Я не забыла, как Агния ненавидит полноценных магов. А, значит, я теперь тоже в «списке». Это угнетало. Но я не находила душевных сил попытаться исправить ситуацию.
Кстати, о полноценности. Мысль, посетившая в день переезда, преследовала день за днем. Если мать светлая, а ребенок темный, ему полагается быть полуцветом. Иного не дано. Я находила лишь одно объяснение: леди Флин и остальные ошибались. Никакой я не полноценный маг. Еще одна маскировка. Или очередной слой. Или…
Я понятия не имела, что скрывалось за этим «или».
Заговорить о тревогах вслух я решилась на шестой день. С Ульрихом. С кем же еще? Во время прогулки, ставшей теперь традиционной. Полуведьмак слушал внимательно, но не удивился. Ни капли.
— Ты тоже об этом думал, — проворчала я.
— Угу. С тех пор, как напомнил, что твоя мать — светлая.
— И какой вывод?
— Не знаю, — ответил он после раздумий.
— Врешь. Это значит, что я, по-прежнему, полуцвет.
— Полуцветы не способны выпускать из ладоней цветовые искры. А, тем более, пламя. Ты просто крайне необычный маг. Исключение из правил.
Я одарила его сердитым взглядом, но смягчилась. В свете уходящего на покой солнца лицо казалось румяным от смущения. Или это не обман зрения?
— Дело в том, что… — Ульрих замялся. — Твоя побочка никуда не делась.
Я споткнулась и едва не пропахала землю носом, но полуведьмак ловко меня подхватил. Близость его тела отозвалась жаром, прилившим к щекам. Что ж, моя очередь краснеть.
— Ты уверен? — спросила я, отстраняясь.
— Я проверял. Побочка…э-э-э… смягчилась. Она не такая явная. Но все еще присутствует. С совместимостью твоих родителей явно не всё просто. Так что…
— Я — полуцвет.
— Исключено. Возможно, ты первая полноценная, рожденная от светлой магини и темного мага. Может, именно поэтому на тебя наложили заклятье до появления на свет. Устроили эксперимент. Вот ты и родилась полноценной, но выглядела полуцветом.
— Притянуто за уши, — я ткнула Ульриха в бок.
— Нет. Это хорошая версия.
Я засмеялась, но сердце кольнуло иглой. Закралось подозрение, что у полуведьмака есть и другая версия моей особенности. Но он упорно не желает ее озвучивать. Стоило спросить. Но я не рискнула. Не ответит. Соврет. Я обижусь. А у него и так хватает проблем из-за меня. Моя новоявленная полноценность оказалась недостаточным аргументом для темных. Они смотрела на парня косо. Встречаться со вчерашним полуцветом все равно, что окунуться в грязь. Да и происхождение хромало. Пусть мои глаза перестали менять цвет, никто не отменял появление на свет вне брака и нищету, в которой я жила. От всеобщего презрения Ульриха спасал лишь статус. Воевать со старостой — себе дороже.
— Смотри-ка, кто пожаловал! — повеселел полуведьмак.
Я и сама увидела темноволосого парня в дорожном плаще и высоких сапогах. К нам бодро шагал Элиас Ван-се-Росса, явно довольный собой.
— Вернулся! — объявил он весело, улыбнулся мне и… размашисто обнял.
— Ох, — вырвалось у меня. А ручищи-то крепкие!
— Я рад, что правда о тебе раскрылась, — проговорил Элиас, выпуская из «плена». — Пережить столько несправедливости. Ни за что.
— Остальные полуцветы тоже ни в чем не виноваты, — проговорила я, хмурясь.
Младший герцог смутился и перевел тему:
— К обряду готовы?
Мы кивнули. Успели всё обсудить до появления Элиаса. Мое переселение давало ордену некоторые козыри. Я могла перемещаться из сектора сразу внутрь стены и уводить с собой четверку темных. Ни к чему лишний раз светится в коридорах. Мы планировали забирать по дороге Милли. Юмми сказала, что способна добраться до берлоги самостоятельно. Если, конечно, не произойдет ничего из ряда вон и не понадобится «игра в прятки».
— Кстати, что с зельем, предложенным леди Флин? Ей доверили приготовление?
— Нет, — Ульрих сделал большие глаза. — Леди Дитрих сама над ним колдует. Вряд ли дело в недоверии. Ей нравится чувствовать себя значимой.
Элиас промолчал. Он избегал сарказма в адрес возлюбленной старшего брата.
— Надеюсь, она не забудет какой-нибудь ингредиент, — вырвалось у меня помимо воли.
Я ожидала осуждающего взгляда младшего герцога. Намек на гибель Маргариты был лишним. Но Элиас лишь поджал губы, а в глазах отразилась печаль.
****
В первый обрядный день всё прошло, как по маслу. И «общий сбор» в берлоге и само таинство. Ох, и нарезвилась же я, летая над морем бесплотным духом. Пусть мы и не в полном составе, но после изматывающего обряда втроем, проводить его всемером — плевое дело. Окрыленная я носилась туда-сюда, любуясь переливающимися на солнце волнами, и не замечала строящийся замок. В реальности насмотрюсь.
Лишь перед возвращением внимание привлек шум в северной части колледжа. Почудился звон разбившегося стекла и промелькнувшая в оконном проеме женская фигура. Неужели, Гвенда Ван-се-Рмун обустраивает тайное гнездышко? Я рванула за основательницей, напрочь позабыв о прошлом теплом приеме, однако отведенное время закончилось. Открыв глаза, я обнаружила себя за столом вместе с другими участницами ордена.
— Ух, — Брайс вытер пот со лба. — После перерыва сильнее выматывает.
Мы с Милли обменялись хмурыми взглядами. Попробовал бы он побывать на нашем месте в марте. Хотя что взять с этого неженки? Помнится, и будущий отчим назвал его избалованным мальчишкой. Я болезненно поморщилась. Стоило подумать об Александре, представилась его дочь, и накатила грусть. Можно сколько угодно гнать мысли о прежней жизни и бывших друзьях, но воспоминания возвращались. В самые неподходящие моменты. И били в сердце.
Добавила меланхолии и Милли по дороге домой. Мы пошли внутри стены вдвоем. Ульрих с Юмми отправились выполнять обязанности старост: загонять загулявшихся учеников в замок. Рашель вспомнила, что не взяла в библиотеке дополнительную литературу для сочинения, и позвала с собой Элиаса. За ними увязался бестолковый Брайс, не догадывающийся об истинных отношениях парочки.
— Как тебе живется на новом месте? — спросила Милли, нарочно замедляя шаг.
— Не хуже, чем на старом, — ответила я, поразмыслив. И не покривила душой. — После скандала с Шемом мне бы всё равно не дали житья.
— Он сожалеет. Я так думаю. Ведь если б не та ссора, ты бы не убежала из сектора и не попала под обличитель. Шем изменился. Сидит по углам мрачный. Бурчит на каждого, кто пытается заговорить. Лиану достается больше всех. Мелкий пытается собрать осколки. Осколки отношений. В смысле, вернуть всё, как было. Почти всё, — Милли смутилась и немного помолчала. — Просто Агния сторонится Шема. Она теперь сама по себе. Ходит, задрав нос. Это просто обида. Вот и всё.
— Обида? — перепросила я с усмешкой. — На Шема? Или на меня?
— На обстоятельства. Не суди ее, — попросила Милли мягко. — Пойми, вы были на равных. Две подруги. А теперь ты — полноценный маг с кучей возможностей, а она всё еще в секторе отверженных.
Я чуть не брякнула, что это у Агнии богатая родня и целый замок, а у меня хибара в поселке Бирюзовом, но вовремя прикусила язык. Огневичка скрывает происхождение, нельзя раскрывать ее секрет. Пускай теперь мы друг другу никто, однажды она спасла мне жизнь. Это дорогого стоит.
— Что обо мне говорят в секторе? — спросила я, чтобы больше не вспоминать Агнию.
— Ничего, — дала Милли неожиданный ответ.
— О! Будто я там и не жила?
— Не сердись на них. Полуцветы привыкли сидеть в болоте толпой. Все обделены. Так или иначе. И презираемы. А тут ты. Вчера в болоте, а сегодня в секторе темных. Как равная.
— Меня никогда не примут там, как равную, — возразила я, распаляясь.
Мне определенно не нравился наш разговор.
— Но привилегии полноценных ты получаешь, — Милли всплеснула руками. — Лилит, прости, если прозвучало грубо. Я понимаю и тебя, и наших. Они завидуют, а ты запуталась, плохо представляя, где твое место. Перестань оглядываться назад и сожалеть. Случившегося не изменить. Бери то, что твое по праву. И точка.
