"Несс, беги!"
Мы не успели убежать.
Пуля просвистела в застывшем воздухе и с хлопком вонзилась в его шкуру. Он пошатнулся и упал, из него брызнула кровь и залила мне лицо, смешавшись с кровью бéлки.
Я выла и выла, мой плач разносился по лесу, точно сорванные пушинки одуванчика.
Внезапно что-то тяжёлое придавило меня к земле. Я зарычала, начала извиваться и царапать нападавшего, пытаясь сбросить его с себя.
— Несс, проснись! Это всего лишь я.
Мои веки распахнулись. Август оседлал меня и удерживал руками мои запястья. Струйка крови сочилась из тонкой раны прямо у него под глазом.
Я ахнула.
— Твоё лицо!
— С моим лицом всё в порядке.
— У тебя кровь идёт.
Я с силой попыталась высвободить свои запястья из тисков его рук. Он отпустил меня, и я провела кончиками пальцев по полоске кожи, которую содрала. Я знала, что прикосновение к порезу не остановит кровавый поток, поэтому я вывернулась из-под Августа, села и поднесла край своей футболки к ране.
— Чёрт. Прости.
— Всё в порядке.
Он прикрыл глаз, и я зажала рану.
При виде крови я вспомнила о том, как мой отец истекал кровью. Только тогда в том лесу её было гораздо больше.
Я содрогнулась и закрыла глаза.
Большие тёплые руки сжали мои похолодевшие щёки.
— Посмотри на меня.
Я повиновалась.
— Это был кошмарный сон. Ты проснулась. Ты в безопасности.
Я втянула нижнюю губу и опустила ткань футболки, желая осмотреть его разодранные раны. Порез у линии роста его волос уже затягивался.
— Я же больше нигде тебя не поцарапала?
Он улыбнулся.
— Ты очень старалась.
Он откинулся назад на пятки, и его улыбка дрогнула, когда его взгляд опустился на полоску обнажённой кожи между моим чёрным нижним бельём и скомканной хлопчатобумажной футболкой, которую я всё ещё держала в руках.
Я выпустила её край, и он упал вниз.
Проведя ладонью по своим коротким волосам, Август развернулся, чтобы слезть с кровати, но я протянула руку и поймала его за локоть.
— Не мог бы ты остаться со мной? Пожалуйста?
Я чувствовала себя невероятно по-детски, прося его об этом.
— Только до тех пор, пока я снова не засну.
Прошло несколько секунд, прежде чем он кивнул. Он сделал это с таким трудом, что я почти пожалела о своей просьбе. Я снова легла и засунула руки под подушку.
— Я постараюсь больше не нападать на тебя, — сказала я, прижимаясь щекой к мятой ткани, которая стала влажной из-за слёз или пота — хотя, возможно, из-за того и другого.
Я понаблюдала за тем, как Август пытается устроиться поудобнее рядом со мной. Он не рискнул забраться под одеяло. Его длинные ноги в серых спортивных штанах растянулись по всей длине матраса.
— Я случайно не украла твою половину кровати? — спросила я, когда он закинул одну руку за голову.
Он лежал на спине, его футболка задралась, обнажив упругую загорелую кожу с дорожкой тёмных волос. Я резко закрыла глаза, но эта картинка уже запечатлелась на сетчатке моих глаз и творила странные вещи с моим животом… И ниже. Я сжала бёдра и перевернулась.
— Обычно я занимаю её всю, — сказал он.
Я отползла на край матраса, чтобы не занимать много места.
— Что ты делаешь?
— Пытаюсь освободить для тебя пространство.
И для себя.
Мне нужно было больше пространства.
Он фыркнул.
Я не стала его шлёпать; я не смела коснуться его. Но он коснулся меня. Он затащил меня обратно на центр кровати. Вот только его руки были далеко от моего тела.
— Как ты это сделал? — спросила я, отчасти завороженно, отчасти испуганно.
Управлять движениями другого человека, не прикасаясь к нему, можно было только с помощью магии, которую я никак не могла постигнуть своим разумом. И да, я знаю… Я могла перевоплощаться в оборотня.
— Я потянул за веревку, которая нас соединяет.
Мой пупок всё ещё пульсировал.
— Ты можешь научить меня, как это делается?
Не то чтобы мне было бы много пользы от этой способности после моего отъезда…
— Тебе надо сосредоточиться на этой веревке. Визуализируй её. Для меня она голубая и блестящая. Как только ты её представишь, ты должна втянуть живот, и он начнёт сворачивать её. Во всяком случае, так это делаю я. Может быть, для тебя всё будет по-другому.
— Могу я попробовать?
Он кивнул.
Я наморщила лоб, сосредоточившись. Я увидела эту веревку. Она не была голубой, но блестела. Я попыталась осмыслить всё это и втянула живот. Я почувствовала напряжение, но тело Августа не сдвинулось ни на дюйм.
— Я больше и тяжелее тебя.
Я снова попыталась. И снова провалилась.
— Ты хотя бы чувствуешь её?
— Да.
Он улыбнулся.
— Мне щекотно.
— Ты можешь протащить моё тело на несколько метров, но когда это делаю я, тебе становится щекотно? Чёрт. Это нечестно.
Он улыбнулся ещё сильнее, но поморщился, когда его улыбка натянула кожу, которую я поцарапала. Я протянула руку, провела большим пальцем по порезу, и у Августа перехватило дыхание.
— Больно? — спросила я.
— Я в порядке, Несс.
Он убрал мою руку со своего лица.
Наши головы были так близко, что я могла видеть форму каждой из его веснушек. Я помнила, как в детстве попыталась искать созвездия на его коже. Я помнила, что мне это удавалось, хотя и не помнила названий тех созвездий, что я находила на нём.
— О чём ты думаешь? — сказал он хриплым шёпотом.
— Я пыталась вспомнить названия созвездий, которые я искала среди твоих веснушек.
— Кассиопея. Ты была убеждена, что это, — он взял указательный палец моей руки, которую всё ещё держал, приложил его кончик к своей повреждённой щеке и провел им вниз, затем прямо, а затем снова вниз и, наконец, наверх, — Кассиопея.
Его тёплое дыхание коснулось моего носа, но мой живот пылал теперь сильнее, чем моё лицо. Я опустила глаза на его рот, задавшись вопросом, каково это будет — поцеловать его. Его дыхание сбилось, как будто он мог прочитать ход моих мыслей, как будто он мог почувствовать их через нашу связь. Возможно, так оно и было.
Я высвободила палец, который он всё ещё сжимал, и провела кончиком по твёрдой поверхности его щеки, по тёмной щетине на подбородке, и дальше вниз по его сильной шее. Я наблюдала за движением своего указательного пальца, который огибал контуры его тела. Я проследила за тем, как он обогнул его широкое плечо и спустился вниз вдоль его точеного бицепса. Когда мой палец касался его обнажённой кожи, она покрывалась мурашками.
Я ждала, что он положит конец моим исследованиям. Ждала, что он спросит, что на меня нашло, но он молчал, предоставляя мне доступ к его соблазнительным формам. Я очертила острый край его локтя, затем провела прямую линию вниз по внутренней стороне предплечья, где кожа была самой нежной, и остановилась, когда достигла центра его ладони.
Только тогда я осмелилась взглянуть в его глаза цвета мха, которые очаровывали меня всё моё детство. Его зрачки пульсировали, пожирая радужку. Я медленно придвинулась к нему ближе, пока мои губы не оказались на одной линии со следами засохшей крови на его щеке. Я прижалась ртом к его коже и высунула язык, чтобы слизнуть медное пятнышко. Никогда и ни за что я не могла бы подумать, что буду лизать лицо Августа. Возможно, если бы я была покрыта мехом, но не кожей. Если бы на мне был мех, этот поступок можно было бы расценить как игру или проявление нежности. Но прикосновение к коже было более интимным.
Август, который лежал совершенно неподвижно, наконец, пришёл в себя. Рука, к которой я всё ещё прикасалась, сомкнулась на моей, сжав мои пальцы, а другая его рука скользнула мне под голову и зарылась в моих волосах. Август осторожно потянул за мою голову, чтобы оторвать мой рот от своей щеки.
— Несс…
Моё имя прозвучало как порыв ночного ветра, от которого дрожали и раскачивались сосновые иголки.
