время поступил по совести, сдался властям и не стал играть на стороне «Защитников свободы». А потом и сам со своим отрядом поймал немало подопечных Ланиры, – проговорил дядя. Но, чуть помолчав, добавил: – Мирель… твоя мать, была её близкой подругой. А арестовал её именно отряд Алишера. Не знаю, говорил ли он тебе об этом.
– Говорил, – хмуро кивнул я.
История моих родителей была гадкой и даже жутковатой. Наверное, я многое бы отдал, чтобы не знать её. Но папа рассказал и сделал это потому, что без знания правды я мог бы натворить немало глупостей.
В юности отец влюбился в красавицу Мирель, а вскоре узнал, что она состоит в рядах так называемых «Защитников свободы». По её словам, они боролись за права коренных народов планет, захваченных Союзом. Помогали тем, кто не желал жить по общим законам и правилам, прятали тех одарённых, кто отказывался принимать присягу или отправляться учиться. Благое ведь дело? Конечно. И двадцатилетний Алишер Эргай тоже думал так. Решил, что должен тоже бороться с системой, вступил в ряды так называемого сопротивления, отказался от семьи, положения в обществе, перспектив. Остался с любимой. Тогда в нём бушевал юношеский максимализм и желание изменить жизнь к лучшему.
Но на деле оказалось, что «Защитники свободы» – это не общество единомышленников. А команда обманутых дурачков, которых использовали хитрые гады при деньгах, чтобы разжигать конфликты на планетах и расшатывать там политическую обстановку. По факту они вели террористическую деятельность. Устраивали диверсии, которые почти не обходились без жертв. Раскачивали напряжение среди простых людей.
Вот когда папа это понял, тогда и решил уйти. Но в тот момент это было уже невозможно. Он стал преступником. И перед ним стоял выбор: либо так и оставаться с «Защитниками свободы», либо арест и суд. Тогда он выбрал второе. Сдался. И это стало смягчающим обстоятельством. Но в наказание ему пришлось десять лет служить в армии Союза, борясь как раз-таки с диверсантами. И ему пришлось противостоять тем, кто когда-то был его друзьями и соратниками.
Однажды он признался мне, что его заставили присутствовать на казни моей матери. Тогда впервые я слышал в его голосе такую боль. Папа действительно любил её когда-то. Но выбирая между своими чувствами и совестью, выбрал второе. Он поступил так, как должен был, наплевав на свою любовь. Не знаю… смог бы я так.
– Меня же Ланира ненавидит за то, что я окончательно развалил её детище, – продолжил Рис. – Помогал властям уничтожить верхушку «Защитников свободы». Тем самым заработал себе смягчение приговора.
– А кто такой этот Наст, что сидит у нас в подвале? – спросил я.
– Когда-то он был моим другом, – криво усмехнувшись, ответил Дарис. – Но наши пути разошлись. И всё же, когда начались большие облавы, я предупредил его. Дал возможность спрятаться. Он великолепный стратег. Вместе с Ланирой они умудрялись разрабатывать просто гениальные планы. Но я даже не представлял, что они до сих пор работают вместе.
Рис вышел из воды и сел на камни рядом со мной. Некоторое время мы просто смотрели на море, слушали шум волн и молчали. Нам обоим стоило о многом подумать, вот только ясности в мыслях всё равно не появилось.
– Тебе придётся отпустить Ангелию, – сказал Дарис.
– Я не хочу, – ответил честно. – Не могу. Хоть и понимаю, что должен. Она моя, понимаешь? Мне с ней очень легко и просто. Мы будто сошлись душами, сплелись ими. Мне кажется, я чувствую её… как часть себя.
А горько усмехнувшись, добавил:
– Кажется, Рис, ты сильно перестарался со своим воздействием.
Но в ответ он медленно покачал головой и посмотрел на меня с сочувствием.
– Я не влиял на вас, – огорошил он меня признанием. – Собирался, но вовремя заметил, что незачем. Ваша взаимная симпатия и без меня очень быстро усиливалась. Так что всё, что ты чувствуешь к этой девушке ‒ настоящее. Искреннее. Ты просто сам разрешил себе эти отношения, отпустил себя. Остальное ‒ результат.
Я сидел, как громом поражённый. Если до этого момента у меня ещё была надежда, что после отъезда Ангелии мне станет легче, то теперь она попросту лопнула. И как мне её отпустить?! Великая Вселенная, почему?
– Заметь, дорогой племянник, Ланира не требовала, чтобы ты никогда не приближался к её дочери, – сказал дядя. – Только чтобы отправил её вместе с Тринсом подальше от Земли, где до неё не дотянутся руки Аривера. А это значит, что как только мы разберёмся с нашими гадами, ты сможешь вернуть своего Ангелка.
– Мой Ангелок к этому времени станет леди Тринс, будет учиться в Элипсе и познавать все прелести роли дочери очень богатого человека, – ответил я задумчиво. – А мне предстоит исполнение роли наследника наместника. Уверен, отец повесит на меня немало обязанностей. Я просто не смогу покинуть Землю. Не в ближайшее время.
– Всё решаемо, дорогой племянник, – усмехнулся Дарис. – Поверь моему опыту, выход есть всегда. Просто нужно его хорошенько поискать и поверить в успех. Если уж даже Ланира не потребовала тебя отказаться от Ангелии, значит, будущее у вас есть. Да такое, которое её вполне устраивает.
Эти его слова легли на мою душу настоящим бальзамом. Я вспомнил, в каких поистине безвыходных ситуациях довелось побывать Рису, да и моему отцу тоже. И поверил, что всё обязательно будет хорошо. По крайней мере я сделаю для этого всё возможное, и даже больше.
Ангелия
Я проснулась от чувства дикого холода. Казалось, что меня угораздило уснуть прямо среди зимней стужи. Одеяло не грело, тело била крупная дрожь, и даже зубы стучали. Я сама себе казалась льдинкой, которая никак не может согреться.
Хотелось встать, но от одной мысли, что придётся вылезти из-под одеяла, становилось ещё холоднее. Да что со мной такое?
Я помнила, что получила странное сообщение и отправилась на встречу на пляж. Помнила незнакомого светловолосого мужчину в чёрном. Помнила, что он хотел увести меня, а когда отказалась, выстрелил из конгайта. Но… сейчас я совершенно точно находилась в своей комнате в особняке на побережье. То есть меня спасли? Мик? Охрана?
«Галути, скажи-ка, как я сюда попала?» – задала вопрос своему гаджету.
«Вас принёс Микаэль Эргай» – ответил равнодушный голос.
«А где сейчас он сам?»
«Как раз подходит к вашей спальне», – прозвучало в ответ.
