моргнул, потом еще раз, пытаясь осознать. Вдруг зазвенело в ушах, до рези. Перед глазами круги. Он стоял, смотрел на них, не очень понимая, можно ли верить… Или он что-то понял не так?
Так его не собираются казнить?
Или ему что-то послышалось?
— А как же Аарон, — все же тихо, немного хрипло спросил он.
Тролль рассмеялся.
— Ты упрямый, да. За чем пришел, того не упустишь. Но тут решай сам. Если женишься на вдове Элмера, ее сына можешь признать своим. Для того, чтобы он появился на свет, ты приложил не меньше усилий, я полагаю. Он не будет Марнахом больше. Мы не будем мешать. Только воспитай его правильно.
Они говорили что-то еще, но остальное имело мало смысла. Тодд почти не слышал. За него проголосовали пятеро из десяти. И король. Так что Тодду дадут шанс. И если он промахнется снова, то потребуют ответа.
И попросят сегодня же уехать. Утро, время у него есть. Сейчас накормят и пусть едет. Здесь не место для людей.
Вот и все.
Оставшись один, Тодд сполз по стенке на пол. Сел. Обхватил руками голову.
Даже радости не было, не осталось сил. Только звенящая пустота.
Все? Он может вернуться? И…
Он получит Утес? Нельзя сказать, что он не думал об этом, что не хотел. Но сейчас это почти безумно. Он будет лордом? Герцогом? Смешно. Сын конюха…
Только мысли все не о том. Как управиться с Утесом он знает, давно привык.
Но Кейлен…
Все мысли сейчас о ней. Вдруг впервые может ей что-то предложить.
Или наоборот — отобрать у нее то, что принадлежит по праву.
И что ему делать, если Кейлен не захочет? Что если ей нужна была лишь его защита, но не он сам, как мужчина. Что если она согласится, но только ради сына, ради его будущего… Он ведь уже вообразил там себе всего, но раньше это не имело значения, а теперь вдруг…
И это почти смешно… такой нервный, почти истерический смех… Тодду смешно, и он не может ничего сделать с собой, сидит… сдавленный нервный смех так и рвется… Тодд трет руками лицо, сжимает зубы, зажмурившись.
Это ведь все на самом деле? Ему не снится?
Кейлен даже не увидела, почувствовала, что он едет. Вдруг кольнуло в сердце.
Близко.
Подбежала к окну, долго вглядывалась, выпрямившись, прислушиваясь. Но дороги отсюда не увидать. Потом быстро оделась, побежала во двор. Рожок дозорного застал ее на лестнице.
Сейчас…
За все это время она почти не спала. Не могла. Не находила себе места. Если Тодд не вернется — как ей жить дальше? Что ей делать? Именно сейчас так отчетливо накрывало понимание, что он нужен ей. Что нет никого на свете, кому она могла бы так доверять, с кем было бы так хорошо.
До дрожи в коленках.
Он ей нужен.
И он возвращается к ней.
На дороге…
Тодд, Хакон и огромный тролль на огромном, иссиня-черном коне.
Кейлен не смогла дождаться, выскочила за ворота встречать.
Едут.
Тодд увидел ее издалека, и поскакал быстрее, потом, уже у стен замка спрыгнул на землю… И Кейлен не удержалась, кинулась к нему. Бегом. На шею. Обнять. Так не подобает, конечно, но сейчас это сильнее ее. Она ждала.
До слез.
И уткнуться Тодду в плечо.
Его сердце стучит отчаянно, руки чуть дрожат.
— Кейлен…
— Они отпустили тебя? Все? Больше не тронут?
— Отпустили, — глухо говорит он. И вид у него вдруг такой смущенный, даже растерянный. — Кейлен, нам надо поговорить.
— Что-то не так?
Она смотрит на Хакона, подъезжающего ближе, но тот весело улыбается. На тролля смотреть немного страшно. Но тролль улыбается тоже…
— Мое почтение, леди, — кивает тролль, голос у него почти человеческий, но очень низкий.
Хакон спрыгивает на землю, беспечно кивает на Тодда. Так, словно все позади.
— Тролли желают видеть его лордом Утеса, ваша милость. А он всю дорогу мучается, не знает, как вам об этом сказать.
— Что? — Кейлен смотрит на него, на Тодда… — Почему не знает?
И тролль спешивается, достает, протягивает ей свиток. Кейлен берет… И Тодд такой хмурый, насупленный.
— Потому что Утес должен быть твой по праву, — говори он. Сжимает зубы.
Боги… Вот же… Хочется рассмеяться и расплакаться сразу. И это все? От облегчения руки дрожат. Невероятно это. Вот так… Бояться больше не надо. Неужели все закончилось?
Кейлен берет свиток, читает, но буквы прыгают перед глазами. Только общий смысл удается понять, но большего сейчас и не надо. Разберется потом.
Смеяться и плакать.
Она смотрит на Тодда, потом берет его за руку. Вздрагивает сама. Это вдруг так удивительно, у него широкая жесткая ладонь… и на мгновение снова мелькает мысль — не слишком ли много она себе позволяет? Кто он ей?
— Идем, — говорит тихо. — Поговорим.
Он облизывает губы.
Послушно идет за ней. Кейлен слышит его дыхание, напряженное, частое. Он долго молчит. Хмуро, неловко, сжимая зубы.
Мимо Говарда, который тоже вышел навстречу. «Потом, Говард». Они успеют обсудить все важные дела. Сначала Кейлен необходимо самой.
Что она делает? Куда лезет? Он будет лордом. Что если он собирается найти себе другую жену? Не ее. Молоденькую невинную девочку, которая родит ему детей… своих детей. А ее сын… Что с ним будет? От этого немного страшно. Сейчас они останутся наедине… так, чтобы точно наедине. И поговорят.
Тодд ведь не станет врать.
В кабинет ее мужа, не в спальню, конечно. Как-то само вышло, что Кейлен привела сюда.
Они зашли, она пропустила Тодда вперед, закрыла дверь, сама почти прижалась к двери спиной. Подняла на него глаза.
Он смотрел немного растерянно, хмуро, но вместе с тем, чуть улыбался. Удивительно.
— Кейлен… — шепнул едва слышно, виновато. — Я этого не просил. Я…
— Ты будешь герцогом?
Он сглотнул судорожно, кадык дернулся, и как-то разом потемнели глаза.
— Если так решит король.
Еще мрачнее стал.
Решит, Кейлен не сомневалась. Именно поэтому королевский советник Макмилан здесь, поэтому Сазерлану поставили условие. Будет. Так с самого начала было решено.
— А мой сын?
Она не могла не спросить.
Тодд скрипнул зубами, видно, какой непростой для него вопрос.
— Тролли сказали, что не хотят больше видеть Марнахов в Утесе, — сказал немного глухо. — Элмер действительно виноват. Но это можно обойти… — скрипнул зубами снова. — Если я признаю
