его взяла?
— Кстати, ты в курсе, что мой папа и твой… — он запнулся, явно запутавшись. — А кто он тебе вообще?
— Ты про Максима? — Девочка задумалась.
Между ним и мамой явно что-то происходило. Такой счастливой Аня маму никогда еще не видела. А Максим… он заботился о них, иногда помогал с уроками, отвозил в школу, забирал вместе с мамой мелких из садика. А как-то даже клеил Наде и Феде поделку. Но кто он им, она не знала. Да и до того, как Даниил спросил ее, даже не задумывалась об этом. Все шло своим чередом и казалось правильным.
— А почему ты спрашиваешь? — ушла она от прямого ответа.
— Максим и мой отец вроде как братья. Из одного клана, — с таким видом, будто открывал страшную тайну, произнес мальчик. — Я поговорю с мамой, чтобы пригласила вас в гости. Ты же придешь? Я покажу тебе свою игровую. У меня столько игр на приставке!..
Они проболтали несколько часов, пока Даниил не спохватился и не засобирался домой.
— Так, если меня не прибьют, то приду к тебе еще. Пустишь же? — заулыбался мальчик. — Только ты еще вот такого круглого печенья припрячь для меня.
— Договорились! — засмеялась Аня. — Это мама его печет.
— И отвечай на сообщения!
Когда мальчик скрылся за домами, Аня еще минут десять смотрела в окно и улыбалась и только потом пошла относить кружки и вазочки из-под печенья обратно в кухню.
Максим сидел один за столиком в ресторане, официантка принесла уже третью чашку кофе. Он медленно потягивал тягучий напиток и размышлял о том, как странно все сложилось.
Жизнь, сделав головокружительный кульбит, перевернулась с ног на голову и затем обратно.
Когда Максим увидел Свету, впавшую в нечеловеческую ярость на причале, больше всего он испугался не того, что она может кому-то навредить. Больше всего он испугался за нее. А еще вспомнил сестру…
Темный ритуал прошел успешно. Лиза перестала быть человеком. Ожила. Вот только стала лишь тенью себя прежней. Заторможенная, рассеянная.
— Ты сердишься на меня? Лиза, скажи, что ты не сердишься! Я просто не хотел тебя потерять.
— Я не сержусь, — качала головой сестра. — Я… не понимаю, что чувствую. Но когда я еще понимала свои чувства, думала, что этого делать не стоит. Значит, это было правильно. Не стоило этого делать.
Она говорила это спокойным, почти равнодушным тоном, и Максим решил, что время пройдет и сестра смирится. Ведь главное — она с ним, а он с ней.
Они продолжили жить как прежде. Лиза работала в больнице, он учился. Виктор хоть и отругал его, но все равно, кажется, гордился (хоть и не показывал этого явно) тем, что Макс сумел провести в юном возрасте такой сложный ритуал.
Вот только спустя несколько месяцев в больнице у Лизы случился срыв. Привезли девушку, молодую, светловолосую, тающую на глазах. Максим так и не понял, что спровоцировало срыв и лишило его сестру контроля: сама ли девушка, так мучительно напоминающая Лизе её саму, или маленький мальчик с грустными глазами, который каждый день просиживал у её постели.
Потерявший связь с разумом мертвяк становится одержимым одной целью — убивать. И Лиза, бесконечно добрая и светлая девушка, которой даже комаров и мух было жать, напала на пациентов, за которыми ухаживала. Погибло несколько человек.
Лизу заперли в одной из комнат в поместье клана. Вернули в сознание. Благодаря Виктору и гипнозу инцидент удалось замять. А то, что не удалось исправить гипнозом, исправили денежной компенсацией.
Максиму казалось, что они выкрутились. Он шел к сестре, чтобы обрадовать ее, сказать, что обошлось и с завтрашнего дня она снова может жить как прежде.
Но тело безжизненной Лизы лежало на полу.
У Макса горло перехватило от ужаса.
— Лизка... — позвал он, словно надеясь разбудить ее.
Он опустился рядом, осторожно поднял ее голову и положил на колени. Из ее рта стекала струйка крови, рядом валялась какая-то склянка, от которой неприятно несло. Неужели сестра выпила что-то ядовитое? Ядовитое даже для мертвяка?
Руки дрожали, когда он прикасался к ней, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки жизни. Он не мог поверить в то, что на этот раз она ушла окончательно. Он не мог потерять ее.
— Я снова что-нибудь придумаю, я верну тебя… — шептал он. — Ты не можешь вот так меня бросить, не можешь!
А потом он увидел записку.
«Прости, Максимка. Я тебя подвела. Живи за нас двоих. И прошу, не возвращай меня. Я не хочу. Не после того, что я сделала».
В этот момент мир рухнул.
— Прости меня, Лизка… — плакал он. — Это я во всем виноват…
На диванчик напротив Максима уселся только что подошедший Виктор.
— Извини, я опоздал. — Он подал знак, чтобы ему принесли меню. — Никак Даню не мог с утра добудиться.
— Он, наверное, спать поздно лег. Не выспался, — хмыкнул Макс.
Аня думала, что их с мальчишкой ночные посиделки остались незамеченными, и Макс не спешил ее огорчать. И Злыдню пригрозил, чтобы не ябедничал Свете. Но проконтроливать, чтобы девочку не обижали, он считал своим долгом.
— Да нет, лег рано, — пожал плечами Виктор. — В общем, не суть. Я о чем хотел с тобой поговорить… Не хочешь вернуться?
— Куда?
— В клан. — Виктор вздохнул. — Наверное, с моей стороны было не совсем правильно лишать тебя всего.
— Ты это сделал не на пустом месте.
— И тем не менее.
— Нет, — покачал головой Макс и усмехнулся. — У меня вся клиентура сплошь из низших. Они вас не любят. Узнают, что я с вами, будут за километр обходить. А чай оказался внезапно прибыльным делом, знаешь ли. Но если вернешь мне парочку активов, то возражать не стану. А вообще, приходите с женой и сыном как-нибудь на печенье.
— Печенье?
— Да, Света такое печенье делает — пальчики оближешь. Уверен, твой сын будет от него в восторге.
Была суббота. Погода стояла отличная, а потому дети вышли с утра пораньше на площадку во дворе. Максим наблюдал за ними из окна кухни, Света суетилась
