Найди меня - Мелани Лекси

— Все хорошо, сейчас я в отпуске, но примерно через две недели отправлюсь в рейс в Южную Америку и явно застряну там надолго. Жаль, что скорее всего придется уйти раньше, чем мой сын вернется с фронта.

— Как он?

— У него все в порядке, кстати, последние годы сын служил вместе с Ивоном и вернутся они тоже вместе.

Ивон… Что-то знакомое, но я никак не могла понять, кого сейчас упомянул капитан. Ах, да, точно!

— Ивон? Тот юнга, который работал на вашем корабле и собирался жениться на мне, если мой муж погибнет в Африке?

Лагард со смехом кивнул.

— Боюсь, правда, что он был бы в очереди после меня. Я все еще не против жениться на вас хоть завтра, Мэри.

Я покачала головой, но не смогла сдержать улыбки.

— Кристоф, не надо. У меня морщины, седые волосы, очки для чтения, и я уже четыре года как бабушка. Так себе невеста, честно говоря.

— Вы всегда будете лучше всех, Мэри, — голос Лагарда стал серьезным, и я на мгновение смутилась.

— Не будем забывать, что я замужем и очень крепко замужем. Да и вы женаты, — напомнила я Лагарду.

— Я уже вдовец, Мэри. Аиша умерла больше двух лет назад.

М-да, вот почему я вечно попадаю в неловкие ситуации в разговоре?!

— Ох, Кристоф, простите.

— Все хорошо, Мэри, вы же не знали. Да и мы с женой никогда не были близки, — говоря это, Лагард снова смотрел мне в глаза, и я вдруг поняла, от чего он не был близок с женой. Кажется, все эти годы причиной была я.

— Почему вы ничего мне не писали об этом?

— Это произошло вскоре после того, как вы потеряли сына, Мэри. Не думаю, что вам тогда хотелось погружаться в мои проблемы.

Я рассеянно кивнула. Если честно, я вообще почти не помню то время.

— Вы скоро уедете, и неизвестно, когда вы встретимся вновь. Я хочу кое-что отдать вам, — с этими словами Лагард вытащил небольшую коробочку из внутреннего кармана пальто и протянул ее мне. — Откройте, Мэри.

Дрожащими пальцами я взяла в руки коробочку и ахнула, заглянув внутрь: там лежала диадема с сапфирами. Та самая диадема, которую Мэтью подарил мне в день появления на свет близнецов, и которую я продала восемнадцать лет назад, чтобы помочь Мэтью в Африке.

— Но как? Откуда? — только и смогла произнести я, касаясь диадемы. Так странно, Чарли уже нет, а моя диадема, подаренная в день его рождения, вновь вернулась ко мне. Жаль, что нельзя обменять все украшения мира на Чарли… Я чувствую, как из моих глаз начинают капать слезы и даже не пытаюсь сдержать их. Отчего плакать при Лагарде мне не было стыдно.

— Вы рассказывали мне о том, как продали украшения, чтобы оплатить путь в Африку, Мэри. Помните, вы описали мне их, когда я спросил? Уже тогда на корабле я пообещал себе вернуть вам хотя бы что-то из вашей коллекции и, наконец, пару месяцев назад я нашел на аукционе в Бостоне эту диадему. Расспросив владельца, я узнал, что ее купили у лондонского ювелира и понял, что, вероятнее всего, она принадлежит вам.

Я неверяще покачала головой.

— Вы помнили эту историю восемнадцать лет? — поразилась я.

— Я всегда о вас помнил, Мэри.

— Боже… — я глубоко дышала, стараясь успокоиться. — Нет, Кристоф, я не могу ее принять, она стоит целое состояние.

— Мэри, она ваша. Прошу, пусть это будет моим единственным подарком вам за все эти годы. Просто подарок от друга.

Я смотрела в глаза Лагарда и понимала, что он не потерпит отказа. Я ощутила стыд от того, что никогда не смогу дать Кристофу то, чего он так хочет.

— Вы мой самый лучший друг, — я встала на цыпочки и быстро поцеловала Лагарда в щеку.

Капитан улыбнулся.

— Пусть так и будет.

Когда мне уже было пора уходить, Кристоф взглянул мне прямо в глаза и тихо сказал:

— Я всегда буду вас ждать, Мэри, и всегда надеяться.

Я шла домой, глотая слезы, и они были вовсе не от того, что я не знала, как объяснить Мэтью возвращение диадемы.

* * *

Я думала, что в этот раз адаптация к мирной жизни пройдет гораздо легче, ведь я уже примерно представляла, чего ожидать, но, разумеется, без сюрпризов не обошлось. Я не могла заново привыкнуть к неудобным корсетам, пышным нарядам и отсутствию работы каждый день с утра до вечера. У меня было слишком много времени на собственные мысли, которые далеко не всегда были радостными.

Вернувшись домой, я словно бы заново пережила смерть Чарли, зайдя в его комнату и осознав, что сын больше никогда не вернется. Собрав всю волю в кулак, я приказала слугам сделать из его старой спальни детскую гостевую для Фрэн, а потом проплакала полночи, сжимая в руках вновь обретенную диадему. Эта боль не стала меньше, я просто привыкла к ней, но порой она все еще волнами накрывала меня.

Кажется, Анна тоже переживала нечто подобное. В день нашего возвращения они с Фрэн приехали в Велчестер. Фрэн недоверчиво смотрела на меня, явно не узнавая, а заметив в дверях высокую фигуру Мэтью, и вовсе расплакалась и прижалась к Анне. Кажется, наша внучка нас боялась.

— Она просто не помнит нас, — я улыбнулась растерявшемуся Мэтью.

— Значит, придется заново завоевывать сердце этой юной леди, — видимо Мэтью вспомнил, как отлично поладил с внучкой во время нашего короткого отпуска два года назад. Нам казалось, что с тех пор прошло не так уж много времени, но для Фрэн это была половина жизни.

— Это папа? — шепотом спросила внучка у Анны, бросив быстрый взгляд на Мэтью. Анна не ответила, и я заметила, как после этих слов по ее лицу пробежала тень.

— Это твой дедушка, — я опустилась на корточки и мое лицо оказалось на уровне глаз Фрэн. — А я твоя бабушка.

Малышка удовлетворенно кивнула, но так и не отпустила руку Анны. Что ж, на это нужно время.

В тот же день я долго разговаривала за чаем с Гвен и Клэр, которая за время нашего отсутствия успела превратиться из ребенка в молодую девушку. Я надеялась, что из всех наших детей хотя бы она будет расти ближе к нам, но этого не случилось. Иногда я думала, что толку быть графиней, если свободы и возможностей распоряжаться своей жизнью у тебя не больше, чем у