— Они станут невестами. Невестами Аасфира, — улыбка сошла с его губ, он смахнул капли обильно стекавшие по лицу.
— Невестами? Морского змея, которому поклоняются служители храма? — изумилась мэги.
— Раз в шесть месяцев в дни полнолуния одна из них. Только это жестокая свадьба: жрецы привязывают девушку возле ступеней, спускающихся в воду, и Аасфир забирает ее, чтобы растерзать у них на глазах или окрасить ее кровью море. Поплыли к рифам, там сейчас хорошо, идет теплый прибой, — амфитрион протянул ей руку, оттолкнувшись от дна, Астра схватилась за его перепончатую ладонь.
— Если знаешь, Аасфир — сын Абопа, черного змеетелого бога либийцев, который живет далеко за Океаном и ест солнце по ночам. Аасфиру много тысяч лет, и все это время длится кровавый обряд его слуг, — продолжил он.
Они плыли навстречу прибою, набегавшему теплыми струями, шумевшему в прибрежных скалах и на отмели. Коралисс рассказывал все известное ему про мрачный храм на Карбосе, потом заговорил о бедах, которые причинял Аасфир морскому народу, возвращаясь к атрийским островам и устраивая жестокую охоту возле подводного города. Почти каждый день чудовище пожирало кого-нибудь из амфитритов, появляясь неожиданно, словно стремительное жало смерти. Их маленькое воинство, вооруженное хилыми копьями и костяными мечами было бессильно против гигантского змея, прочную кожу которого не могла повредить даже острая, твердейшая сталь. Магией морских людей, целиком подчиненной Стихии Воды, изредка удавалось его обмануть иллюзией или усыпить на время, чтобы дать возможность скрыться амфитритам в глубоких подводных пещерах, только в этом была слабая помощь в борьбе с неуязвимым сыном либийского бога.
Усевшись на скальный выступ, Астра долго молчала, глядя черно-серебряную цепь рифов, после рассказа Коралисса похожую на затаившееся тело Аасфира. Луна взошла высоко, сверкая, как лезвие кривого клинка корсаров. От этого света было неуютно, зябко, лишь теплое течение приятно ласкало ноги.
— Так что ты хочешь, Коралисс? Чтобы я убила самого сына Абопа? — спросила она, отгребая рукой таявшую быстро пену. — Даже если бы мне по силам было такое, то Пожирающий Солнце мне бы этого не простил.
— Тебе по силам. Вода говорит, что ты — великая мэги. Ты справишься, если только очень захочешь. А наш маленький морской народ, число которого становится все меньше, будет благодарен тебе до конца дней. И я стану твоим верным слугой, — он спустился ниже и положил голову ей на колени. — Пожалуйста, мэги Астра…
— Даже не представляю, как это сделать. Сам подумай: что мои заклятия против огромного морского гада? Но помочь я вам хочу. Тем более, я — твоя должница, — она погладила его волосы и мягкий гребень на спине. — А мэги Астра умеет дружить и помнит добро.
— Знаю, Аасфира можно победить на суше. В храме на Карбосе он выйдет за жертвой из воды, только вот чем его можно победить, я не знаю. Уверен, что ты придумаешь что-нибудь. Эти маленькие, нежные руки сильнее волшебства мрачного бога, — он прижался щекой к ее ладони, думая, что очень скоро в нее вернется сила, о которой шептали знаки Воды.
— Обещаю сделать, что смогу, Коралисс. Обещаю. Плывем к берегу, — Астра спустилась, держась за выступ рифа.
— Мне хотелось бы быть с тобой до утра. Знаешь, какой красивый в море рассвет? — Коралисс подхватил ее и повернул к себе.
— Меня ждет Голаф Брис, — мэги отстранилась слегка и, не удержавшись на скользком камне, снова прижалась к нему. — Ждет Голаф. Хотя, шет пополам, он меня ждет! Может быть, он обо мне уже забыл.
— У тебя очень теплое тело, словно южное солнце. И в твоих глазах солнце, даже ночью, — амфитрион изогнулся и поцеловал ее в губы.
— Коралисс! Не смей так! — она всплеснула руками, поднимая высоко брызги.
— Тебя это обидело?
— Нет, — Астра положила голову ему на плечо и провела ладонью по спине с гребнем, тугой и гладкой, как у дельфина. — Меня никогда не целовали амфитрионы. И еще я не хочу, чтобы меня утопила Бирессиа. Пожалуйста, поплыли к берегу.
Добравшись вскоре скал возле маяка, Астра одела еще влажное по краям платье и попрощалась с Коралиссом.
— Выше за кустом накидка лежит. Накройся ею, чтобы тебя не узнал кто из недругов, — сказал напоследок амфитрион. — Хранит тебя Властительница! И будет во всем удача! — добавил он, теперь почему-то робко коснулся губами ее щеки.
Накидка, которую предложил Коралисс, оказалась куском шерстяной, рваной ткани, обтрепанной до длинных махров, служившей, наверное, подстилкой какому-то нищему. Но и такой незавидной обновкой Астра пренебрегать не стала — она замерзла после ночного купания, да и опасаться глаз пиратского братства из горького опыта ей было не лишним. Укутавшись с головой в накидку, мэги направилась мигавшему огнями порту. Уже на исходе часа Змеи, не доходя до Коралловой площади, она отыскала «Полную чашу». Перед таверной жизнь еще не замерла: под фонарями стояла пара повозок, у входа весело болтали несколько девок и растомленных вином постояльцев.
Астра поднялась в гостиную и спросила у молодой прислуги о рейнджере, описав его не особо приметную внешность.
— Там. Там такой сидит, — кивнув на ступени, сходящие в кабак, уверенно сказала ланерийка. — До сих пор сидит. Не со вчера как бы.
Спустившись по лестнице в зал со стенами грубого камня и десятком столов, мэги остановилась за деревянной колонной в тени, оглядывая кутежников, сгрудившихся над игральной доской. Две хмельные компании расположились сразу под лестницей и дружно звенели посудой. Старик, подняв тяжелую чашу, говорил что-то пламенно, его, открыв рты, слушали девушки-подавальщицы и сам высунувшийся из-за стойки трактирщик. Другим милее была песня чьего-то сытого вином горла. Огонь на жаровне еще не погас, его отблески приплясывали на красных, довольных лицах гостей.
Пройдя дальше, мэги увидела Голафа. Он сидел за столом, заставленным наполовину грязной посудой. Напротив него из-за перевернутого кувшина выглядывало бородатое существо, похожее на изрядно потрепанного эклектика Берната Холига. Это соседство только в первый миг удивило Астру, она двинулась к ним и остановилась в нескольких шагах перед рейнджером.
— Чего еще? — спросил Брис, лениво подняв взгляд от стола. — Не в настроении я, девонька. Ты завтра это… Давай завтра?
— Скотина нажратая… — выдавила она. В горле стало сухо, Астра схватила кружку с вином из его рук и отпила почти до дна. — Завтра, да?! Мне — завтра?! Так, господин пьяный рейнджер?!
— Госпожа, это ты? — Бернат, выронив ломоть хлеба, прищурился, челюсть его медленно отвисла.
— Нет, это моя разгневанная душа! Глаза протрите, господин коротыш! — мэги сняла накидку с головы и встряхнула волосами.
— Мэги Пэй… мэги Пэй… — дважды повторил Брис, его замутненный попойкой ум не позволял достойно продолжить начатую фразу и рейнджер потянулся на всякий случай к кувшину. — Тебя уже выпустили? Шет… шет… шет… Ты сбежала! — неожиданное прозрение синим отблеском сверкнуло в его глазах, и глиняная ручка кувшина разлетелась в крепком кулаке. — Астра, ты сбежала от них!
— Представь себе! Я думала, Голаф, ты по камешку разберешь державшие меня стены! — опираясь на стол, она наклонилась к нему и произнесла тише, с горечью: — Думала, ты хоть чуть озабочен, как помочь мне! А ты тут все сил да смелости набираешься! Скотина!
— Госпожа! Милая госпожа! — Бернат вскочил, оттолкнув скамейку, и, схватив руку мэги, прижал ее к губам. — Мы уже третий день думаем! Только о тебе! Герм свидетель! Пьем исключительно от горя! И все время думаем! Мы бы уже по камешку, госпожа! Стены и остров тот! Не пожалел бы костей своих! Мы хотели так! — искренне воскликнул он, взгляд его окончательно протрезвел, и эклектик с еще большим воодушевлением заговорил дальше: — Только олен Трим вмешался. К добру или худу, вмешался, пообещал, что судом честным все решит. Он свидетелей нашел из наряда ночных стражей, которые видели, как тебя в то утро из «Раковины» волокли. Еще каких-то полезных людей нашел! Госпожа! Олен Трим нас остановил! Убеждал, что все будет по чести и закону!
