хорошо даже в самых сложных условиях. Ладно, признаю, я все же согласна родиться еще раз в далеком будущем для того, чтобы снова найти Мэтью в этом огромном мире. Он стоит всего, через что я прошла и через что еще предстоит пройти.
Жаль, что мне никогда уже не встретить Чарли и всех остальных, кого я потеряю. Я старалась не думать об этом, ведь эта рана и без постоянных напоминаний никак не желала заживать, и я знала, что эту боль я пронесу через всю жизнь, а возможно, и через многие другие жизни.
Одиннадцатого ноября 1918 года я как обычно с утра заступила на смену и, сделав пару десятков перевязок, вышла на свежий воздух, чтобы немного перевести дух и покурить. Еще одна привычка, появившаяся у меня на войне.
— Мэри! — Мэтью окликнул меня, и я подпрыгнула от неожиданности. Я оглянулась и увидела на его лице широкую улыбку, которая в последнее время появлялась так редко. — Все закончилось, Мэри. Подписан мирный договор, война закончилась!
Услышав это, я лишь рассеянно кивнула и затянулась поглубже. Мэтью крепко обнял меня и еще что-то возбужденно говорил, а я снова видела перед собой умирающего Чарли и почему-то не могла порадоваться в полной мере. Эта война отняла у нас слишком многое.
Единственное, что искренне радовало меня — это скорое возвращение в Велчестер. За все эти годы мы приезжали туда лишь однажды через несколько месяцев после смерти Чарли. В общей сложности мы не были дома почти четыре года и опять пропустили все на свете: первые годы жизни Фрэнсис, взросление Клэр и свадьбу Лили (впрочем, свадьбой это было назвать сложно, они с Дином просто обвенчались в присутствии нескольких сослуживцев Дина и пары сестер из госпиталя Лили). Я с ужасом думала о том, что не видела Лили больше четырех лет и столько же прошло с нашей последний встречи с Артуром. Нам предстояло все это наверстать, но в глубине души я сомневалась, возможно ли это.
18 ноября 1818 года. Париж
Через несколько дней после подписания Мирного договора мы с Мэтью покинули Верден и отправились в Париж. Нам предстояло провести здесь несколько дней, а затем мы, наконец, отправимся в Англию. Как и после войны в Африке я с нетерпением ждала возвращения домой, но одновременно боялась его. По собственному опыту я знала, что уже ничего не будет как раньше.
— Если хочешь, ты можешь отправиться домой раньше, — предложил Мэтью, прекрасно зная, что я недолюбливаю Париж.
— Нет, Мэтью, нам с тобой будет глупо разделяться, и я вполне способна выдержать еще несколько дней во Франции, — я стараюсь улыбаться и казаться чуть счастливее, чем я есть на самом деле.
— Ну хорошо, нам осталось пережить всего несколько приемов, и мы сядем на корабль…
— Ты не против, если я пропущу сегодняшний? — мы приглашены на собрание старших офицеров, но в конце концов из нас двоих только Мэтью военный врач.
Я наткнулась на озадаченный взгляд мужа.
— Я не против, но чем ты планируешь заняться?
— Прогуляюсь по городу, присмотрю подарки детям и Фрэн и, наконец, куплю себе очки для чтения…
— Кто ты и что сделала с моей Мэри? — шутливо удивился Мэтью. Очки — это наш давний спор. Мэтью уже давно заметил, что я держу все письма и книги на расстоянии вытянутой руки, а с недавнего времени и вовсе перестала читать мелкий шрифт. Муж сразу же сказал, что мне понадобятся очки, иначе со временем станет только хуже, но я упиралась до последнего. За последние пару лет я стала выглядеть значительно старше: на лице появились морщины, а кожа стала дряблой, потеряв былую упругость, на голове с каждым месяцем становилось все больше серебристых прядей, они с пугающей скоростью вытесняли привычный темно-каштановый цвет моих волос. Мне казалось, что очки завершат мое превращение в старуху.
— Нуууу, даже твоей Мэри пришлось признать, что ей уже пятьдесят один год и она стареет, — наверное, если я могу над этим шутить, то еще не все потеряно. — К тому же проблемы со зрением могут сказаться на моей работе, а этого я никогда не допущу.
Мэтью странно посмотрел на меня и его глаза блеснули.
— Я люблю тебя, Мэри, точно так же, как когда тебе был двадцать один год. А может быть даже больше.
Я застыла на месте: Мэтью нечасто говорил что-то подобное и тем ценнее были его слова. Я лишь рассеянно кивнула и закурила, выйдя во двор. Если честно, причина, по которой я пропущу сегодняшний прием заключалась вовсе не в приобретении очков и подарков.
Сегодня утром я получила письмо от капитана Лагарда. Он узнал, что наша служба в Вердене окончена и мы проведем ближайшие несколько дней в Париже и просил о встрече. Я быстро пробежала письмо глазами и сунула его в карман, убедившись, что Мэтью занят своей почтой и ничего не заметил. Я решила не говорить мужу об этом письме. Он не запретит мне встретиться с Лагардом, но явно захочет меня сопровождать, а я чувствовала, что должна переговорить с Кристофом с глазу на глаз. Мы не виделись с ним очень много лет, и я от чего-то знала, что повод для встречи должен быть веским, а в присутствии Мэтью мы едва ли сможем быть полностью откровенны. Мой муж не знает и никогда не узнает о том, что едва не произошло на корабле восемнадцать лет назад, но все равно относится к Лагарду с излишней ревностью и подозрением. Незачем дразнить Мэтью еще сильнее.
Собираясь на встречу, я чувствовала, что от чего-то волнуюсь сильнее обычного и покачала головой. Не глупи, Мэри, этот город пропитан призраками прошлого, но сегодня все будет отлично.
Я заметила капитана еще издалека и поразилась, что даже столько лет спустя его лицо все еще оставалось красивым. На долю секунды я ощутила легкую зависть: мы с Лагардом ровесники, но, кажется, я постарела гораздо сильнее, чем он.
— Мэри, — Кристоф кивнул мне и поцеловал руку в знак приветствия. Наши взгляды пересеклись, и я заметила, что его ореховые глаза блестят так же ярко, как и раньше. — Как же я рад вас видеть.
— И я очень рада, — я ощущала необъяснимое волнение и ругала себя за него. Боже, Мэри, это просто встреча со старым другом и ничего больше.
— Как вы поживаете?
— Неплохо, к счастью, наша служба в Вердене подошла к концу, муж завершит все дела в Париже и мы,
