Вновь в своей любимой роли старшего брата, который постоянно учит меня жизни.
Я хотел этого… Потому что никак не мог разобраться, что настоящее, а что — всего лишь магия.
Разворачиваюсь к Кейлин, и её глаза… не описать словами. В них боль, которой я никогда не видел прежде.
Я уже видел в них страх, но не такой. Сейчас её взгляд разбивает мне сердце.
— Нет, — выдыхает она. — Пожалуйста.
Моё дыхание затрудняется, в груди ноющая боль. Я мог бы разорвать связь с ней. Мог бы прояснить голову. Возможно, Рихган окажется прав, и я увижу вещи такими, какие они есть на самом деле.
Но опять же, может быть и нет. Есть вероятность, что я так и буду любить её и ненавидеть безо всякой магии.
— Я и так уже отдала всё, — умоляет она. — Прошу, не забирай у меня последнее.
Её тело искалечено, изранено, её кровь ещё не высохла на моих руках.
— Жалкое зрелище, — вздыхает брат. — Может, перестанешь ныть?
Я хмурюсь.
— То, что ты сказала мне в зале теней в Верховном дворце…
Кейлин вздрагивает, её лицо бледнеет ещё сильнее, а затем она поникает, будто бы смиряясь со своей участью. Её губы поджаты, плечи дрожат от всхлипов.
— Ты ведь сказала всё это, — тихо продолжаю я, мне нужно знать правду, — потому что поняла, что только разбив мне сердце, заставив меня ненавидеть тебя, ты могла помочь мне пройти через Греховные Врата?
Их самый страшный грех становится испытанием для души. Те, кто его пройдут, получат искупление.
Моя ненависть к ней, мой гнев, разъедающий душу, — вот мой грех. Моя слабость. Моё проклятие. Но я простил её.
Из-за этого я не мог попасть в Выжженные земли? Поэтому она сказала тогда всё это?
— Рев, — почувствовав моё колебание, брат начинает давить.
Кейлин снова раскрывает глаза, которые на мгновение становятся золотыми.
— Да, — отчаянно шепчет она.
Я киваю. Эту правду легко принять. Всё сходится, всё вместе имеет смысл. Это так похоже на Кейлин — разрушить всё, особенно саму себя, чтобы спасти меня.
Мой брат — брат, которого я оплакивал все эти десять лет, от чьей смерти я никак не мог оправиться, — стоит рядом, готовый сражаться вместе со мной. Бороться за меня. Он готов взять меня за руку и помочь мне стать Верховным королём — получить титул, которого его самого лишила девушка, прямо сейчас умирающая у меня на руках.
Но я не заберу у неё последнее. Я не позволю ей потерять всё из-за меня.
В этот раз Кейлин не придётся ломать себя ради меня.
В этот раз я сломаю себя… ради неё.
Я встаю и разворачиваюсь к брату, сжимая руки в кулаки.
Кейлин
Я не могу дышать, но продолжаю смотреть, как светящиеся руки Рева сдавливают горло Рихгана. Призрак рычит от боли и ярости, корчась в агонии.
— Нет, — отрезает Рев. В его голосе слышатся хрипотца и решимость.
Моё сердце колотится в груди. Я съёживаюсь, но не поднимаюсь. Рев исцелил меня достаточно, чтобы я не умерла прямо сейчас, как собиралась, но я всё ещё серьёзно ранена и обессилена.
— Пожалуйста! — просит Рихган, на его дымчатом лице отражается всё большее отчаяние по мере того, как магия Рева становится сильнее, горячее. Даже призраки на краю долины затормозили, наблюдая за тем, как его сила освещает пространство на много километров вокруг. Призраки не любят свет.
— Дай мне убить её, и всё закончится, — умоляет Рихган. — Ты сможешь вернуться домой, спасти мир с помощью магии отца и стать королём.
— Мы оба знаем, что всё не так просто, — Рев отталкивает брата всё дальше от меня. — Ты хочешь убить её не ради меня. Ты ничего не делаешь ради меня. Только ради себя. Тобой движет исключительно эгоизм.
— Ты наивный дурак!
— Больше нет.
— Ладно, — скрежещет он сквозь стиснутые зубы, тяжело дыша и поскуливая от боли. — Если убить эту суку, заколовшую меня, значит спасти мир, тогда будь, чёрт побери, готов к тому, что я с радостью оторву ей все конечности.
Я резко втягиваю воздух, когда Рев вжимает железный клинок в грудь брата, прямо в то место, где мерцает белый свет внутри его дымчатого тела. Рев вот-вот убьёт его. Уничтожит его дух навсегда.
— Да как ты можешь?! — вопит Рихган. — Ты выбираешь её вместо своего собственного брата? Ты выбираешь мою убийцу? Фейри, уничтожившую всё, что ты когда-либо любил?
— Да, — отвечает он, хотя его решимость даёт трещину. — Я выбираю её.
Рев
— Я убью тебя, если придётся, — говорю Рихгану, вдавливая сильнее железный нож в его призрачное тело, и я не блефую. Хотя я бы всячески постарался этого избежать. Он мой брат, и даже если он само зло, я всё ещё люблю его.
— Думаешь, она лучше? Думаешь, её душа не такая чёрная? Не такая сломленная?
Киваю.
— Да, она сломлена, — признаю я. — Но в ней нет зла. Каждый её плохой поступок имел цель. Всё это было ради меня. Убила тебя? Она сделала это, чтобы спасти меня. И себя.
— Ложь! Ты всегда был жалким идиотом. Слишком наивным, — он бьётся в истерике. Его жизнь сейчас в моих руках, он бессилен. А для Рихгана невыносимо чувствовать своё бессилие. — Неудивительно, что отец тебя ненавидит. Даже будь ты его родным сыном, он всё равно бы тебя ненавидел. Он бы ненавидел тебя так же, как и я.
Я сжимаю челюсти, в груди ураган из злости и боли, но я ничего не отвечаю.
— Я хотел поиграть в доброго старшего брата, но раз ты настаиваешь… то умрёте оба! — рычит Рихган и придвигается ближе ко мне. Он уверен, что я блефую, потому что если я продолжу стоять на месте, душа моего брата будет уничтожена: мой клинок разорвёт его связь с этим миром.
И я отдёргиваю кинжал, позволяя Рихгану ускользнуть.
Обогнув меня, он
