквозь крепко сжатые зубы. Светлые волосы намокли и прилипли к лицу. Голубые глаза сверкали яростью. Сжимая кулаки, Призрак дергал руками, прикованными к подлокотникам кресла.
— Да хватит, черт! — закричала я и с размаха вдавила каблук в ногу лысого. Жаль, что сегодня на мне были не шпильки.
— Ах ты, сука!
Зрение смазалось, голова резко дернулась назад, сначала я услышала звук — звонкий шлепок — и лишь потом поняла, что произошло. Щека горела.
Меня ударили.
Жесткими пальцами лысый сдавил мое лицо, вынудив посмотреть ему в глаза.
— Место свое забыла, девка? Думаешь, контракт тебя защищает? Знаешь, как легко Корпорации избавиться от человека? И концов не найдут.
— Вы этого не сделаете.
Из-за пальцев на щеках говорить было сложно, но я нашла в себе силы ответить. Нашла храбрости не опустить взгляд.
— Сделаем. Незаменимых нет.
— Есть. Вы сами сказали, что я ваша курочка, несущая золотые яйца.
Ноздри лысого раздулись, брови сдвинулись. Он попал в свою же собственную ловушку.
— Если я исчезну, Призрак вам этого не простит. И другую женщину не примет, — я понизила голос до едва уловимого шепота. — Не будет у вас на него рычагов давления. И чип не поможет. Либо я, либо никто. Так что ничего вы мне не сделаете.
От злости и унижения лицо лысого пошло пятнами. Возразить ему было нечего.
— Твоя дочь…
— Вы не будете меня шантажировать. Не получится. Я завишу от вас, но вы точно так же зависите от меня.
Не знаю, откуда во мне взялась эта твердость, — всегда считала себя человеком мягким, даже робким. Похоже, трудные обстоятельства вытащили наружу доселе скрытые черты, а может, бессонные ночи с орущим ребенком на руках закалили мой характер.
— Не зарывайся, —лысый отпустил мои щеки.
И он, и я прекрасно понимали, что это капитуляция.
Справилась. С такими людьми нельзя давать слабину — затопчут.
Когда мы повернулись к окну в соседнюю комнату, то сразу встретили взгляд голубых глаз оборотня. Взгляд, полный ледяной, арктической ярости.
— Я убью тебя, — спокойно, даже лениво произнес хищник, глядя на лысого через разделяющее нас стекло. От его голоса мурашки побежали по коже даже у меня. — Отгрызу тебе ту самую руку, которой ты ее ударил. Расслабишься, на секунду потеряешь бдительность — и нет руки. — Он резко щелкнул зубами, показав, как именно откусит лысому конечность.
— Ну-ну, тешь себя иллюзиями.
Несмотря на бодрый тон, я видела, что слова Призрака заставили его тюремщика напрячься. Еще бы! Когда тебе угрожает гора стальных мышц, сложно оставаться невозмутимым.
Боялись. Они все боялись Призрака. Даже закованный в кандалы, даже в клетке из самого прочного металла в мире, даже с чипом в шее он пугал их до мокрых подштанников.
Лысый нерешительно покрутил черный прямоугольник пластика в руках, затем кивнул сам себе.
— Тесты. — Его тон стал холодным и деловым. — Мы хотим проверить твой болевой порог. Хотим узнать, какая боль способна вышвырнуть тебя из животной ипостаси в человеческую.
Они… станут проверять его болевой порог?
Каким образом?
Ты знаешь, каким. Знаешь. Не прячь голову в песок.
Мерзавцы будут его пытать. Будут пытать связанного пленника, а он позволит им творить с собой всякие жуткие вещи, потому что в руках у этих людей его истинная пара. Я. Их сообщница.
Всхлипнув, я зажала ладонью рот.
— Увидите ее, — отвернулся Призрак от окна. — Нечего ей на это смотреть.
— А если я скажу нет? — мстительно оскалился лысый.
— А если я проверю, успею ли сомкнуть зубы на чьей-нибудь шее, прежде чем ваш проклятый чип отправит меня в нокаут?
Лысый поколебался, затем небрежно махнул рукой охранникам у двери.
— Уведите.
— Не делайте ему больно, — взмолилась я.
Два шкафа в серых комбинезонах уже шли на меня. Они схватили меня под локти и вытащили в коридор, затем поволокли по нему, удерживая стальной хваткой.
Ноги подгибались, меня подташнивало, колотило со страшной силой, так, что зубы отбивали мелкую дробь. Я даже не сразу сообразила, что привели меня не в мою спальню. В какую-то другую комнату.
— Эй! — закричала я, спохватившись. — Вы ошиблись, это не…
Но тяжелая металлическая дверь уже захлопнулась за спиной. Несколько секунд я растерянно смотрела на глянцевую стальную поверхность двери, затем обернулась, и взгляд упал на расстеленную кровать. Огромную. Двуспальную.
Кровать для двоих.
Что это за комната?
Зачем меня здесь заперли?
Шкафы ошиблись или выполняли приказ лысого?
Я здесь временно или...
…или насовсем?
Время шло. Я сидела на кровати, обнимая ноги, прижатые к груди, и затравленным взглядом скользила по комнате. Белые стены. Под потолком камера. Решетка вентиляции. Рядом с широкой металлической дверью вторая — узкая, деревянная, такая же белая, как и стены. Я уже проверила, куда она ведет. В крохотную уборную.
От страха и неизвестности я не знала, куда себя деть.
Что сейчас с Призраком? Его пытают?
А что с Молли? Как скоро меня к ней вернут?
— Объясните мне что-нибудь! — закричала я, встав под камерой.
Рядом с объективом равнодушно мигал красный огонек. Велась запись, меня видели, но на вопросы не отвечали.
Из-за двери не доносилось ни звука. Сколько бы я ни прижималась ухом к холодной металлической поверхности, так ничего и не услышала.
Наконец, вечность спустя, когда я успела задремать, раздался скрежет отпирающихся замков. Двое мужчин в серых комбинезонах втащили Призрака в комнату. Именно втащили. Сам он на ногах не держался. Голова болталась на шее, длинные белые волосы свешивались вперед, закрывая лицо, обнаженная грудь блестела от пота.
Да он же без сознания!
