– Алекс, я очень сильно люблю тебя. И если бы это касалось только меня, я бы рассказала, но я боялась за нашего ребёнка. Я хочу, чтобы он был счастливым. Понимаешь? Разве можно быть счастливым, если тебя разлучают с матерью? – она снова положила руку на живот. – Я всё думаю, а поехали в Хивернию. Будем жить втроём: ты, я и наш малыш.
– Я не хочу втроём, – он обнял её. – Я сказал тебе, что у нас будет много детей. – Он положил ей руку на затылок. Она приподнялась на носочках, обняла его за шею.
Только тёмное небо над головой. Только песнь соловья. Только нежность губ. Только танец языков.
– Эй, влюблённые, там посланец от Великого, – кто-то грубо вторгся в это таинство поцелуя.
Их уже ждали в зале. Они шли по импровизированной дорожке, по обе стороны которой стояли нелюди и хлопали в ладоши. Маше казалось, что она идёт к алтарю, и ведёт её самый прекрасный на свете мужчина. И не беда, что на ней сарафан. И неважно, что он не наденет на палец кольцо. Разве это венчает настоящую любовь?
Они поднялись на сцену, на которой стоял посланник. Ансамбль, игравший до этого, оттащил свои инструменты в сторону. Барабанщик подбадривал толпу, выбивая ритм.
Посланник поднял руку вверх, прося тишины.
– Амелинда и Драйк, с днём рождения вашего сына! Вы вырастили достойного дракона.
Маша смотрела на говорящего. Это был мужчина среднего роста. Нос с горбинкой. Рыжеватые волосы. На пальце печатка. Где-то она уже видела эту печатку. Мужчина ей был явно знаком. Она посмотрела на Алекса. Он улыбнулся, поцеловал её в щёку:
– Алекс, это он, – прошептала она. – Великий. Я уверена.
– Маша, ты в каждом мужчине теперь будешь его видеть? – и он улыбнулся.
А глашатай продолжал:
– Алекс, тебе просили передать эту грамоту. Но зачитать её ты сможешь лишь тогда, когда рядом с тобой будут стоять только те люди, которые дороги твоему сердцу и за которых ты готов погибнуть. Называй их, а они пусть поднимаются и встают рядом с тобой.
– Я думаю, что все со мной согласятся, если я скажу, что самые родные и близкие люди — это мои родители и мой брат. Это моя кровь. Я с ними связан. Я прошу их подойти ко мне.
Мать, отец и Ник под аплодисменты поднялись на сцену, встали рядом с Алексом. Молодой человек поцеловал руку матери:
– Амелинда, ты всегда вызывала у меня восторг своей хваткой. Ты возилась со мной, когда я болел, и штопала своей магией мои крылья, когда я, неудачно зацепившись, болтался на дереве. – Он обнял отца. – Драйк, ты всегда меня поддерживал втайне от матери. Ты не наказывал меня за мальчишеские шалости. Ты помог мне стать крылатым, научив управлять вертолётом, – он ударил ладонью в ладонь брата. – Ник, ты не даёшь мне забыть, что мы все родом из детства, заставляя меня играть с тобой в машинки.
– Теперь мы будем играть втроём, – довольно произнёс Ник. – А когда у вас появится малыш, я его тоже научу играть и всегда-всегда буду с ним делиться.
От этих простых слов на лицах людей засветились улыбки.
Алекс замолчал.
– Это всё? – спросил глашатай.
Маша стояла, прикусив губу. Ей так хотелось, чтобы Алекс при всех сказал ей то, что говорил наедине: что она его любимая женщина и что без неё он не представляет себе жизни. Она вздрогнула, когда услышала имя:
– Кира, – он повернул голову к девушке, которая стояла рядом с Зарой. – Кира, ты моя подруга с детства. Мы вместе с тобой носились по полям, разбивали коленки. Ты, как маленькая медсестра, накладывала на них какую-то траву, которая ужасно пекла, а ты спрашивала, не больно ли мне.
Кира приблизилась к сцене, но не поднялась. Она повернулась к публике и помахала ей рукой.
– Кира, милая моя, ты мне как сестра. А на сёстрах не женятся. Ты всё знаешь сама. И ты сама разрешила мне это произнести при всех. Прости меня, Кира, но в моём сердце живёт другая женщина. Ты свободна и вольна выбирать, кого душа пожелает.
– Алекс, да неужели ты созрел, – фыркнула девушка, утирая украдкой слезу. Впрочем, не только она прослезилась. Дамы то и дело подносили платочки к глазам. – Я думала, что это уже не случится никогда. Сколько я просила тебя расторгнуть эту дурацкую помолвку? Неужели Великий дал добро? Алекс, я чего-то не знаю.
– Да, я был у Великого и просил за нас. Он обещал подумать. Я очень надеюсь, что в этом послании и есть его главный подарок: наша с тобой свобода.
И она оба обернулись к глашатаю. Тот раскрыл конверт, и в воздухе заискрилась надпись: «Волей Великого Кира и Алекс свободны друг от друга!».
– А-а-а-а, – заверещала Кира, она поднялась в воздух и сделала кувырок.
– Алекс, сколько просьб у тебя было к Великому, когда последний раз ты был у него?
Лицо Алекса просияло. Он вдруг отошёл от Маши, порылся в карманах. Потом встал перед девушкой на одно колено, протянув в руке раскрытую коробочку, в которой лежало кольцо с голубым сапфиром и жёлтыми бриллиантами.
– Маша, я прошу тебя стать моей женой.
В зале повисла тишина. Наследник драконов просит человека стать его женой… Потолок должен обрушиться. Великий должен проклясть всех в этом зале. Но ничего не происходило. Не сверкали молнии, не валились кирпичи. В конце концов, глашатай не выдержал. Девушка смотрела, не понимая, что же от неё хотят. А по лицу струились слёзы счастья.
– Мария Невинная, ты не хочешь стать госпожой де Касьян Софьян? – прервал затянувшуюся паузу глашатай.
– Хочу, очень сильно хочу. А разве так можно? – спросила девушка, покраснев с пяточек до макушки.
– А мы сейчас узнаем. Драгиня Амелинда, ты даёшь своё благословение?
– Никогда! – фыркнула женщина.
– Это ещё почему? – опешил мужчина.
– Вот когда Алекс полетит на своих крыльях, тогда пусть и женятся. А пока он бескрылый, никогда! – и её глаза грозно сверкнули.
– Все слышали условие? Как только Алекс поднимется в небо на своих крыльях, тогда и объявят о дне свадьбе. А пока именем Великого я благословляю помолвку Маши и Алекса. Целуйтесь, что ли! А может и не дождёмся, пока бескрылый полетит, – хмыкнул глашатай. Спрыгнул со сцены и вылетел в окно ониксовым драконом.
27. Авария
Это утро было особенным. Маша давно уже не чувствовала такой лёгкости в теле. Душа пела. Хотелось постоянно улыбаться. Улыбаться до боли в щеках.
Она, облокотившись, смотрела на спящего рядом мужчину. Её мужчину. Он был красив как бог… Нет, не как бог. У него была живая красота. Красота, которую хотелось трогать.
Провела пальцем по татуировке. Слегка шершавый контур. Задумалась. Она не помнила её. Неужели настолько была поглощена собой, что не заметила такой большой рисунок на плече парня?
– Машка, – он потянул на себя. – Жена моя. Скажи мне, что я женюсь на человечке по собственной воле и буду этому рад до макушки, ни за что бы не поверил. Ты маленькая ведьма.
Теперь она лежала у него на груди, сложив руки под подбородком.
– Я ещё не жена. Амелинда же поставила условие. Ты у меня теперь каждый день будешь крылья разминать.
– Машка, – снова потянул он. – Это неважно. Древняя предсказательница сказала, что я полечу, когда буду спасать жизнь самого близкого мне человека. Ты умирала на яхте, а я так и не полетел, пришлось делать перекачку магии. Тебя обстрелял Стальной, я снова не полетел, а просто накрыл крылом. Я надеюсь, что больше ты не собираешься умирать. Дракон с ними, с этими крыльями. Главное, что ты рядом. Разве для любви важен статус? Машка, я тебя зацелую до смерти, – и он подхватил девушку и потянул на себя.
Лицо Маши стало серьёзным:
– Ты же знаешь, что с момента зачатия моя жизнь встала на отсчёт в обратном порядке.
– У каждого живущего на земле с момента рождения жизнь отсчитывает назад. День ото дня к смерти ближе. Давай не будем об этом.
– Алекс, а куда ты вчера меня хотел отвезти на вертолёте и почему передумал? Я боялась попасть в инкубатор.
– Вот какая же ты недогадливая, Машка. Я был у Великого перед днём рождения и просил освободить меня от Киры, тем более что она давно этого хотела, да семья была против. Боялись, что неформат моей невесты пагубно скажется на бизнесе. А после того, как Стас повёл нечестную игру, зелёные волосы Киры оказалось детским лепетом. И просил разрешения на брак с тобой. Я планировал взять тебя с собой к Великому, чтобы мы могли вместе умолить его. Когда же он прилюдно освободил меня от Киры, я понял, что он дал добро на наш брак.
