class="p1">Он некоторое время молчит. Размышляет? Взвешивает? Неужели не придумал заранее?
− Зависит от того, как ты аргументируешь свой поступок, – слышу в конце концов. − Мы готовы выслушать всё, что ты захочешь нам сказать.
Что он имеет в виду? Неужели мне дадут возможность оправдаться? Слабо верится, что это поможет. Скорее всего, я смогу повлиять лишь на меру наказания. Возможно, так меня попытаются склонить к нужным им действиям. Но главное, чтобы не забрали детей. Этого не переживу.
− Не уверена, что смогу подобрать достаточно рациональные аргументы, чтобы вы меня поняли, − произношу с нескрываемой горечью. – В ваших глазах это скорее всего будет выглядеть, как очередная попытка с помощью эмоций найти оправдания не самым разумным решениям.
− Именно это тебя ранило в моих словах? – голос А-атона звучит совсем близко, и, повернув голову, я вижу, что он уже тоже обошёл кровать и стоит практически рядом.
Меня много чего ранило. Эти слова были лишь цветочками. Но говорить о том, что испытала четыре месяца назад, я не собираюсь. И так уже слишком много о себе и своих чувствах сказала.
− Это уже неважно, − качаю головой, чувствуя на себе его внимательный взгляд. – Вы были правы. Эмоции это болезнь и непозволительная слабость.
И я работаю над тем, чтоб не поддаваться больше этой слабости. Не чувствовать совсем, к сожалению, или к счастью, не могу. Но чувства не должны мною руководить.
− Нет. Я был неправ, − оглушает меня внезапным признанием А-атон. Я уже слышала от него эту фразу сегодня, но тогда это воспринялось, как попытка сломить моё сопротивление. Сейчас же… неужели это действительно говорит он?
Хотя чему я удивляюсь? Самодуром А-атон никогда не был. И если вычислял в своих действиях ошибку, всегда спокойно и абсолютно рационально это признавал. Именно это меня в нём изначально больше всего подкупило, заставило довериться. Вот и сейчас он, видимо, говорит о том, что просчитался в своих действиях, не сумев предусмотреть совершенно нерациональную реакцию с моей стороны.
Продолжить этот познавательный разговор нам не позволяет звук открывающихся створок лифта в соседней комнате. Голос Са-оира, отдающий кому-то приказы. Грохот, стук. Приближающиеся шаги.
В арке прохода на этот раз первой появляется фигура Сэтору.
− Что-то случилось? – интересуется он у А-атона. Но, посмотрев на меня, буквально застывает на месте, прикипев жадным взглядом к Рэю у моей груди.
− Нужно переодеть Эш-наира, пока Лина кормит Рэй-адана. Требуются те вещи, которые ты захватил из её дома, − объясняет мой светлый супруг. Видя реакцию Сэтору на меня, сжимает на миг челюсти, скрипнув зубами, но практически сразу берёт себя в руки, возвращая лицу отстранённое выражение. И направляется с Эшем на руках в гостевую, видимо, в поисках таких необходимых пелёнок.
А я неожиданно остаюсь наедине со своим третьим мужем.
Ощущение неловкости и застарелой обиды затапливает с головой. Хочется отвернуться, спрятаться, но я заставляю себя оставаться на месте. Не руководствоваться глупыми эмоциями. Мне нечего стыдиться, я своего ребёнка кормлю.
Только не реагировать сложно. Бесит.
− Не смотри на меня так, − требую зло.
− Как? – мягко интересуется он, подходя ближе.
− Будто ты женскую грудь полгода не видел, − огрызаюсь, снова невольно закипая.
− Я даже не смотрел, − Сэтору, не изменяя своей напористой натуре, присаживается рядом. Заставляя все волоски на моём теле стать по стойке смирно. Точно от злости. – Я тебя искал.
− Зачем? Радовался бы, что избавился от глупой необразованной девчонки на троне. Или моя необразованность в постели тебе никак не мешала?
− Лина, всё не так…
− Да неужели? Я слышала твои слова своими собственными ушами. Ты это говорил. А врать тебе, Гласу Абсолюта, вроде как нельзя. Или это тоже было враньё? Что из всего того, что ты мне говорил, вообще правда?
− Тебе я говорил только правду, Лина.
− А другим врал? Несмотря на клятвы? – скептично усмехаюсь. – Не сходится как-то.
− Необязательно врать, чтобы ввести в заблуждение. И словами можно сыграть так, чтобы обмануть, не произнеся ни слова неправды. Ты тоже этому училась, Лина. У меня, у Чотжара и Аракеша. Дагрийке я говорил то, что она хотела услышать, чтобы получить от неё очень нужную информацию.
− Угу. Получил? Я своим появлением не помешала твоим грандиозным шпионским планам? – интересуюсь ядовито. – А то как раз до ощупываний дело дошло. Наверное, прослушку какую-нибудь на тело ей лепил.
Тут я замечаю, как он буквально меняется в лице, ошарашенно уставившись на меня. Неужели угадала?
− Лина, между мной и Инси Зэа-ма ничего не было, − всё же гнёт свою линию. − Меня интересует только одна женщина.
− Ну конечно. Я помню, что других тебе вроде как Абсолют не разрешает хотеть. Могу только посочувствовать. Выбор он сделал странный. Назвать твоей женщину, которая не сможет быть только твоей. Тут, конечно, всякие синие коленки покажутся привлекательными. Но знаешь, мне всё равно. Ты преподал мне очень хороший урок, ещё раз продемонстрировав, что доверять никому нельзя.
Сэтору шумно вздыхает, набирая в грудь побольше воздуха и явно намереваясь мне что-то доказывать, но его прерывает появление Повелителей.
Теперь приходит очередь Са-оира замереть в проходе, поражённо рассматривая, как я кормлю его сына. Словно загипнотизированный, он медленно шагает ко мне. Но тут замечает сидящего рядом Сэтору. Черты лица тёмного Повелителя вмиг заостряются, выдавая раздражение. Глаза ревниво сужаются.
Я даже сжимаюсь невольно, ожидая вспышки гнева. Но и этот супруг умудряется взять себя в руки, сдержав собственнические порывы. Кажется, они действительно договорились. Но проверять, как долго эти три собственника смогут друг друга терпеть я не собираюсь. Мои нервы этого больше не выдержат.
− Лина, есть какие-то особые предостережения относительно того, как обращаться с ребёнком во время… мытья? – напоминает о более приземлённом и насущном А-атон, не дав брату возможности высказаться.
− Вы действительно собираетесь это сделать? – удивлённо округляю глаза. – Я сейчас покормлю Рэя и смогу сама всем заняться.
− Ты считаешь, что я не способен позаботиться о физических потребностях своего сына? – удивлённо смотрит на меня светлый Повелитель.
− Нет, просто… я не думала, что вы захотите этим заниматься, − признаюсь неловко.
− Я хочу, − твёрдо произносит он. – Объясни, как действовать правильно.
Опешив от такой решительности, я действительно принимаюсь объяснять. Детально и обстоятельно. И как уложить, и как распеленать и как
