— Серьезно ранен. В сердце. Найдите Кулька, он тоже пострадал. Здесь неподалеку должна быть рыбацкая хижина. Лео!
— А? — потерянно отозвался парень.
— Ты умеешь отправлять письма, как Марк?
— Я давно не пробовал. Раньше получалось, но плохо.
— Пожалуйста, попробуй. Скажи Грозовым, что мы здесь. Солнечным долго ехать.
— Звать Магици? — недоверчиво пробормотал парень. — Я могу попробовать помочь брату…
— Я сама была Магици. Мы теперь — одна семья. Забыл? И ему нужна только забота и тепло. И дом, конечно. Огонь живого очага.
— Мы задубеем, если долго будет здесь торчать, — сказал Смайл. — Где хижина, Габи?
— В ту сторону за поворотом. Марка вообще-то нельзя двигать… Если только сделать носилки.
— Не понимаю. Ничего, — сказал Мур.
— И я, — кивнула Дайра. — Как мы оказались тут? Почему даже не поняли, что перемещаемся?
— М, — многозначительно загудели остальные, и я рассердилась.
— Вы вообще меня слышите?! Марк ранен в сердце! Кулька нужно найти, он тоже ранен. Быстро!
Народ встрепенулся, а я склонилась над супругом, дрожащей рукой касаясь его лба. Теплый. Дышит неровно, лицо белее мела. Но он жив и будет жить. Если понадобиться, я напою его теплом собственной крови. Я взяла шубу, укутала его ноги и торс. Вторую накинула на себя и склонилась, закрывая Марка от беспощадного морозного воздуха.
— Дыши, мой хороший. Я с тобой. Я всегда буду рядом.
Казалось, время ползет слишком медленно, а ведь Марк лежал на промерзшем песке! Однако ребята не подвели. В шесть сильных рук они подняли Солнечного и бережно переложили.
— А пока мы идем к хижине, расскажи, в чем дело, — попросил Торми. — Вижу, ты одна понимаешь, что происходит.
До меня только дошло, что нужно искать убийцу, а, точнее, увидеть единственного отсутствующего человека. Я поняла это не сразу, но когда всех разглядела, то не досчиталась только одного. Антон. Весельчак из среднего королевства. Такой, казалось бы, добрый парень. Но только теперь я начинала припоминать странности в его поведении. Например, он ел отдельно от других, говоря, что должен читать молитву своему богу. У него, в отличие от остальных, не было оружия, и теперь-то стало ясно, что он просто не хотел его показывать.
— Кулек где?
— Мур несет. У него на голове рана, бедняга без сознания.
— Главное, что жить будет. А что насчет рассказа…
Говорить на морозе было трудно, но я поведала обо всем коротко и просто. Никаких душевных переживаний, слез или признаний. Бог с острова нам помог. Марка почти убил Антон, неизвестно кем подосланный. Кулек, видимо, раскрывший преступника, был атакован первым, и хорошо, что остался жив. Торми и остальные, шедшие неподалеку, слушали молча, не задавая вопросов и ничего не обсуждая. А вот когда мы добрались до хижины — старой, покосившейся, но достаточно просторной — ребята разговорились у теплого очага.
Нам с Лео было не до того — хлопотали над Марком. Я отважилась поглядеть на рану и увидела только склизкое месиво невиданного лекарства. Оно было темно-красным, и не выходило понять, кровь это или земля.
— Пусть пока останется, не будем смывать, — сказал Лео. — Нужно только перевязать рану и попробовать его напоить.
— И согреть, — кивнула я. — Когда ему плохо, всегда мерзнет.
Пока остальные бурно обсуждали злодеяние Антона и помощь странного бога, мы умудрились все же влить в рот Марка несколько капель. А затем я легла рядом, под одеяло, и, когда нас никто не мог видеть, расстегнула платье на груди, чтобы прижаться к любимому голой кожей. Да так и отключилась, словно утонула в огромном ватном матрасе. Я не переставала чувствовать, как бьется сердце Марка, внимала его дыханию, но не слышала ни иных звуков снаружи, ни голосов.
Дом. Что с ним стало? Ранние морозы? Почему красная земля не отдавала привычных сердцу ритмов? А что мои родные? Мама, братья, дядя… Все Грозовые и Солнечные, как у них дела?
Я проснулась через какое-то время и ощутила, что Марк стал теплым. Дыхание его наладилось, на щеках проступил румянец. Я высунула нос из-под одеяла: многие уже спали, в хижине стало жарко. Возле двери стоял Лео, и мне показалось, что плечи его вздрагивают. Я приподнялась, застегнула платье и тихонько вылезла, предварительно хорошенько укутав Марка и ласково поцеловав супруга в лоб.
Я осторожно приблизилась к Лео. Вряд ли человеку, десяток лет жившему одному, захочется одиночества в родном доме.
Парень стремительно обернулся, утерся и смущенно хмыкнул.
— Прости. Раскис. Как-то не верится, что стою на красной земле. Прежде мне часто снились сны о родине, потом я потерял всякую связь с Атрой. И вдруг — дом…
Я подошла ближе и обняла его как брата. И точно также ощутила себя самой маленькой и беззащитной — Лео был под стать Марку, высокий и широкоплечий, разве что худой. Он осторожно обхватил меня в ответ и тотчас отстранился.
— Знаешь, ты не похожа на Агну. Я думал, он больше никого не полюбит, так и останется жить вполовину души. Но нет, судьбы сплелись, и это счастье.
— Приятно это слышать, — прошептала я. — Значит, Марк выбрал меня сердцем, а не прежними мечтами. И я бесконечно рада, что он обрел тебя, Лео. Ему нужен кто-то помимо Дэра. Близкий, родной.
— По-моему, сейчас ему достаточно тебя, — лукаво улыбнулся парень. — Но я не стану вам мешать.
— О чем ты? — удивилась я.
— Ну, дома… Вы, наверное, привыкли одни.
— Думаешь, голышом разгуливаем?
— И это тоже.
— Ты не представляешь, как здорово, что в этом огромном особняке поселится кто-то ещё! Я ведь привыкла к компании. А нам с Марком, чтобы уединиться, достаточно уйти в свою комнату.
— Правда?
— Ну конечно! Понимаю, как тебе нелегко, но поверь, я рада новому замечательному родному человеку.
— Насчет моей замечательности не делай поспешных выводов, Габи, — тепло улыбнулся он, и я тихо хмыкнула.
— Поскорее бы домой, да?
— Точно. Кажется, всё сон, и только боль доказывает обратное.
— А что случилось? Почему болит и где? — насторожилась я.
— Хм… Да это я так… Всякое бывает, — смутился парень. Выдумывать и прикрываться за множеством бесполезных фраз он не умел.
— Расскажи. Пожалуйста. Я помогу.
— Давай сначала с Марком уладим. У меня всего лишь старые раны, которые порой беспокоят.
— Ладно. Но после ты дашь помочь себе. Хорошо?
Я старалась не давить на него, но Лео явно был рад любой заботе. Он сжал мою руку, что-то пробормотал. Кажется, на аратском. А потом мы одновременно вздрогнули: послышался топот десятков копыт. Я накинула шубу, Лео вышел в чем был — рубашке и тонких штанах. Не очень-то он и мерз.
Это были Грозовые и Солнечные вперемешку, только по цвету волос и отличишь, кто где. Конечно, я сразу узнала маму, и бросилась к ней, чтобы через пару минут крепко обнять. Родное тепло, необходимое, но странно, что оно сильно изменилось. Прежде я думала, что не смогу пережить столь долгую разлуку с ней, домом, братьями. Но, получив Марка и его чувства, испытав радость любви, осознала, что любимый мужчина способен помочь забыть о тоске по близким и стать твоим всем.
Конечно, мы обе не сдержались, и, заплаканная, я обняла Бэйта. Потом побывала в руках Ласса — сильных и бережных, а после переобнимала остальных ребят, и Солнечных, и Грозовых. Конечно, спящие быстро услышали шум снаружи, и началось столпотворение. Я с улыбкой смотрела, как затащили в общий круг Лео, и он, смущенный, радовался с остальными. Никого не знал, это было заметно по лицу, но искреннее тепло заменяло родственные связи. А уж когда я сказала Солнечным воинам, что это ещё один Сварт, они подняли такой восторженный вопль, что даже Ласс спросил, в чем дело.
— Мам, нужны сани или что-то вроде того. Верхом он ехать не сможет.
И снова рассказала, что случилось с Марком.
— А если на носилках, только укутать потеплее? — предложил Солнечный по имени Римьен. — Мы осторожно, Габриэль, трясти совсем-совсем не будем.
