предыдущего. Теперь — изумрудное, по подолу расшитое россыпью драгоценных камней, сверкающих, словно капли росы на утреннем солнце. У Кейташи — его кимоно. Необъяснимая тревога сжимала мое сердце, я даже не слишком долго любовалась нарядом.
— Нам надо уходить как можно скорее, — взволнованно сказала я.
— Зачем? Куда торопиться? Погостим еще немного, — пожал плечами Кей. — Вкусная еда, радушные хозяева. Я вчера так славно поговорил с той девушкой, Мори. Она обещала научить меня разговаривать с животными.
— А где твои псы?
— Некко и Тойгэн? — мужчина глубоко задумался, а потом неуверенно качнул головой. — Не помню. Кажется, я их отпустил. Или… Нет, не помню.
— Кей, нам надо домой, — твердо повторила я, встряхивая его за плечи. — Там твой отец сходит с ума от беспокойства. Там моя школа. Там Иракай в конце концов, ты что же, хочешь, чтобы она натворила глупостей?
— Да мне на нее наплевать, — удивленно ответил Кейташи. — А отец… смирится. К тому же ему будет приятно узнать, что его единственный сын станет духом леса. Будет помогать путникам и шутить над заплутавшими неудачниками.
Ага. Кею тоже сделали предложение, от которого сложно отказаться.
— А как же я? — больше аргументов у меня не было. — Я-то уйду. Не останусь здесь.
— Ты? — в туманных золотистых глазах ильхонца мелькнуло нечто разумное. — Я не хочу оставаться без тебя. Я тебя люблю, ты мне нужна.
Да, видимо, дело еще хуже, чем я опасалась. Он уже бредит.
— Я хочу тебя в жены, ты должна быть моей. Тем более, ты уже согласилась.
— Вот это новость, когда?
— Ты трижды назвала меня своим мужчиной при свидетелях. По старой традиции это равносильно тому, что ты желаешь меня в мужья.
— Когда это? — настал мой черед таращить глаза.
— Первый раз при Мэй и Тае, когда только нашла меня раненого в саду.
Я вспомнила тот день и поморщилась. Это же не в счет! Я просто хотела, чтобы Мэй он не достался. Но да, что-то такое сказала: по праву старшей крови забираю себе. Идиотка!
— Второй раз при мейренни-айдо, помнишь?
Ой! И точно. Сказала. Чтобы его задницу спасти от русалочьей похоти.
Ну а третий раз я знала сама — вчера. Бред. Я не согласна со всеми этими традициями. Да я о них даже не знала!
— Если я и вправду тебе нужен, я пойду за тобой, — заявил Кейташи с самым серьезным видом. — Ну а если нет… Зачем мне идти?
Дилемма, однако! Я вовсе не планировала связывать наши жизни. Это совершенно невозможно. Мы такие разные! К тому же я старше этого юноши на пятнадцать лет! И отец его точно не позволит.
Да! Я соглашусь сейчас с Кеем, обману его… А дальше все равно будет по-моему.
— Нужен, конечно, — сказала я. — Очень нужен.
— Любишь меня?
— … да.
— Врешь ведь! — Он приходил в себя на глазах, словно взрослея. Лицо потемнело и заострилось, губы больше не улыбались. — Врешь, но только ради того, чтобы вытащить меня отсюда. Не пойму, хорошо это или плохо… Но ладно. Если моя любимая хочет уйти и настаивает, чтобы я шел с ней, я не смею спорить. Уходим так уходим.
— Кей, я…
— Лучше молчи. Я все понял, лея Мальва. Сейчас простимся с хозяевами и в путь.
— Нельзя ни есть, ни пить, — вспомнила я. — Иначе не сможем уйти.
— Вот как? Хорошо, воздержимся.
Он сжал мои пальцы крепко, до боли, и быстро принялся одеваться.
А в зале продолжался пир, словно никто никуда не уходил. Играла невидимая музыка, гости ели и пили. Кто-то танцевал, кто-то беседовал. Вокруг Гарманиона вились полупрозрачные красотки.
— Мы уходим, — сказал хозяину пира Кейташи.
— Сначала подкрепитесь.
— Нет, мы уходим прямо сейчас. Нас ждут. Пора.
— Что ж, воля ваша. Идите, — и демон, пожав плечами, отвернулся от нас, потянувшись за кубком.
— Насчет железной дороги…
— Больше проблем не будет, я тебя услышал.
— И военный союз…
— По-прежнему в силе. Прощайте, смертные.
Кей все переминался с ноги на ногу, но я потянула его за рукав. Надо идти, пока фэйри не пришло в голову что-то еще. Мне отчаянно захотелось сбежать. Вчера тут было так весело и приятно, а сегодня ноги сами несли меня прочь: через двери, коридоры, залы — прямо в лес.
И… здесь была осень. Желтели листья под ногами, рубиновыми гроздьями качали ветви рябин. Клены пламенели огненными кронами. Красота была неимоверная, аж дух захватывало. Но я испугалась так сильно, что сердце заколотилось в груди.
— Кей, осень!
— Да. Удивительная красота, правда? Я люблю осень на Ильхонне. Лучшее время года.
— Кей! Мы пришли сюда летом! А сейчас — осень! Сколько времени нас не было? Месяц, два? А может, несколько лет?
Кейташи затряс головой, а потом с силой ударил себя ладонью по лицу. Осмотрелся, широко раскрыв свои красивые глаза, заморгал и потерянно выдохнул:
— Великие журавли, что мы наделали?
Радости и энтузиазма как ни бывало. Мы брели по великолепному ковру из золотых листьев совершенно измученные. Я едва не плакала. В голове были мысли одна страшнее другой. Что с Мэй? Остальное было не так важно. Школу матушка Ши не бросит. Тайхан совсем взрослый, он справится и без меня. А вот Мэй…
Что такое быть сиротой, я знала по собственному опыту. И не сказать, чтобы невыносимо страшно: у меня были подруги, потом Ивген, да и учителя относились к нам вовсе не плохо. Но ощущение беспомощности и острого одиночества я пронесла через годы. Я почти не помнила матери, но в моей системе мира она стояла наособицу. Это был кто-то, кто обязательно защитит меня от всех невзгод, кто всегда поймёт и поддержит. Конечно, я знала, что не все матери такие. И в школе своей у меня было множество возможностей в этом убедиться. Но сейчас я снова ощутила ту пустоту ребёнка, который ночью плачет в подушку и просит: мама, забери меня отсюда.
Что чувствовала Мэй? Плакала ли она? Волновалась ли обо мне? Молилась ли? Или, может, равнодушно пожала плечами? Она ведь наполовину фэйри.
— Не время сейчас для страданий, — жестко напомнил Кейташи. — Прекрати об этом думать.
— О чем?
— Не
