как смоль волосы. Соседка кивнула на вешалку, где на плечиках висел второй наряд. Белый.
– Перья бы повыдергивать твоей сове, – проворчала Эдит, пока я стаскивала форму.
– Рискни. Она быстрее тебе клювом череп расколет, чем ты выдернешь хоть одно перо. Но я разделяю твое желание, поверь. Вечно Кармине неймется. Будто мало проблем.
– Ладно, выступление – не самое страшное, что бывает в жизни, – попыталась Эдит приободрить саму себя. – Просто с ветром у меня получается лучше, чем с водой.
– А у меня наоборот. Хотя вода мне тоже подчиняется через раз, а то и реже.
– Эдит Роджерс! – раздалось снаружи.
Соседка на миг прикрыла глаза и сотворила в воздухе защитный знак.
– Это всего лишь пять минут позора, – изрекла философски и скрылась из виду.
Мне осталось только опуститься на скамейку и ждать, когда Эдит закончит позориться, и настанет мой черед. Вот интересно, успех на сегодняшнем празднике прибавляет баллы на экзаменах. А что делает провал? Убавляет?
Повисла гнетущая тишина. Напряженная, заставляющая чувствовать себя мерзко. Мне даже представлять не хотелось, каково там сейчас Эдит, ведь через пять минут на ее месте предстояло оказаться мне. Стоять там и видеть сотни направленных на меня глаз.
Может, ну все в пропасть? Может, взять и сбежать?
Нет. Я решительно мотнула головой. Один раз я уже сбежала. Когда узнала о происхождении. Показала слабость во всей «красе». Нужно быть сильной и встречать неудачи с высоко поднятой головой. К тому же, если сбегу, в сессию мне точно несдобровать. Педагоги запомнят провал на выступлении, но еще сильнее запомнят, если я унесусь отсюда, поджав хвост. А уж Габриэль как обрадуется!
Лучше напортачить на сцене.
– Что ж, результат не слишком выдающийся, но у тебя все впереди, Эдит, – послышался снаружи голос леди Райес, а за ним раздались редкие аплодисменты студентов, решивших чуток приободрить мою соседку. – Ты свободна, девочка. Саманта Холланд, твоя очередь!
Я сделала глубокий вдох и решила не затягивать пытку. Вышла на сцену быстрым шагом, словно кидалась в омут с головой. Я старалась не смотреть на зрителей, но чувствовала их взгляды, они кололи иглами, прожигали насквозь.
– Вот твои птицы, – объявила декан. – Постарайся поднять их в воздух.
Я перевела взгляд на стол и обнаружила не привычных журавлей, а скорее воронов. Или… хм… сорок. Они были черными и черно-белыми. Непривычными.
– Хорошо, постараюсь.
Я не удержалась, глянула на зрителей. Заметила леди Стоун, которая качала головой, явно считая, что я провалюсь с треском. Зато леди Джеральдин подняла вверх указательный палец, заверяя, что я справлюсь. А потом я встретилась взглядом с Белиндой. Она подбадривающе улыбнулась и шепнула одними губами:
– Все получится. Верь.
– Вот именно. Верь. В себя.
Я чуть не подпрыгнула, когда прямо мне в ухо заговорил невидимый для всех остальных Джереми. И когда успел подойти?
– Только не вздумай со мной разговаривать, – предупредил он. – На тебя все пялятся.
– Угу… – сорвалось с губ шелестом ветра.
– Ничего не бойся. Просто действуй. Серьезно, Саманта. Ты же ребенок, рождение которого предопределила магия мощнейших обрядов. Ты талантлива. Просто верь.
«Тебе легко говорить. Не ты тут стоишь неумехой перед толпой».
Джереми будто мысли мои прочел.
– Между прочим, на первом курсе мне тоже пришлось выступать на празднике всех стихий, – поведал он со смешком. – Я провалился. С треском. Так что не думай, что можешь оказаться хуже всех. Это не так.
Я улыбнулась уголками губ. Слова парня позабавили. Я воочию представила его перед студентами и педагогами сконфуженного и мрачного. Просто картина маслом.
– Готовы полетать, птички? – спросила я игриво и размяла пальцы, готовясь шевелить ими, будто они касаются струн.
А потом просто сделала это. Зажмурилась и позволила пальцам работать, представляя, как ветер перебирает мои пряди и колышет траву, как заставляет рябь бежать по спокойной озерной воде, а облака по небу. И вдруг… Вдруг я ощутила, как волосы взметнулись, будто устремились в само небо.
Я открыла глаза и ахнула.
Черные и черно-белые птицы поднялись в воздух и полетели над головами зрителей. Зашевелили бумажными крыльями, как настоящими. Кто-то зааплодировал, но я не смотрела на студентов и педагогов. Только на птиц. Пальцы продолжали слаженные движения. Неуверенность исчезла. Магия разливалась по телу волнами. Она перестала быть чем-то чужеродным. Я ощущала ее внутри себя. Ощущала ее неотъемлемой частью.
Ноги сами понесли меня со сцены. На лужайку чуть поодаль. Хотелось продлить полет птиц. Пусть еще немного времени проведут над нами. Снизу они правда казались живыми. Нуждающимися в свободе. Мне никто не мешал. Зрители наблюдали за птичьим полетом будто зачарованные, и он длился и длился, а я… Я просто наслаждалась даром, осознавая, наконец, что он у меня есть…
* * *
– Молодец, Саманта, – похвалила леди Райес, когда я вернула птиц назад. – Это серьезное достижение, учитывая, что ты совсем недавно начала практиковаться в магии ветра. Сегодняшний результат зачтется на сессии.
– Спасибо, – пробормотала я смущенно.
– Хорошая работа, – последовала еще одна похвала. От подошедшей к нам Белинды. Она улыбалась, радуясь моему успеху.
А я помрачнела.
– Что-то не так? – спросила она с тревогой.
– Возможно, – ответила я неуверенно. – Меня кое-что беспокоит. Но если я ошибаюсь… хм… Просто не хочу бросаться беспочвенными обвинениями.
Белинда нахмурилась.
– Это касается Габриэль?
– Что? О, нет! Дело в леди Стоун. Она была в суде. И поддерживала не меня.
– Разумеется, не тебя, – Белинда криво усмехнулась. – Леди Стоун – давняя «поклонница» Альберта. И не скрывает обожания.
Я кивнула и облизнула сухие губы.
– На практических занятиях, которые она ведет, у меня ничего не получается с птицами. Нулевой результат. Леди Стоун иного и не ждет. Твердит, что, возможно, у меня нет таланта. Но я пробовала поднять птицу в воздух одна. В библиотеке. Птицу, которую сделала сама. Она летала. И сегодня все получилось без труда, хотя я жутко нервничала. Вот у меня и возникла мысль, что… что…
По лицу Белинды прошла тень. Она прекрасно поняла, что я имела в виду.
– Идем, – велела строго и повела меня в зал для тренировок, не сказав по дороге ни слова.
Внутри Белинда попросила указать отсек, в котором я работала, затем попробовать поднять птиц в воздух.
– Не бойся. Просто действуй.
– Ладно. – Я сжала и разжала пальцы, не понимая, верит она мне или просто пытается доказать, что мои подозрения ошибочны.
Я могла поклясться, что все сделала правильно. Как и на внеплановом выступлении. Руки работали слаженно, да и уверенности было больше обычного. Только результат, как и раньше в этом отсеке, оказался плачевным. Журавли упали
