Смотря на него, мне кажется, что со столь тяжелой задачей не справиться и прекрасная представительница его расы. Госпожа Адель — эдакая роковая леди-вамп — лучший пример, доказывающий бесполезность этого труда.
— Тебе стоит надеть что-то более… — Его взгляд обводит мою фигуру, пока глава застегивает манжеты своей рубашки, — более подходящее этому вечеру.
Не хочет давить на меня, да?
— Я плохо выгляжу?
Я только вернулась из библиотеки, застав главу за приготовлениями к семейному ужину. И если я думала, что наше скороспелое «венчание» как-то его изменило, то я ошибалась. Аман был так же отстранен, холоден и сдержан как и утром. Правда, теперь он позволял себе критиковать мой внешний вид.
— Не как моя жена. — Говорит мужчина, словно эта фраза должна была мне все разъяснить.
Называет меня своей женой и даже не пытается это подтвердить. Не то чтобы я настаивала на немедленной консуммации брака, но мне казалось, что именно этого и добивался господин.
— Простите, но я еще не родилась, когда вы расстались со своей последней. Так как должна выглядеть ваша жена? — Поинтересовалась я, невинно хлопая ресницами. Однако один его взгляд, и мои смелость и нахальство как ветром сдуло. — Думаю, сама разберусь.
— Мейа. — Я замираю около двери, ведущей на «мою территорию». — У меня было много женщин, но ни одну из них я не называл своей супругой.
Сглотнув, я быстро оказываюсь за спасительным порогом, закрывая дверь на замок.
Было много женщин… черт, я и так знала, что его любовницам имя легион, главе совершенно точно не стоило озвучивать очевидное.
Много женщин. Насколько много? Сколько несчастных Ев он соблазнил? Сотню? Тысячу? Он помнит каждую? Да какое мне дело до этого?!
— Много женщин… — Повторяю я тихим шепотом, перебирая вешалки с платьями. — Что ж, очень рада… Вероятно, и одевались они — что надо, не то что некоторые…
Моя рука замирает над маленьким черным платьем с молнией, идущей по спине. Вытащив его, я еще долго рассматриваю наряд, думая, что именно он идеально подойдет сегодняшнему вечеру и моему настроению. Эдакий элегантный траур.
Провозившись с нижним бельем, чулками и прической с полчаса, я в итоге принялась за платье. Которое не смогла застегнуть… конечно же, из-за чертовски неудобно расположенной молнии. Это главное украшение наряда выглядело весьма эффектно, но справиться с ним я так и не смогла, раздраженно выдыхая, когда дошла до поясницы.
В дверь вежливо постучали, намекая на то, что время — не Аман, потому ждать меня вечно не будет.
— Я сейчас. Одну минуту. — Крикнула я, вновь проходя к гардеробу.
— Опять заснула?
Молча терплю, зная, что мужчина ухмыляется в данный момент.
— Молния заела.
— Открой, я помогу.
— Сама справлюсь. — Ворчу я, лихорадочно перебирая наряды. Чертовски богатый выбор. И в этом вся проблема.
— У нас нет на это времени.
Выругавшись себе под нос, бреду, чтобы открыть замок.
— Закроешь глаза? — Спрашиваю я, приоткрывая дверь.
— Не в этот раз. — Заявляет Аман, проходя внутрь.
Его вид дает понять, что в моем теле он совершенно не заинтересован. Черт возьми, дайте мне инструкцию к этому мужчине! Какого дьявола он называет меня своей женой, смотря при этом как на пятно от соуса на своем манжете?
— Застегните. — Прошу я, поворачиваясь спиной к Аману.
Уставившись на носки своих туфель, я жду, чувствуя себя при этом ребенком. Опять. И так в течение минуты. Разве не он только что говорил о времени? Как последовательно, господин Аман.
— Все настолько плохо? — Спрашиваю я, чуть поворачивая голову в его сторону. Вещь выглядела дорогой, не хотелось бы узнать, что я ее испортила. — Мне переодеться?
Ответом мне служит глубокий вздох, после чего я чувствую на спине чужие руки.
Вздрагиваю.
— Стой смирно.
— Руки холодные. — Обиженным бормотанием отвечаю я, чувствуя скользящее движение молнии.
— Не переживай, я не весь такой. — Я слышу в его голосе насмешку, покрываясь краской с ног до головы.
Я прекрасно знаю, что с кровообращением у него полный порядок. И что он отражается в зеркале. Я прожила с ними достаточно, чтобы перестать верить в глупые мифы.
— Я и не переживаю. — В конце концов, меня абсолютно не волнует температура его тела.
Его тело, проклятье!
Встряхиваю головой, поправляя шиньон: пытаюсь всем своим видом показать беззаботность и в то же время невероятную занятость. Выгляжу при этом, наверное, весьма нелепо.
Мне трудно устоять на месте, когда господин Аман начинает медленно обходить меня, внимательно рассматривая. В его чуть сощуренных красивых глазах читается одобрение и… что-то еще, что заставляет меня вновь смущенно отвернуться.
— Сойдет? — Спрашиваю я, когда терпеть его взгляд уже невыносимо.
— Более чем. — Заключает самодовольно мужчина, после чего выходит из моей комнаты. — Подойди.
Чтоб его, вот же раскомандовался! Если он считает, что жена и рабыня — слова синонимичные, ему придется совсем скоро сильно разочароваться.
Но не сегодня.
Когда я подхожу к нему, стоящему возле журнального стола, мужчина забирает из шкатулки золотую цепочку. Потом браслеты. Крупное кольцо с драгоценным камнем. Господин Аман неторопливо наряжает меня, словно наслаждаясь происходящим. А я чувствую себя рождественской елкой. Чертовски смущенной рождественской елкой.
— У меня уши не проколоты. — Говорю я, когда на дне шкатулки остались изящные серьги.
— Я знаю. Мы не будем их трогать. — Отвечает мне Аман, смотря на часы.
— Это… будет обычный ужин? — Спрашиваю я, следуя за ним в коридор. На мне так много золота, что я с каждым шагом все острее чувствую земное притяжение.
— Ты хотела чего-нибудь необычного?
— Нет. — В моей жизни и так слишком много всего необычного. — Просто ужин — то, что надо.
Когда мы останавливаемся перед двойными дверями, ожидая, пока лакей распахнет их, Аман берет мою руку. Я застываю, впитывая в себя это непривычное ощущение его близости. Непривычное, но приятное, доказывающее мне мою важность, значимость, убеждающее в необходимости быть здесь, рядом с ним…
— Боишься?
Каждую секунду.
— Немного.
— Меня?
Я вскидываю взгляд на мужчину, пытаясь определить степень его серьезности. Хотя имело ли это смысл, господин Аман чертовски серьезен, даже когда спит.
От необходимости отвечать меня спасает лакей, склоняющийся в почтительно-пригласительном жесте. И когда я захожу в большую ярко освещенную залу и предстаю перед взглядами его семьи, я понимаю, что это будет не простой и очень долгий ужин.
