Коул спрашивал, что я помню из своей прежней жизни. Мой ответ был всегда одинаков.
- Ничего.
Сейчас.
Моя комната.
Осталась одна неделя.
Поцелуй Джека был как забвение.
Я забыла о метке на руке. Забыла о приближении Туннелей. Забыла о Коуле. Я поняла, что для него, вероятно, все было также, потому что он целовал меня, как будто его губы не помнили, что можно делать что-нибудь ещё. Я уверена, что для нас нет причины остановиться.
Он расцеловал меня от Туннелей, он расцеловал мои сомнения прочь.
Наши руки вспоминали каждую текстуру тела другого, каждый изгиб. Джек снял куртку с моих плеч и отбросил в сторону, обнажив мою майку и голые руки. Инстинктивно я попытался скрыть метку на левой руке, но он не позволил.
- Дай мне посмотреть на нее, - сказал он.
Я закрыла глаза и перевернулась на спину, но позволила ему держать меня за руку. Он провел пальцами от ключицы вниз по моей руке, где находилась метка. Он поцеловал меня в плечо, где отметка была темной, а затем лег на бок рядом со мной, лицом ко мне, подперев рукой голову.
- Я убью его.
Я вздохнула и легла в такую же позу, что и он.
- Ты не можешь убить его. Он бессмертный.
- Кто сказал?
Я пожала плечами.
- Он такой со времен древних мифов.
- Но когда он здесь, он сделан из плоти и крови. Какую бы форму он не принимал, он плоть. И кровь.
- Тем не менее, я не думаю, что все так просто.
Его плечи немного опустились.
- Знаю, - он посмотрел на мою руку. - Ты не знаешь, сколько времени у тебя осталось?
- Нет. Не совсем. Чуть больше недели, может быть.
- А как насчет Мэредит? Разве у нее не столько же времени?
Я вспомнила, как несколько дней провела в квартире Коула, прежде чем он взял меня под землю. К тому времени, когда мы уехали, никого из остальных участников группы не было на поверхности. Они все ушли со своими Жертвами.
- Она ушла раньше меня. Это означает, что она, вероятно, вернется тоже до меня.
- И Туннели придут за ней раньше, - Джек разочарованно хмыкнул.
Меня осенило, но я убедилась, чтобы взрыв интуиции не показался на моем лице. Даже если Уилл вернется с Мэри, и даже если она знает, как убить Коула, я понятия не имела, как будет закрыт мой долг. Что, если Туннели все равно придут за мной?
Джек посмотрел на меня с выражением, спрашивающим, что не так, поэтому я снова приблизилась к его лицу.
Впервые за сто лет, губы Джека снова слились с моими в настоящем поцелуе. Он снова мой, и в этом момент я приняла решение.
Я обязана найти способ, чтобы остаться. И я не перестану искать лазейку в своей судьбе, пока Туннели не утащат меня.
Джек позвонил на следующее утро и сказал, что у Уилла возникли проблемы с Мэредит. Он хотел, чтобы мы вдвоем съездили к ней и поговорили.
- Я не могу прямо сейчас уехать, - сказала я, прижимая телефон.
- Почему?
- Завтра выборы. Я не могу бросить семью. Я не могу рисковать последними минутами. Я пообещала себе, что подготовлю их.
Он затих.
- Я не буду говорить им, что уйду. Но в тот раз, я пропала посреди ссоры с отцом. Не могу снова бросить его в таком состоянии.
- Ладно, Бекс. Я поеду, и привезу ее, даже если придется заставить ее.
Я поморщилась, но я знала, что он говорит правду.
Я пообещала Джеку, что поищу в Интернете, когда они уедут, но на запрос "как избежать туннелей" поисковая система выдавала так много вариантов.
Когда мои дни сократились, я словно начала жить двумя жизнями. Та часть меня, которая надеялась, гонялась, в бешенстве, ища ответ, а разумная часть осела, наслаждаясь последними минутами с семьей.
Попытка выкрасть время поговорить с папой была невозможной до окончания выборов, поэтому я позволяла Перси Джонсу указывать мне, что делать - раздавать листовки, делать звонки - зная, что все мои усилия в конечном итоге помогут отцу.
Коул дал мне пространство. Я уверена, что он предполагал, что я скоро сломлюсь. Он оставил меня в покое, чтобы рассмотреть свое будущее. Он не знал, что Джек вернулся. Если бы он знал, он бы уже был на моем окне, не взирая на то, что обещал оставить меня в покое.
После двух долгих дней, Джек позвонил мне и сказал, что они с Уиллом на пути домой.
Мой папа выиграл с большим отрывом, поэтому, когда закрылись избирательные участки, не было ни каких вопросов.
Его кампания провела победную вечеринку в отеле Силвер Лодж, недалеко от горнолыжного курорта, и я надела то же черное платье, что и на рождественские танцы, и мне повезло в нужное время увернуться от воздушных шаров, которые упали из сетки с потолка.
Я не знаю, как у меня это получилось, но я это сделала. Даже сейчас, когда Перси делал объявление в микрофон, представляя победную группу, я до сих пор не совсем все поняла. Даже сейчас, когда последний из шаров лениво упал на пол, и старшие сторонники уступили место младшим, я до сих пор не могла сообразить.
Мертвые Элвисы выступали на победной вечеринке моего отца. Сюрприз-сюрприз. Я стояла там, в центре толпы, застыв.
Одна из участников кампании рядом со мной громко сказала своей подруге:
- Перси сделал это. Он заполучил группу!
Они только по одной причине согласились играть здесь и не из-за Перси. Они здесь для меня. Они вышли на сцену один за другим. Коул шагал последним, его вход отложен для воздействия. Вся группа верит, во что верит и Коул: что я поведу их на престол в Нижний Мир.
Максвелл поддержал Коула, и фанаты, которые я уверена, не смыслили ни черта в политике, выбежали на танцпол.
Мой папа сделал это. Он показал всем свой ответ на "застойную туристическую индустрию" нашего города. Мертвые Элвисы играли на его вечеринке. Обзорщики подавятся этой новостью.
Но в этот раз, я не была их фанаткой. Когда группа усилила энергию, я смогла увидеть на танцполе следы эмоций людей, висящие в воздухе, как шведский стол.
Когда группа закончила одну песню и начала другую, голос Коула прогремел над толпой.
- Эта песня специально для дочери мэра, - Коул указал гитарой на меня со сцены.
Несколько посетителей повернули голову в мою сторону, и я автоматически попятилась, пока не врезалась в стену.
Коул начал подбирать по слуху медленные, несогласные мелодии. Будто вымаливал разрешение. Как только он начал играть, некоторые более светлые оттенки приятных эмоций, которые были связаны с победой партии, повеяли в воздухе, как бы притягиваясь к звукам его гитары. Коул и группа "пробовали" каждого отдельного человека.
Цвета, которые витали возле его гитары, были мягкими и нежными оттенками, а когда они собрались выше Коула, то превращались в капли, как первые намеки бури в дождевом облаке. Капли танцевали и качались над ним и его гитарой, будто повинуясь инструменту.
