— Вот, и замечательно. А еще, мне хотелось бы узнать диагноз Веры Ивановны…
Спустя полчаса, смущенную пациентку перевели в отдельную палату, тут же поставили капельницу, а Саша отправилась в аптеку со списком необходимых лекарств.
Не успела она спуститься со второго этажа, как рядом возник Виктор.
— Александра Павловна, помочь?
— Фу, Витя, нельзя же так пугать, — отмахнулась от него Саша, — чуть заикой не оставил.
— Простите, — покаянно склонил голову оборотень.
— Ладно, проехали. А Денис где?
— Да, отошел ненадолго.
— Мне в аптеку надо, — поставила охранника в известность Саша.
— Пойдемте, — кивнул мужчина.
Вернувшись и выложив на тумбочку кучу лекарств, Александра присела на стул возле кровати Касторской.
— Сашенька, зачем же ты тратилась? У тебя ведь самой ничего нет, а еще эта ипотека… — смущенно посмотрела на нее соседка.
— Вера Ивановна, не переживайте, денег хватит.
— Банк ограбила? — невесело улыбнулась женщина.
— Берите выше — замуж вышла, — усмехнулась Саша.
— Замуж? Санюшка, поздравляю, — взволнованно откликнулась Вера Ивановна, — а человек-то хороший?
Пожилая женщина с приязнью относилась к своей молоденькой соседке. Добрый нрав Саши, ее одиночество, трудолюбие и некоторая старомодность импонировали Касторской. Вера Ивановна охотно занимала Александре деньги до зарплаты, если та не успевала получить небольшую прибавку за переводы, с удовольствием общалась с ней, зазывала к себе на чай и охотно слушала ее рассказы о работе, клиентах, начальстве…
Последнее время, правда, они почти не виделись, ну, да, новая работа не оставляла девушке времени на праздные беседы. Саша лишь изредка звонила и интересовалась, как дела. А какие могут быть дела у пожилой женщины? Ну, на рынок сходила, пирогов напекла, уборки-постирушки затеяла…Только с отсутствием Саши, Вера Ивановна поняла, как привязалась к ней. Женщине не хватало теплого взгляда соседки, ее жизнелюбия и стойкости, ненавязчивой заботы… Касторская скучала. И сейчас, после долгой разлуки увидев Сашу, разволновалась и едва сдерживала слезы.
— Хороший, Вера Ивановна, хороший, — улыбнулась Александра, отвечая на вопрос.
— А живете вы где?
— Да, в той же усадьбе, в которой я работала.
— Подожди, так ты уволилась?
— Нет, Вера Ивановна, — засмеялась Саша, — меня уволили.
— А как же…
— Ну, муж не захотел, чтобы я продолжала на него работать, — лукаво улыбнулась девушка.
— Так это ты за хозяина дома замуж вышла?
— Угу.
— А он хоть не из этих, олигархов современных?
— Нет, — усмехнулась Саша, — не из них. Вера Ивановна, вы поправляйтесь, я еще заеду. Все, что нужно из лекарств, у вас теперь есть. Выздоравливайте.
— Сашенька, я тебе потом все отдам, — взволнованно пообещала Касторская.
— Вера Ивановна, не переживайте, ничего возвращать не надо, с деньгами у меня сейчас проблем нет.
— Богатый? — проницательно посмотрела на нее соседка.
— Состоятельный, — уклончиво ответила девушка. Ей было не очень приятно осознавать, что она живет на деньги Оборского. Ну, ничего, вот подрастут дети…
— А ты изменилась, Саш, — тихо заметила женщина.
— Это плохо? — с улыбкой, спросила Александра.
— Нет, что ты. Просто, непривычно немного. Будто не год тебя не видела, а лет пять. Повзрослела, — задумчиво глядя на нее, выговорила Касторская.
— Ой, Вера Ивановна, скажете, тоже — пять лет! — засмеялась девушка. — Ладно, побегу я, а вы поправляйтесь.
Она попрощалась и быстро вышла из палаты. Слова соседки пробудили не самые приятные воспоминания. Повзрослеешь тут…
Звонок мобильного вырвал ее из раздумий. Глеб.
— Саш, ты где сейчас? — раздался негромкий голос мужа.
— В больнице, — не задумываясь, ответила Александра.
— Что случилось? В какой именно больнице? Я сейчас приеду… Саша, ты почему молчишь?
— Глеб, успокойся, со мной все в порядке. Просто, я соседку навещала, она в пятой городской лежит, на Герцена. Сейчас возьму ребят, и мы поедем домой.
— Помощь не нужна?
— Нет, все нормально, не волнуйся. Как дети?
— Спят. Пробовали возмущаться, но недолго.
— Скоро буду. Ужасно соскучилась по ним.
— Ладно, не задерживайся.
Глеб отключил телефон и невесело усмехнулся. Вот так. Соскучилась. По детям. А по нему она не скучает. Наоборот, отдыхает.
Неприятные мысли кружили в голове, подзуживая и не давая покоя. Да, непросто все у них с Сашей. А как хочется, чтобы как у других настоящих пар — полная гармония и взаимопонимание… Оборский вспомнил своих родителей. Те прожили в любви и согласии долгие годы. Он видел их трепетное отношение друг к другу. «Наташенька», «ангел мой», «любимая» — обращался к матери отец. А та отвечала ему с нежностью — «Дружочек мой», «Сашенька», «любовь моя», «единственный мой»…
А у них с Александрой ни одного нежного слова не проскользнет. И Саша молчит, и он из себя ничего выдавить не может — не привык, да, и сложно переламывать характер. Бывает, и хочется сказать что-то ласковое, только вот, страшно становится — ну, как, не поверит, или посмеется…
Да, не с того он начал отношения со своей парой, вот, теперь и расхлебывает…
И тут же его мысли переключились на родителей Саши. Что скрывает Станкевич? О чем молчит Александра? Его ребята, бьющиеся над загадкой семьи Станкевичей, так ни к чему и не пришли.
Кроме общедоступных фактов, ничего раскопать пока не удалось. Но это пока. Оборский верил, что, рано или поздно, он узнает, что произошло с его женой в прошлом.
Саша едва успела нажать отбой, как мобильный зазвонил снова.
— Да, Глеб, — не посмотрев на экран, ответила Саша.
— Что ж, дорогая, мне жаль тебя разочаровывать, но это не твой богатенький муж.
Александра поперхнулась.
— Узнала?
— Что вам нужно?
— Хочу встретиться с тобой, сладенькая. В прошлый раз мы не договорили.
— Я не собираюсь с вами встречаться.
— А придется. Или ты хочешь, чтобы Оборский узнал о твоем прошлом?
— Вы не посмеете!
— Завтра в двенадцать, в кафе «Надежда», на Герцена.
— Не дождетесь!
— Если не придешь, твой муж узнает, что женился на шлюхе. Подумай хорошенько, сладенькая.
Саша обессиленно опустила телефон. Прошлое опять настигло ее…
Глеб… Он не простит… А дети?.. О, нет!..
Виктор с тревогой наблюдал за хозяйкой. Он видел, как девушка взволнованно говорила по телефону, как, опустив мобильный, побледнела и отчаянно прикусила губу.
— Александра Павловна, что-то случилось?
