— Ну что, Лисандра, до вечера пятницы? Думаю, побегаешь, поймешь, что никто не поможет…
— Думаю, фьорд Чиллаг, у нашей семьи еще остались друзья, — сказала я с уверенностью, которой совсем не испытывала. — Спокойной вам ночи.
— А поцеловать, чтобы спалось лучше?
Я насмешливо подняла бровь и закрыла за собой дверь. Фиффи встретил меня грустным шелестом, его не обрадовал даже подарок от Майзи. Как сидел он в своем углу, так и вылезать не захотел. Да… Ни за что влюбляться не буду. Вот что любовь с людьми делает!
С такими мыслями я и села переписывать конспект Гарольда. Почерк у него не сказать, чтобы особо красивый был, но вполне разборчивый, особенно напрягаться не приходилось, разве что палец, не привыкший к давлению разболелся. Так и мозоль натереть можно на своих совершенных пальчиках. Я потерла косточку и посмотрела на часы — можно продолжить после пробежки, все равно сейчас Элену придется уговаривать. Фиффи при моих сборах оживился и даже к двери подполз.
— Оранжерея все равно закрыта, — с сожалением сказала я. — Но я тебя непременно завтра с собой возьму, вне зависимости от того, смягчилась фьордина Вейль или нет. И печенье твоей девушке купим. Она с орешками любит?
Фиффи расстроено покивал ветками и уполз назад, где свернулся в компактный страдающий шарик. Я вздохнула, погладила его по листочкам и направилась к Элене, полностью уверенная, что та еще даже не начала одеваться.
Так и вышло. Она сидела, совершенно не готовая к покорению ректорского сердца, на диванчике, мечтательно уставясь в потолок. Наверно, надеялась, что притянет его силой любви и он свалится где-нибудь поблизости. Но, то ли сила любви у нее была не то чтобы очень большая, то ли за время работы ректор успешно научился сопротивляться этим силам, но предмет ее желаний был все так же далек, как и раньше.
— Элена, быстро переодевайся, — скомандовала я. — У нас не так много времени, чтобы попытаться пересечься с ректором. Тем более что я точно и не знаю, когда именно он бегает.
И посмотрела укоризненно на подругу. Уж за тот месяц, что она здесь провела, могла бы выяснить все о предмете своего сердца. Уж как минимум вкусы и распорядок дня.
— Так, может, он и не бегает, — вяло запротестовала она, не делая даже попытки привстать с уютного диванчика.
— Бегает, я точно знаю, — отрезала я. — И если он тебе нужен на самом деле, ты сейчас встанешь, переоденешься и побежишь со мной.
Да, всякая настоящая любовь требует жертвы. Это Элена осознала в полной мере, натягивая столь ненавистную ей спортивную форму. Тапочки для бега нашлись лишь во втором ящике с обувью. Новенькие, ни разу не надетые. Похоже, до сессии фьорда Чиллаг может и не дойти — ведь зачет по физкультуре, как я узнавала, среди обязательных, а если преподаватель ее даже не видел ни разу, вряд ли у него возникнет желание поставить свою подпись в ее зачетке.
Темп мы взяли самый медленный, можно сказать почти шли. Аллеи в парке Академии как раз способствовали неспешной прогулке и разговору. Свет лун, пробивающийся через сплетение ветвей деревьев над нами, навевал романтические мысли, что гулять здесь было бы лучше отнюдь не в компании пыхтящей Элены, которая уже к середине первого круга даже при нашей совершенно медленной скорости начала задыхаться. И все почему? Потому что у нее нет хвоста, который помогает удерживать равновесие! От неожиданной мысли я аж остановилась. Боги, при чем тут хвост?
— Все? — обрадованно сказала Элена и тут же огорченно. — А Ясперса так и не было…
— Хотя бы один круг надо закончить, — ответила я. — А ректор, возможно, еще подбежит.
Не успели мы пробежать и десяти шагов, как нас догнал и обогнал сам объект желаний Элены. Бежал он красиво, равномерно дыша и размахивая руками в такт. Нас он обдал одобрительным взглядом и запахом густого мужского пота. Давно, видно, уже тут бегает, а сейчас торопится в душ. Во всяком случае, я очень надеюсь, что туда, и больше мы с ним сегодня не встретимся, а то так и сознание потерять можно.
— Какой мужчина! — восторженно прошептала Элена, глядя ему вслед.
Наверно, у нее нос заложен, подумала я, с сомнением глядя на подругу, вот поэтому и бежать не может, и ректором восхищается. А если она плохо себя чувствует, то значит, заканчивать надо наши спортивные упражнения. Цели-то мы достигли — Элена увидела ректора, а ректор увидел меня и убедился, что я бегаю вовсе не на свидания к Кудзимоси. Хотя как раз в пятницу свидание у нас и будет.
Остаток вечера я провела за переписыванием лекций, взятых у Топфера. Я, Лисандра Берлисенсис, не только учусь в этой ужасной Магической Академии, но еще и делаю все, чтобы мое обучение не закончилось раньше, чем мне это нужно! Какой позор! Надеюсь, эту страницу моей биографии удастся скрыть…
Но когда я ложилась спать, в голове моей оставалась только одна мысль — где взять деньги на залог для Бруно? Про характеристики-то можно узнать у его одногруппников. Я вспомнила Серена с его дикими идеями в отношении семьи и брака, к нему обращаться не хотелось. Попробую завтра в деканат факультета Огня сходить. Они же должны знать, где сейчас эти характеристики, да и справка там берется. Приободренная этой мыслью, я и уснула.
На следующий день первой парой была лекция по минералогии, которую я уже довольно успешно записывала. На самом деле понятно было далеко не все, но хотя бы выяснилось, что эти жуткие двухбуквенные закорючки — обозначения химических элементов, а вовсе не какой-то специальный шифр, которым общаются между собой избранные. Писать опять пришлось много, так что следующая пара — семинар по астрономии — был для меня просто подарком небес. Мне срочно нужен артефакт-самописец, иначе палец у меня если не отвалится, то искривится точно. А кому я буду нужна с кривыми пальцами? Хорошо, что бал уже в субботу, до нее никаких необратимых изменений произойти не должно.
Но радость моя была преждевременной. Коварный лектор, который сегодня и семинар вел, решил проверить, как мы поняли его прошлое выступление, и начал поголовный опрос. Очень было похоже, что не я одна так удачно использовала его занятие для дополнительного утреннего оздоровительного сна, так как поднятые студенты невразумительно мямлили что-то, даже на мой неискушенный взгляд, имеющее весьма слабое отношение к теме вопроса. Лектор хмурился все больше, а у меня возникло совершенно неприличное детское желание залезть под стол и просидеть там остаток занятия, пока до меня очередь не дошла. Но тут этот достойный фьорд поднял Топфера, который даже сам вызвался отвечать. Сначала я подумала, что у него нереализованные суицидальные наклонности так проявляются, но потом выяснилось, что он эту тему очень даже хорошо знает и способен разговаривать с лектором, не вызывая у того желания придушить отвечающего на месте. Дальше фьорд беседовал только с одним студентом и разговор их был так интересен, что я даже заслушалась. Надо же, как может быть увлекательна астрономия! Непременно посмотрю учебник, когда время будет. Но полностью погрузиться в сегодняшнее занятие мне мешали мысли о брате. Если есть возможность выпустить его под залог, ее надо непременно использовать. Думаю, даже если характеристики канули в следовательских бумагах, то собрать новые труда не составит. Но вот деньги… Где брать такую огромную сумму? Даже если бы я вздумала продать домик маминой кормилицы и покупатель нашелся сразу, вырученные деньги составили бы от силы одну десятую. Не получится ли так, что предложение Фаба окажется единственным возможным выходом?
