Глава 18
Земли Огнемая простирались далеко на юг к самой скале Тартос. Каменная стена, отделяла территорию города от Пустынных земель. С высоких башен несли дозор воины Сумрака. Личная охрана Аша. В темноте были видны лишь их силуэты, замершие как изваяния по периметру стены. Крупные хлопья снега кружили в воздухе и таяли от прикосновения к горячим плитам, источая испарение. Весь Огнемай окружен облаком густой дымки тумана. Это стратегический шаг, под фундаментом стены текла раскаленная магма и нагревала мраморные плиты круглосуточно, вызывая тот самый туман, в глубине которого прятались шпили дворца и оставался в безопасности сам Дозор.
Аш отошел от окна и посмотрел на Фиена, который склонил голову в почтении, протянув демону свиток с докладом.
— Их видели у Мертвого Озера, так же несколько засветились у самых границ с Тартосом. Это лазутчики. Следопыты.
Аш взял свиток и швырнул на стол.
— И…где?
Фиен в недоумении посмотрел на Повелителя.
— Я спрашиваю — где головы лазутчиков, Фиен?
— Обнаружены только следы. Отряд разделился и шерстил по периметру. У нас мало защищённая стена с Севера и ближе к Тартосу. Скорей всего прощупывают слабые места, но ударить не смогут.
Аш снова подошел к окну и распахнул его настежь, вихрь ледяного воздуха ворвался в комнату и хлопья снега упали на мраморный пол, отражаясь и сверкая в бликах свечей.
— Я прикажу усилить Дозор именно в тех местах где замечены следопыты. Бросим туда основную силу.
— Нет.
Аш повернулся к Инкубу:
— Это то, чего они хотят. Наши слабые места далеко не подножие Тартоса которое окружают топи и не граница с Мертвым Озером. Наше слабое место — это центральная часть, где мы не защищены, а открыты как на ладони. Не менять дислокацию Дозора. Все оставить как есть. Более того — укрепить центр. Завтра, Фиен, я хочу, чтобы хоть один из следопытов был здесь, в подвалах инквизиторов. Мне плевать как вы это сделаете, но срок у вас до завтра. Иначе я прикажу пытать каждого. В день по одному, пока никого не останется. Я лично сдеру с них кожу живьем.
Глаза демона сверкнули жгучим оранжевым пламенем. Он был зол, в нем клокотала ярость, она управляла им вот уже несколько часов и Аш не мог совладать с нею. Ярость на Падшую и на Ибрагима. Проклятый инкуб. Возомнил себя сводней, возомнил, что имеет право воздействовать на наложниц Аша. Впрочем, одна часть подсознания все же испытывала чувство триумфа — пусть зверушка знает, что значит непокорность и что может быть с ней самой, если она ослушается, а с другой он клокотал от гнева, потому что не хотел видеть страх в ее глазах, потому что знал, какие они, когда в них нет ужаса, они теплые, как горячие кристаллы, они будоражат кровь похлеще чентьема. Страх — это привычная эмоция, которую демон пожирал уже веками, чувства Падшей — изысканный десерт и ему хотелось впитать их снова.
— Да, но в связи с этим Сеасмил, велел напомнить, что Руаха Эш назначает совет через несколько дней. Асмодей теперь настаивает на проведении Совета в другом месте, а не в Огнемае.
Аш криво усмехнулся:
— Где же, например? В пещерах Нижемая с крысами-мутантами и орками? В мире смертных, куда он зачастил последнее время?
Фиен отрицательно качнул головой.
— Нет. Он предлагает собраться в крепости к северу от Тартоса, в старой башне, а также устроить бои в честь Короля. Бои без правил. В крепости есть арена, где раньше тренировал воинов сам Руаха Эш. Там безопасней. Асмодей намекнул, что Огнемай не самое спокойное место в Мендемае.
Аш сжал руку в кулак. Сукин сын, всегда намекает, что байстрюк не способен быть на равных с ними, а Огемай не место для семейного Совета. Тварь.
— Совет пройдет здесь, безопасность Короля гарантирована, так и передай Сеасмилу. Мой дом спокойней, чем ложе старой шлюхи в самой заброшенной виште Мендемая. Ни один эльфийский ублюдок еще не ступил на территорию моего города. Я лично гарантирую безопасность отца. Объявляй о боях в честь Руаха Эша. Победа будет подарена Королю Мендемая.
Все. Свободен.
— Руаха Эш принял другое решение — Совет пройдет в Северной крепости, мой Господин.
Аш резко обернулся и зарычал.
— Если за эту неделю вы не выследите и не отловите следопытов, я разжалую тебя и сошлю на рудники. Мне плевать как вы это сделаете, я хочу привезти в Северную крепость головы лазутчиков и швырнуть их в рожу Асмодея. Ты меня понял, Фиен?
— Понял. Завтра вы получите их головы.
Аш протянул ладонь и на нее приземлились несколько снежинок, он сжал пальцы в кулак и почувствовал, как они мгновенно растаяли. Сейчас гнев перерастал в бешенство. Мысленно позвал Ибрагима и тот появился спустя несколько секунд, покорно склонив голову. Дверь за ним с грохотом захлопнулась и щелкнул замок.
Инкуб не шелохнулся, но слегка побледнел.
— Скажи мне, Ибрагим, сколько веков ты служишь мне?
Аш не смотрел на управляющего, он по-прежнему наблюдал как хлопья снега ровным белым покрывалом застилают подоконник, наслаиваясь в искристое покрывало. Его голос звучал тихо и вкрадчиво. Собеседнику это не сулило ничего хорошего.
— Не счесть, мой Господин.
— Я всегда был доволен тобой, Ибрагим?
— Да, мой Господин.
— Ты выполнял все мои указания?
— Верно, мой Господин.
— Что я делаю с теми, кто нарушает мои указания или занимается самодеятельностью?
Инкуб молчал, и демон резко повернулся к нему, глаза Аша стали черными как ониксы, в них отражались языки пламени от множества свечей. По лицу стекал растаявший снег.
— Верно, Ибрагим. Их сажают на кол. Засовывают в их любопытный, зазнавшийся зад раскаленное копье и жгут им внутренности долго и мучительно. Я что-то не замечал в тебе склонности к содомии, Ибрагим. Или я чего-то о тебе не знаю?
Ибрагим стиснул челюсти, но его лицо оставалось бесстрастным.
— Если я разочаровал тебя, мой Господин, я готов понести любое наказание.
Проклятый сладкоречивый ублюдок всегда знал, как правильно ответить. Аш усмехнулся.
— Значит тебя не пугает кол, в твоей упругой заднице, может тогда отдать тебя инквизиции, пусть кастрируют и скормят твой член церберам?
— Я готов к любой казни, Аш, если не угодил тебе.
Аш в одно мгновение вдавил инкуба в стену рука демона вонзилась с той стороны, где едва слышно стучало сердце Ибрагима и когти зверя, обхватили, медленно бьющийся в такт застывающей крови в венах, орган.
Ибрагим побледнел, в его белесых глазах читался искренний ужас, но в тот же момент и смирение.
— Ты сделал то, о чем я тебя не просил. Никогда не принимай решений за меня, инкуб, никогда не лезь в то, что не касается тебя самого.
