— Э… ты за меня волновалась? — догадался Вик. — Из-за оборотня, который бродит где-то рядом?
— Кретин! — вспылила я. — При чем тут это? Ты что, прикидываешься?
— Шеба, я ничего не понимаю. Конечно, ужасно, что оборотень вернулся, да еще и убил кого-то так близко к твоему Университету… Но в чем я-то виноват?
— Где ты был в это время?
— Я… я разыскивал Анж. — пожал он плечами. — Мы сильно поругались — я как раз к тебе собирался — и она убежала из дома. В таком состоянии она неуправляема и может наломать дров… в общем, я отправился ее искать и провозился до ночи. Она сама явилась часа в два, безобразно пьяная и злая. А не звонил я тебе потому, что у меня мобильник вдребезги разлетелся — выпал из кармана, когда я на мотоцикле ехал. Когда я вернулся домой, было уже поздно, я не хотел тебя будить. Думал, ты спишь. Знаю, я очень виноват перед тобой, но, сама понимаешь, Анж…
— Да не пошла бы на хрен твоя полоумная сестрица?! — грохнула я кулаком по столу. — Сколько ты собираешься с ней возиться — до старости, что ли? Она уже взрослая — вот я сама о себе забочусь, и даже Арк признает за мной право на самостоятельность! А Анж меня старше, между прочим! И вообще, с чего это она такая вся неуравновешенная? Нашла бы себе работу, парня нормального и зажила по-человечески, а не сидела у тебя на шее!
— Малыш, не все так просто, ты не понимаешь, не знаешь о ней всего… — начал было он, но под моим взглядом запнулся и принялся сверлить взглядом свою чашку с кофе.
— Я, как выяснилось, и о тебе совсем ничего не знаю, — с горечью произнесла я.
— Мы же сразу договорились, что не будем лезть в прошлое друг друга, нет?
— Я помню. Но если тайны этого прошлого настолько ужасны, они уже касаются и других людей. Я же тебе не чужая!
— Конечно, не чужая. Тем больнее было бы тебя потерять…
— Ты даже не попробовал мне что-то рассказать, объяснить. С чего ты взял, что я бы тебя бросила?
— Знаю.
— Дурак ты! Я же… я же тебя люблю. Я всех потеряла, кого любила, Вик. Все умерли. За что мне эти страдания, за что? Что я сделала?
— Ну, будет тебе.
Он неловко привстал со своего табурета, обнял меня одной рукой, а второй зарылся в мои волосы, пропуская их сквозь пальцы.
— Знаешь, вычитал где-то четверостишие, которое мне запомнилось. К вопросу о страданиях. Вот, послушай:
Перешагнув порог страданий,
Чашу до дна испив скитаний,
Выйдя живым из всех напастей,
Ты, наконец, достоин счастья.
— Красиво. И… мудро, — помолчав, заметила я. — Думаешь, я этот порог уже перешагнула?
— Уверен, — он улыбнулся и нежно чмокнул меня в макушку. — Мне кажется, ты подозреваешь меня в том, к чему я непричастен. Возможно, тебя кто-то сбил с толку, а?
— Возможно, — проворчала я, вспоминая слова Люция. Неужели он солгал? Или ошибся?
Внезапно на ум мне пришла дельная мысль.
— Слушай, а можно мне у тебя до вечера остаться? — спросила я у Вика. — Рэй дома нет, одной скучно. А часиков в семь-восемь ты бы меня отвез в кампус.
— Не вопрос, — кивнул он, — хоть до утра оставайся.
— Н-нет, лучше не надо. В этом доме ночью жутко, уж прости. В другой раз, ладно?
— Ладно, — вздохнул он. — Мне через час надо к заказчику съездить, кое-какие препараты закинуть — это часа на полтора точно. Ничего? Анж тебе мешать не будет, она обычно днем дрыхнет у себя, наверху.
— Я телевизор посмотрю, — с невинной улыбкой соврала я. — Езжай.
«За полтора часа я успею хорошенько осмотреть всю лабораторию», — подумала я мрачно. Чувствовала я себя просто отвратительно. Как преступница…
— Что это у тебя? — вдруг спросил Вик, рассматривая розовую полоску пластыря на моей шее. Я нервно прикрыла его ладонью, надеясь, что не слишком при этом покраснела. «Чертов Люций!»
— Лу поцарапал. Ничего страшного.
— Точно? Ты ранку хоть продезинфицировала?
— Да, не беспокойся. Так ты едешь или нет? — сердито проворчала я.
Он хмыкнул, покосился как-то странно, но ничего не сказал. Вот и славно.
Мы с Виком попрощались внизу, на крыльце. Встав на цыпочки, я обвила руками шею самого дорогого на свете — нет, не человека, — оборотня, прижалась на миг щекой к его щеке, шумно вздохнула. Потом потерлась носом о его нос, улыбнулась, чмокнула в уголок губ и отстранилась. Вик смотрел на меня внимательным, очень встревоженным взглядом.
— Что с тобой, малыш? — тихо спросил он.
— Все нормально. — я шмыгнула носом и как можно беспечнее махнула рукой. — Возвращайся скорее, ладно? Буду скучать.
— Я тоже. Ну, до вечера.
Байк с ревом унесся, взметая тучи сухой листвы по краям дороги и брызги грязной воды. Я немного постояла на ступеньках, глядя в хмурое, безрадостное небо над городом, в котором, казалось, длилась вечная осень. Неосознанным движением покрутила кольцо на безымянном пальце, тускло блеснувшее в свете единственного фонаря. «Навеки вместе под Луной»… Навеки ли?
Поднявшись наверх, задержалась у двери в комнату Анж, прислушалась — ни звука. Должно быть, отсыпается после бурной ночки. Тем лучше…
Порывшись в своем рюкзаке, я выудила маленький карманный фонарик — он у меня был всегда под рукой — и по длинному темному коридору прокралась к двери в переход, ведущий в лабораторию. Тут меня ожидал неприятный сюрприз — на двери стояла электронная блокировка. То есть, не зная кода, попасть внутрь я могла даже не мечтать. Не ломать же замок…
Однако я не собиралась сдаваться так быстро. Припомнив ночевку в спальне Вика, я решила спуститься вниз, в подвальное помещение — именно оттуда, если слух не обманул меня, в ту ночь доносился волчий вой. Возможно, в подвале был запасной проход в лабораторию…
Так оно и оказалось. Массивная подвальная дверь была приоткрыта — словно кто-то забыл запереть ее — и я проскользнула внутрь, светя себе фонариком. Пошарила рукой по стене, ища выключатель, но найти его так и не сумела. Впрочем, луч фонарика вполне позволял мне ориентироваться в темноте. Весь подвал был уставлен какими-то ящиками, украшенными кружевом паутины, сваленной в кучи клеенкой, досками… Хрустело под подошвами ботинок битое стекло, да взметались в воздух облачка пыли.
Я осторожно лавировала между всем этим хламом, шаря лимонно-желтым лучом фонарика по полу и стенам. Наконец, я пересекла весь подвал и прямо перед собой увидела темную пасть прохода, забранную решеткой. Толстые прутья были явно рассчитаны не на человеческую силу. Приглядевшись, я ахнула: насколько можно было судить, прутья были вылиты не из стали, как мне сперва показалось, а из серебра! Решетка щеголяла старомодным амбарным замком — к счастью, ключ обнаружился тут же, висящим на вбитом в стену гвозде. Вбит этот гвоздь был так хитро, что дотянуться до него с той стороны решетки, даже просунув руку в зазор между прутьями, не было никакой возможности.
