Где-то возле сердца свербело. Противное чувство, к которому Вадома почти привыкла. Почти, но не совсем. Оно преследовало ее уже второй год, подталкивая к чему-то, о чем девушка, как не старалась, вспомнить не могла.
После той злополучной аварии — второй в ее жизни, воспоминания как-то поредели. Вадома, естественно, не помнила, что именно забыла, но знала и чувствовала, что чего-то не хватает.
Найти тех, кто сможет рассказать о забытом, не удалось. Названный брат, в тот день находившийся за рулем автомобиля, покалечился столь сильно, что пребывал в худшем состоянии, чем она сама. И также, недосчитался нескольких дней из собственного бытия. Что уж говорить про нее. Мама, которую Вадома схоронила три недели назад, просто напросто не могла ей ни о чем рассказать.
Узнав, что дочь разбилась на машине, Надья заработала инсульт, а его следствием стал паралич. Старая цыганка молчала до своего последнего дня, и только глаза были живы на изможденном лице. После выписки из травматологии Вадома целиком и полностью посвятила себя матери, и лишь теперь, когда их небольшая квартирка совсем опустела, принялась копаться в себе. Во многом из-за того, чтобы не думать о наступившем сиротстве и полнейшем одиночестве.
С Василием ввиду всего произошедшего они расстались, так и не начав строить отношения. Да и кому нужна калека.
Прикрыв культю с протезом разноцветной юбкой, девушка взялась за колоду. Горящие нетерпением глаза клиентки неотступно следили за каждым действием гадалки. Вадома улыбнулась. Это было то, к чему она привыкла.
Несмотря ни на что жизнь продолжается.
* * *
— Сейчас, мой хороший. Еще немного и будем кушать, — Тамара поправила солнцезащитный козырек коляски, чтобы яркие лучи не били в глазки малышу, и, взявшись за ручку, покатила ее по узкой тропинке.
Она часто приходила сюда — на кладбище у монастырских стен, чтобы проведать, выполоть сорники и сказать спасибо. Девушка знала, что по гроб жизни будет благодарна это человеку, спасшему ее от безвременной кончины. Лишь его самопожертвованием они живы — она и Святослав. Именно его смерть стала залогом их жизни — ее дальнейшей и едва зародившейся Святика.
Малыш. Ее голубоглазый малыш носил имя того, что стал его ангелом-хранителем, кто отдал все, чтобы ее мальчик увидел свет и улыбнулся. Своим поступком он стал его отцом. Настоящим! Таким, каким Тамара научит сына его помнить.
Это ее зарок. Ее обещание! Ее молитва!
* * *
Он ждал его, потому не удивился, когда белизну интерьера разбавило черное пятно, а на столе появилась бутылка крепкого.
— Злорадствуешь? — первым делом поинтересовался посетитель.
— Нет, — искренне ответил он, пригубив белого вина. Зачем нарушать традицию?
— Что, не смог пройти мимо?
— Не смог, — согласился хозяин, следя за тем, как темная жидкость наполняет бокал.
— Извечное "жили долго и…"?
— Если захотят, — последовал ответ под звон хрусталя.
— Могу подсобить, не захотят, — предложил посетитель, сверкнув свежевыращенными клыками.
— Смысл?
— В том, чтобы завязать с твоей излюбленной свободой воли. Всегда хотел, — ответил антипод, расплывшись в елейной улыбочке.
— Без нее будет скучно. Не поиграем, — резюмировал оппонент, подмигивая.
— Хм… Карты?
— На что?
— "Да" или "нет".
— Раздавай.
По старой привычке они чокнулись, сплюнули и осушили бокалы.
Игра началась…
Два года и один месяц спустя
— Свободен, — коротко бросил Березин сотруднику, нервно переминающемуся у стола с ноги на ногу. Внимание руководителя "Трейда" было полностью сосредоточенно на экране монитора, с которого по IP-TV транслировались новости.
— Да, Игорь Константинович, — пробормотал мужчина и поспешно ретировался.
Привлекать к себе внимание начальства не хотел никто. В последнее время лишний раз попасться ему на глаза было себе дороже. Затянувшийся судебный процесс превратил Березина в цербера, бросающегося на всех и каждого, если тому казалось что что-то не по его.
Игорь даже внимания не обратил на то, как щелкнул замок закрывшейся двери. Знакомые лица, мелькающие на экране, полностью поглотили его внимание. В первую очередь одно из них — лицо Корягина. К словам, произносимым начальником "Пандеума", мужчина практически не прислушивался. Он и так знал, о чем идет речь — об иконе, ставшей началом конца его карьеры. За два года судебных разбирательств Березин лишился всего, что имел. Почти всего. "Трейд" еще держался на плаву, но находился у критической черты, из-за которой возврата уже не будет. Разозлившись на себя за допущенные просчеты, Игорь в сердцах ругнулся.
В том, что вся его жизнь покатилась под откос, Березин винил себя. Целиком и полностью. Он должен был предусмотреть, что его так называемый покровитель и лучший клиент может опуститься до топорных методов устранения в случае угрозы обнародования его махинаций. Должен был, но не предусмотрел.
Хотя, конечно, он отдавал должное извращенности сознания своего заказчика, придумавшего столь сложную и одновременно простую схему. Натравить на него мужа брошенной им любовницы — что может быть красивее. Обиженный жизнью неудачник отправился мстить, а затем покончил с собой. Браво! Если бы не боль в области спины от засевшей возле позвоночника пули, Игорь давно забыл об этом происшествие, но не теперь. Теперь воспоминания о том дне, останутся с ним на всю жизнь. Операции не подлежит из-за близости седалищного нерва — был вердикт врачей.
Когда оператор крупным планом показал лицо стоящей рядом с Корягиным женщины, Березин вернулся из воспоминаний. "Старый хрен умеет выбирать себе помощниц", — вынужден был признать мужчина. Молодая, стройная, красивая — она все же уступала предыдущей.
Тамара… Игорь иногда вспоминал о ней. Но не контексте так и неудовлетворенного желания. Он думал о том, что девчонке повезло больше, нежели ему. Когда обманутый муж изрешетил его самого, то нацелился на стоявшую рядом девушку, видимо приняв ее за новую сожительницу. Той повезло, что трагические события разворачивались у стен Введенского, и какой-то монашек, проявив благородство, прикрыл красотку собой.
Что уж там случилось с защитником Березин не интересовался, а вот что с Марой все в порядке — знал наверняка. Видел ее несколько дней назад на улице, когда застряв в пробке продавал глаза, изучая проходящих мимо людей. Опустившись на корточки перед детской коляской, она успокаивала орущего в ней малыша.
Милая сцена — хоть сам Березин и не стремился к отцовству, а вот сопровождавший Мару мужчина, кажется думал наоборот. То выражение, с которым он смотрел на молодую мамочку, занимающуюся ребенком, недвусмысленно заявляло об обожании. Похоже они были счастливы и радовались жизни, и Игорь в глубине души отчаянно завидовал этому обстоятельству.
