— Почему сразу не сказали, что это дерхи Тырнгаевых? — спросил тяжело, потирая переносицу. Отличное настроение сменилось черное меланхолией, и захотелось провести парочку репрессий, исключительно с целью освежить память подданных кто тут главный.
— Виноват, — склонился в поклоне Листах.
Ну да, он же не в курсе особых отношений императора с этой семьей. В принципе, никто не в курсе, кроме императора, сводных братьев и их матери. Так что в глазах подданных никакого исключительного отношения к этой семье быть не должно.
— Младший Тырнгаев не просто привез ее из Бальяры, — пояснил Айсхат причину своего недовольства, — именно она сняла проклятие с моего рода. Так что я ей обязан. Мы все ей обязаны.
Вытянутое лицо главы гильдии говорило о том, что новость для него неожиданна. В чем-то граф Тырнгаев и сам виноват. Не стоило ему скрывать личность спасителя от императора, а так Айсхату пришлось увязывать два дела в одно.
— Она действительно его невеста? — поинтересовался он.
— Так было объявлено на приеме, — подтвердил Листах.
И не пришлось бы выставлять себя дураком, делая предложение невесте брата. Впрочем, предложение он все равно бы сделал, только иначе.
Однако Ирлан его удивил. Не побоялся осуждения семьи, общества. Ведь он не знал, что она из рода Гарванских, а все равно решил жениться на дикарке из Бальяры. И чем она его околдовала?
Айсхат нашел взглядом сидящую на траве Анди. Утренний свет падал сбоку, подсвечивая золотые пряди в темных волосах. Темная от загара кожа казалась бархатной. Огромные черные глаза притягивали взор. Фигура у девушка была мальчишеской, но Айсхату нравились именно такие. Он вообще подозревал, что вкусы у него с братьями совпадают.
Неволить не стану, — решил внезапно. Если сама захочет сесть на трон, а нет — найдется другой вариант. Ирлану не понравится, но кто его спрашивает, когда речь о стабильности трона?
— Стой! — Надир ухватил Ирлана за плечо, останавливая. Тот скинул руку.
— Городские пути закрыты до утра, дурень! — крикнул в спину брат. — Да и как ты собираешься добраться до питомника без проводника?
Ирлан замер, повернулся, посмотрел бешенным взглядом, бросил зло:
— Тогда поеду по старинке на лошади.
— И потеряешь три дня в дороге, когда путями меньше трех часов.
Ирлан застонал. Потряс головой. Растер грудь. Внутри все горело от гнева.
Как?! Они?! Посмели?! Увести у него Анди. Когда девушка исчезла, ему показалось, что померк весь свет. На него точно колпак надели, сковали цепями. В голове билась лишь одна мысль: «Анди! Как она там?» Если они причинили ей вред… Скрипнул зубами, ощущая, как внутри растет желание убивать. Он не посмотрит, кто стоит за похищением, хоть сам император. Анди принадлежит ему.
— Мы будет у врат с рассветом, — пообещал Надир. — Верь мне. Я достану проводника.
Туман расползался белым облаком по двору, копился в низинах, и убирающие двор слуги вырастали из него точно призраки. Они торопились к дому, неся в руках посуду, стулья, фонари. И спешили обратно. После уборки их ждала теплая постель, а его — Ирлан криво усмехнулся — бессонная ночь.
Гости спешно разъехались. Удивляться не стали — похищение дерхов успело стать обыденностью. Хозяевам принесли соболезнования и оставили разбираться со своими проблемами. Хотя… что там разбираться. Всем известно, кто стоит за питомником.
— Бедная девочка, — на крыльцо, кутаясь в шаль, вышла графиня. Постояла рядом, потом обняла со спины, и Ирлан ощутил, как защемило сердце, защипало в глазах, нахлынуло подзабытое с детства чувство, когда весь мир умещался в теплых руках.
— И ты у меня бедный, — материнская рука ласково взъерошила волосы, — вечно влюблялся в кого-то… неподходящего. То в дочку лесника, то в гимнастку из цирка, а последний раз вообще в табор сбежал. Цыганка тебя пленила.
— Мама! — возмущенно выдохнул Ирлан. И вроде уже взрослый мужик, научился решать свои и чужие проблемы, пылевую бурю пережил, с демонами бился, а чувствовал себя снова глупым и несуразным подростком.
— Да ладно, я же не ругаюсь, сама вон такая… — и мать тяжело вздохнула.
Ирлан повернулся, осторожно обнял за плечи, притягивая графиню к себе.
Какая она маленькая, — мелькнула удивленная мысль. Хотя она всегда была такой, это он вырос.
— Ты не виновата, — проговорил, вдыхая до боли знакомый аромат любимых духов матери, — и выбрала лучшего, просто ему не дали выбрать тебя.
За это он, наверное, никогда не простит отца. Мать давно простил, а вот отца… не смог, пусть тот и постарался устроить судьбу любимой женщины.
— Это правда, что говорят слуги? Мол, маг определил — Ночь беремена? — спросила внезапно Элистана.
Ирлан вздохнул — происшествие не удалось удержать в тайне. Надо будет проследить, чтобы слуги не болтали лишнего.
— Ты знаешь, твой дяди имеет обширные связи при дворе.
Ирлан знал. Впрочем, о значимости этих самых связей ведал даже Бобик на дворе — дядя обожал сыпать именами и титула, умалчивая подробности совместных дел. Ирлан и не вникал. Он с детства недолюбливал брата матери, услышав однажды, как тот бросил с презрением сестре: «Нарожала бастардов, чему радуешься, дура?».
Но мама привечала старшего брата, его семью, чванливую жену, пустую дочь и сына-балбеса, вздыхая: «Какая-никакая, а родня».
— Так вот, — мама поправила шаль, встала рядом, облокотившись на перила и вглядываясь в туманную темноту ночи, — он рассказывал, что в питомнике большие проблемы с рождением новых дерхов. Точнее, их нет. Детенышей. И винят в этом Гарванских. Говорят, император тайно пытается найти оставшихся наследников, чтобы исправить положение.
— И что, мама? — устало спросил Ирлан.
— Если Ночь и правда беремена, не означает ли это, что наш проводник сможет заменить Гарванских? Что у нее тот же талант?
— Даже если это так, — возразил Ирлан, — она моя невеста, точнее жена.
— Боюсь, мой мальчик, в таком случае тебе ее не отдадут, — со вздохом сказала графиня, — а ссориться с короной…
— Я разберусь, мама, — пообещал Ирлан, заработав неодобрительный взгляд матери.
Завтрак стыл, вместе с теплом блюд уходило и терпение императора. В конце концов, он первое лицо государства. У него полно дело. Министры, доклады, совещания –как же он устал от этих совещаний и бесконечных проблем. Править государством — это как ходить по тонкой доске над бездной. Вечный балансир между силами. И пусть власть императора незыблема как скала, но человеческая жизнь хрупка и конечна, а потому нигде не сказано, что императором должен быть именно Айсхат Первый и никто иной. За каждым его шагом наблюдает столько глаз, что невольно мечтаешь о повальной слепоте подданных и родственников. Родственников особенно.
— Леди Гарванская, — терпение все же лопнуло, а смотреть, как она воркует с дерхами стало невыносимо, — вы не составите мне компанию? Поверьте, холодный омлет отвратителен на вкус.
Перед ней целый император унижается, а она…
Встала, неспешно двинулась к столу и дерхи САМИ! убирались с ее пути, образуя коридор из разноцветных тел.
Села. Осмотрела выставленные блюда. Почесала за ухом черного дерха, пристроившего башку к ней на колени. Кто-то залег под стулом, остальные расположились вплотную. Айсхат почувствовал себя взятым дерхами в плен.
— Прошу, — вежливо улыбаться его приучили в любых обстоятельствах, даже если на ноги примостилась чья-то жирная задница.
Император осторожно вытащил ногу из-под зверя и… поставил сверху.
«Только попробуй укусить».
«Жить надоело?»
Обменялись они взглядами с рыжим дерхом.
— Вкусно, — восторженный возглас отвлек их от дуэли.
Айсхат сел поудобнее, используя спину зверя как подставку для ног. Отломал кусочек омлета, в который был завернут птичий паштет. Прожевал. Согласился — божественно. Вкус приятно оттеняла нотка кислинки, которую придавал блюду ягодный соус.
