Тиолу трясет, но она упорно стоит на ногах, де еще умудряется держать ребенка.
— За что ты со мной так? — смело вскинув подбородок, спрашивает она.
Накатывает ярость. Она еще смеет спрашивать за что? Она действительно считает, что то, что она устроила, легко забывается?
Тиолла начинает оседать на пол. Все же ее маленькое, хрупкое тело оказывается не всесильным. Ловлю ее вместе с ребенком, который тихо посапывает на ее руках.
Демоны! Какого горгульего зада творит эта отчаянная?
Прижимая к себе, чувствуя трепетное биение сердца Тиоллы, переношу ее на кровать и аккуратно укладываю ее на подушки, но ребенка оставляю у себя на руках.
По виду ему чуть больше года. Значит, он немногим младше племянника. Малыш светловолосый и слегка курносый, как его мать, видимо, тоже измотанный дорогой и эмоциями, чуть-чуть возится, прижимаясь крепче ко мне и цепляясь за мою мокрую от дождя рубашку.
Бросаю взгляд на Тиоллу и решаю забрать ребенка с собой. Покажу лекарю, чтобы убедиться, что он не простыл под ливнем и отдам своей няне, зато буду уверен, что с ребенком все будет хорошо. Тиолла слишком вымотана, чтобы заботиться и о себе, и о сыне.
Оставляю ее в комнате под стражей, не обращая внимания на крики и требования. Она должна понять, что в моем замке все до единого подчиняются мне. И она теперь тоже.
— Николас! Стой! — доносится мне в спину. — Верни его! Верни мне Риана!
Значит, Риан. Вот мы и познакомились.
Моя старая няня, бездетная драконица, которая вырастила меня и Айлин, неодобрительно качает головой, когда узнает, что я разделил ребенка и мать, но забирает малыша и уходит в детские спальни. Теперь я точно за него спокоен.
Ночью выпускаю дракона. Он кружит над близлежащими землями, то и дело возвращаясь к западной башне, и засыпает на крыше с ней рядом.
— Сходи на кухню и возьми завтрак для нашей гостьи, — приказываю я одному из тех, кого я назначил караульными для Тиоллы. — Я сейчас приду.
Сам по дороге захожу в детскую, застав там лекаря.
— Как он? — спрашиваю я невысокого пожилого мага, который как раз собирает свои приспособления в кожаный саквояж.
— Все в порядке, Ваша Светлость, — чуть скрипуче отвечает и защелкивает замок чемодана. — Крепкий очаровательный мальчик. Судя по тому, что я вижу, сильный дракон будет. Но из-за этого есть вероятность того, что рано произойдет первый оборот. За ним следить надо.
Не нравится мне это. Ранний оборот всегда опасен для ребенка, особенно когда рядом нет отца-дракона. Знает ли Тиолла об этом? Если да, то какого демона она сбежала?
Подхожу к ребенку. Солнечные лучи подсвечивают светлые пряди Риана, заставляя их светиться, как будто свет исходит от самого малыша. Так вот ты какой, наследник Гардариана.
В смешанных чувствах, доминирующим из которых, похоже, является раздражение на самого себя, покидаю детскую и иду в башню. Все утро останавливал себя от того, чтобы сорваться к Тиолле.
Но увиденное меня не радует. Она что, так и проспала всю ночь у двери? Досада прорывается злостью. Я осматриваю комнату, понимая, что так и есть. Она даже не прилегла на кровать.
За ночь грязь на платье высохла и теперь просто стоит комом, волосы спутаны и слеплены в неопрятные комья, а во взгляде — тоска, страх и усталость. Но что-то еще во внешнем виде заставляет меня напрячься. Эта вся грязь снаружи кажется мелочью.
Она отводит глаза и смотрит в пол. Как будто это ей привычно. Как будто боится.
— Я, кажется, сказал тебе, чтоб ты привела себя в порядок, — рычу я. — Да или нет?
Тиолла сжимается вся, втягивает голову в плечи. И тут я замечаю на шее следы — понимание обрушивается на меня ледяным потоком. Я должен убедиться.
— Снимай платье.
Синие глаза в испуге распахиваются, когда она смотрит на меня. Кажется, даже перестает дышать.
— Нет, пожалуйста, — Тиолла закусывает губу и пятится от меня. — Не надо.
Надо. Оказываюсь рядом с ней и легко разрываю платье, помогая спуститься ему с плеч и упасть к ногам.
Рык дракона оглушает, когда я нахожу подтверждение своим догадкам.
Глава 6. Новая тюрьма
Николас требует снять платье? Зажмуриваюсь от того, насколько мне страшно и унизительно. Боги! Могла ли я когда-то представить, даже учитывая то, как я жила с родителями, что в моей жизни будет все вот так?
— Нет, пожалуйста, — закусываю губу и отступаю в страхе. — Не надо.
На его мужественном волевом лице проскальзывает упрямая решимость, и он в мгновение оказывается рядом. Одним рывком Николас разрывает мое платье, а потом медленным обжигающим касанием спускает его с моих плеч.
Это могло бы выглядеть как ласка и забота, если бы не вспыхнувший в ледяных глазах Ника яростный огонь. Кажется, я слышу рык дракона, когда платье окончательно падает к моим ногам, а я остаюсь в одной полупрозрачной сорочке. Муж требовал, чтобы я носила только такие, потому что “хоть какая-то отрада для глаз”.
Краска заливает лицо. Стыдно. Унизительно.
Меня снова начинает трясти. Я обхватываю себя руками, надеясь хоть немного прикрыться. Но горячий, буквально полыхающий взгляд Ника скользит по моему телу, пристрастно изучая каждый его кусочек, каждую отметину.
Между бровей Ника залегает глубокая складка, челюсти сжимаются, заставляя на скулах ходить желваки. Он пальцем поднимает мой подбородок.
Я медленно поднимаю взгляд, вжимая по привычке голову в плечи. Его взгляд следует за движением пальцев, которые едва касаясь подушечками, скользят по скуле, где недавно растекался синяк, из-за него я была вынуждена запереться в комнате. Потом опускается к потрескавшимся губам и в конце замирает на свежих отметинах на шее.
Дыхание сбивается, становится рваным. Каждая мышца напряжена, как струна. Страх пропитывает все тело, потому что я не знаю, что мне ожидать. И лишь где-то на краю сознания мелькает мысль, что тут безопасно. Это же Ник.
Он поднимает взгляд и пристально смотрит мне в
