– ахнула я.
И тут же отвесила мысленную затрещину, потому что Марлен Гойярд тут же развернулась в нашу сторону, услышав это.
– Вспомнил, – пробурчал Енсен и потер шишку на темени. Кажется, Юсса неожиданно оказалась права насчет удара по голове. – И ужасно хочу от него избавиться.
Марлен шагнула в нашу сторону, но ее перехватил Бериард. Змей и дхармийка яростно зашептались, словно доказывая друг другу что-то.
– Ладно, уходим, – улыбнулся Хейден. – Иначе любопытных скоро станет слишком много.
Нам все-таки пришлось сначала поехать в больницу. Во-первых, оставить там Алису, которая к Ользену уже пришла в себя и даже смеялась над байками, что хитрым шепотом рассказывал ей Енсен. Во-вторых, забрать улики, оставшиеся в палате, и вернуть их в Департамент, раз уж Енсен больше не будет моим пациентом. Ну а потом, прихватив одну из открыток и паспорт на имя Рольфа Таннера, мы отправились в центр.
Я сгорала от любопытства, предвкушая разгадку. Хейден хмурился и то и дело осматривался по сторонам, словно боялся, что не все враги нейтрализованы. А Енсен-Таннер всю дорогу о чем-то раздумывал, а затем попросил остановить машину на центральной площади Ользена и повернулся к змею.
– У меня изменились условия, – заявил он.
– Снова будем торговаться? – приподнял бровь Хейден.
– Я не потребую ничего сверхъестественного, – спокойно ответил Енсен. – Просто мне больше не хочется прятаться в кринтийской глуши. Хочу остаться в Ользене. Поэтому мне нужны документы, работа и новая внешность.
– Работа? – прищурился змей. – И, может быть, даже согласишься на Департамент?
– Почему бы и нет?
– Неожиданные перемены. Раньше ты и слышать об этом не хотел.
– Приоритеты изменились, – Енсен пожал плечами. – Теперь я не собираюсь спокойно стареть в глуши.
Я задумчиво хмыкнула. А потом вдруг вспомнила, как нежно он обнимал Алису, как шептал ей на ухо разные глупости, и заявила:
– Не знаю, какие у вас там планы, но если обидите Алису, то здорово пожалеете, что не выбрали деревню.
– Понял, доктор Торн, – он улыбнулся и поднял руки. – Не переживайте за подругу.
– Хорошо, – кивнул Хейден. – Я принимаю твои условия.
– Вот и отлично. Тогда вперед за дневником.
Мы вышли на улицу, и Енсен повел нас к главному почтамту. Там спокойно прошел к одному из окошек, сунул в него паспорт с открыткой и сказал:
– Мне нужно забрать невостребованное почтовое отправление. Это его номер и мой паспорт.
Работник почты кивнул и сбежал на склад. А я чуть не хлопнула себя по лбу. Точно. Две буквы и десять цифр. Так на нашей почте кодируют посылки, чтобы их можно было отследить. Как же мы сразу не догадались?
Минута нервного ожидания, и Енсен получил коробку размером с книгу. Я тут же подхватила его под руку и потащила обратно в машину. Меня просто распирало от вопросов.
– Это он? – выпалила я, когда мы оказались во внедорожнике и Енсен торжественно вручил коробку Хейдену.
– «Город Стерм, улица Линса, семнадцать», – прочитал змей адрес получателя. – «Серафим Сигурдсдоттир де Анджело».
– Специально выдумал имя повычурнее, – признался Енсен. – Чтобы по этому адресу стопроцентно не оказалось получателя.
– Но зачем? – удивилась я.
– Потому что решил спрятать дневник не в банке и не в музее. А в почтовой службе Каринтии, которая славится самым высоким процентом сохранности писем и посылок.
– То есть?
– Я знал, что если на адресе получателя посылка остается невостребованной в течение недели, то она отправляется обратно на почтамт, с которого была отправлена. И там хранится еще год.
– Получается, все это время дневник лежал в отделе невостребованных отправлений? – ахнула я.
– Да, – улыбнулся Енсен. – Я выбросил квитанцию, а номер продублировал на открытках и одну из них отправил Хейдену.
– Хитро, – усмехнулся змей.
– А то.
– Да уж, – согласилась я и махнула рукой. – Ладно, открывай.
Хейден ловко вскрыл коробку. Сначала ему на колени выпала открытка, та самая, третья, с Ользенским дворцом. А потом я увидела и знаменитый дневник – небольшую книгу в здорово потрепанной кожаной обложке. Змей осторожно открыл его и всмотрелся в чернильные строки.
– «Р. Д. Флейм», – прочитал он первую надпись. – «Три тысячи двадцать девятый год новой эпохи».
– Это он? – просила я шепотом.
Змей кивнул.
– Теперь этот дневник – твоя головная боль, – широко и довольно улыбнулся Енсен. – Ну а меня ждет новая жизнь.
***
Через окно допросной Хейден и Бериард Брандты смотрели на женщину, сидевшую на стуле. Ее лицо хранило спокойствие и невозмутимость. Еще вчера, только отойдя от ледяного стазиса Хейдена, она сразу оценила обстановку и заявила, что является подданной Дхармы и нечего не скажет без адвоката и представителя посольства. Естественно, Хейдену такой расклад не понравился. На самом деле, он с большим удовольствием вызвал бы менталиста, чтобы тот покопался в головах у арестованных. Вот только это было чревато международным скандалом. Поэтому змей ограничился тем, что попридержал звонок в посольство, надеясь, что дхармийцы дозреют до сотрудничества.
– Ладно, – вздохнул он в итоге. – Попробуем поговорить.
– Удачи, – пожелал Бериард, и Хейден отправился в допросную.
«Моника Гибсон», завидев его, не выказала ровным счетом никаких эмоций. Только хмыкнула и поинтересовалась немного лениво:
– Господин следователь, а где же мой адвокат? Нарушаете все нормы и протоколы?
– Не теряю надежды договориться, – спокойно ответил змей, усаживаясь на стул напротив нее.
– Договориться? Очень сомневаюсь.
– И все же вам стоит меня выслушать. И вы, и ваш сообщник явно надеетесь на то, что Дхарма вытащит вас отсюда и вернет домой. Да, у нас подписано двухстороннее соглашение об экстрадиции преступников. Но мы имеем право отклонить запрос об экстрадиции, если ущерб, причиненный Каринтии, слишком велик.
Он раскрыл тонкую папку.
– Пройдемся по вашим основным преступлениям. Вы прибыли сюда по поддельным документам, которые сделали у одного спеца в Лурее. – Хейден мысленно поблагодарил Тагриана Даэра, который так вовремя помог с информацией. – Напали на следователя при исполнении и чуть не убили.
– Вот эта была не моя инициатива, – фыркнула Гибсон. – О нападении на вас я узнала постфактум и здорово разозлилась.
– Это не
