Жермэн.
Эмельен стоял спиной, и Брижина радовалась, что не видела его реакции. Если он расстроился, то ей не хотелось об этом знать. Еслинерасстроился — тем более. Но Эмельен, как всегда, умел удивить. Он насильно разжал её ладони и повернулся к ней лицом. В его долгом пытливом взгляде было нечто, отчего становилось жарко и не по себе. Хотелось спрятаться. И в то же время хотелось, чтобы он продолжал смотреть. Вот так, не отрываясь.
— Я останусь с тобой, — его слова пронзили и припечатали к полу. Сказанные с лёгкостью, они оказались тяжеловесны. Легли на Брижину шерстяным покрывалом и усилили обуревавший её жар. — Мы преодолеем это вместе. А потом уедем, хорошо?
Вопрос казался абсурдным и оттого болезненным. Как? Как она может уехать? Служительница, скованная обетом. Но в голосе Эмельена не слышалось издёвки. Он говорил серьёзно, и ей так хотелось согласиться. Хотя до́лжно было бы возразить. Напомнить ему о реальности.
Увидев борьбу в её взгляде, взывей покачал головой.
— О чём бы ты ни думала, забудь. Ответь так, будто от всего свободна. Тебе хотелось бы уехать вместе со мной?
Сердце сжалось у Брижины в груди, и вопреки здравому смыслу она кивнула. Согласилась на побег, которому не суждено случиться. Безумие! Эмельен Фенри заразил её безумием и теперь беззаботно улыбался, глядя ей в глаза.
— Пора идти, — прошептал он. — Твоя сестра должна скоро проснуться.
Каталина Арди
Площадь гудела и двигалась, наполненная людьми. На венчание приехали из соседних поселений, и даже с побережья кто-то успел. Не так часто эн-нари выходит из Храма Твердыни, обвенчанной со Скованным лордом Иль-Нойер.
Скованным… Я наконец-то поняла, почему его так называли. На этом острове скованным был не только Освальд Шенье. Все и вся здесь было в цепях долга, традиций, суеверий и предубеждений. Цепи держали жителей Иль-Нойер так крепко, что я боялась. Мне было страшно, что не смогу их разрушить. Или что спускаясь в подземелье храма и прикладывая руки к прозрачному алтарному камню, надену оковы и на себя. Присоединюсь к несвободным островитянам.
Но венчание, которого я так страшилась и которое сама же велела поторопить, вызвало в душе не только тревогу. Было в нём и нечто… волнующее. Трепетное. Мы стояли с лордом Шенье друг напротив друга, но не видели. Перед нами возвышалась кристальная друза, пронзающая Венчальный зал в самом центре. Она разделяла два алтаря, к которым нас подвели.
— Эн-нариова эрр! — выкрикнула Высшая, простирая руки к потолку.
К собственному удивлению, я поняла значение этих слов. Слишком часто их слышали мои предшественницы. «Эн-нари вручается эрру». Не обручается с ним, не венчается, как могло бы случиться на материке. Вручается как собственность. Как вещь, которой необходимо воспользоваться и забыть, когда она придёт в негодность.
— Эн-нариова эрр, — повторили окружавшие нас служительницы.
На душе у меня стало горько. Как и лорд Шенье вчера, я вдруг отчаянно захотела иного. Чтобы звучали иные слова, а на венчании присутствовали иные люди. Кто все эти служительницы, скрывающие лица под капюшонами? Убийцы, отправляющие юных заклинательниц в Нутро. Лгуньи и садистки. Разве пригласила бы я их на своё венчание, будь моя воля?
Алтарный камень под моими ладонями вспыхнул, забирая первую порцию силы.
— Эн-нари овэнтаэрр! — воскликнула я, сама не успев осознать, что говорю. По Венчальному залу пронёсся ропот. «Эн-нари рука об руку с эрром», — воттакиеслова они должны были произносить. Но я сделала это за них.
Гордо вскинув подбородок, убрала ладони с алтарного камня.
— Как посмела ты?! — закричала Высшая, бросаясь ко мне, но я лишь усмехнулась.
— Мы обвенчаны, — ответила ей спокойным голосом, хотя в груди всё клокотало от злости и триумфа. — Часть моей силы отдана эрру. А слова… какое они имеют значение?
Но они имели, и Сандрия Зеле понимала это не хуже меня. Фраза, сказанная при отдаче силы, заменяет брачную клятву. Мы обвенчаны, но на тех ли условиях, которых добивались служительницы? Безвольная отдача силы — вот чего они хотели от эн-нари. Беспрекословного послушания. Я же потребовала встать наравне с эрром. Рука об руку. Не вещью, взятой на время, а человеком. Опорой и союзницей.
— Ты пожалеешь, — пообещала Высшая.
— Пожалею или нет, только Твердыня знает. Вы не всесильны, — я обвела служительниц взглядом. — Идём, супруг мой, — протянула ладонь, и лорд Шенье положил её на свой согнутый локоть.
Рука об руку — так мы вышли на людную площадь. Рука об руку — так мы её и покинем.
Голоса затихли и, словно по команде, люди протянули открытые ладони и приблизили их к сердцу, прося у эн-нари защиты и силы. Я ответила им обратным жестом, убеждая, что готова отдавать, если потребуется. И готова защищать.
— Ваши оковы падут! — мой голос пронёсся по затихшей площади. — Ничто не будет как прежде.
Площадь взорвалась хором голосов, взволнованных, непонимающих. Хранители, оттеснявшие народ от храма, создали для нас коридор. Нужно было пройти к ожидавшему за торговой улицей экипажу. На площадь ему было не проехать.
— Не вини меня, — обратилась я к супругу, когда кучер захлопнул дверцы кареты, укрывая нас от людей. — Ты сам говорил, что хотел бы иного. Так пусть у нас будет это иное, — в моих словах не было ни капли лукавства или бравады. Что бы ни ждало впереди, мы не должны повторить ошибок прошлых эрров и эн-нари. Если уж ошибаться, то по-своему.
Лорд Шенье ответил уверенной ухмылкой. В его тёмном взгляде искрился азарт.
— Ты испортила венчание, — рассмеялся он в голос. — До сих пор не могу поверить. Видела бы ты лицо Высшей.
— Вытянулось наверно, — пожала я плечами, но тоже улыбнулась. — Поделом ей.
Лорд Шенье ударил в стенку, отделявшую нас от кучера.
— Поторопись! — крикнул ему. — Надо убираться отсюда, пока они не успели оправиться от шока. — Он замолчал ненадолго и снова ухмыльнулся, качая головой. — Я, конечно, знал, что ты смелая… Но пустых обещаний давать не стоило. На Иль-Нойер не было перемен со дня его основания. У нас с тобой даже плана толкового нет.
— Плана нет, — согласилась я, — но есть стремление. Поэтому я не соврала. Как прежде быть просто не может. Я не могу этого позволить.
***
Брижина Арди
Лёгкий ветер коснулся волос Брижины, заигрывая и привлекая внимание. Она оглянулась. Позади стоял Эмельен в окружении напуганной толпы. Только что эн-нари бросила вызов устоям Иль-Нойер и, пока народ осознавал услышанное, уехала в резиденцию.
Когда это произошло, Брижина всматривалась в лица людей, пытаясь предугадать, во что это может вылиться. Но
