- Мой дар позволяет мне вынимать силу из ветра, - объясняет Гас, и я уверена, что это часть моей проблемы.
Но большая проблема в том, что каждый раз, когда я иду для смертельного, сильного удара, порыв головокружения ослабляет мою руку.
Гас помогает мне встать на ноги, и я могу почувствовать, что он изучает меня, когда я счищаю с себя песок.
- Тот вопрос, который ты задала ранее, - говорит он после секунды, - об отвращении Западных к насилию. Ты тоже...? - Я не могу смотреть на него, когда киваю. - Мне не так плохо как Вейну, но... - Гас вздыхает, и я хочу заползти в дыру и исчезнуть. Он сжимает мое плечо, ожидая, чтобы я подняла глаза. - Я буду прикрывать тебе спину все время.
Я улыбаюсь, пытаясь быть благодарной.
Но когда я смотрю на небо, все, что я могу услышать, слова Оза. Кто-то сегодня умрет.
Впервые, я верю ему.
Вейн
Полет на улицу к Айзеку занимает меньше чем пять минут, и когда я приземляюсь рядом с его потрепанным грузовиком, я все еще понятия не имею, что я собираюсь сказать. Я просто знаю, что не уйду до тех пор, пока
он не соберется убраться к черту из города.
Его соседи все еще спят, их жалюзи плотно закрыты, и когда я посмотрю на ряд почти идентичных зданий, я чувствую, что проглотил что-то горькое.
Десятки семей находятся в там, точно так же, как Айзек, все крепко спят и не имеют ни малейшего представления, что они находятся в какой-то опасности.
То же самое со следующей улицей.
И с еще одной.
И со всей долбанной пустыней.
Но у меня нет времени, чтобы предупредить их всех... и даже если бы я сделал это, то только создал бы крупную панику.
Я не позволю Штормам пройти в долину, я обещаю себе, когда крадусь к воротам на заднем дворе Айзека. Его занавески закрыты, и когда я проверяю окно его спальни, оно заперто. Что заставляет меня стучать ему в окно и звать его по имени, надеясь, что я не разбужу всю его семью.
Требуется, по крайней мере, три минуты стуков, прежде чем он отодвигает занавески.
- Ба... надень какую-нибудь одежду! - кричу я, когда он открытвает окно, одетый только в суперобтягивающие трусы.
- Чувак, Вейн, я не знаю, что ты задумал...
- Перестань, ты знаешь меня лучше...
- Нет, я знал тебя раньше, - перебивает он, проводя рукой по волосам... или по тому немногому, что осталось. Он подстригся, с тех пор когда я видел его в последний раз. И наконец избавился от своих жиденьких усов.
Теперь, если только он наденет какие-нибудь штаны.
- Послушай, - говорю я ему. - Я знаю, все было странно в последнее время,-поверьте мне, так было и для меня. Это просто... мир не такой, как ты думаешь, ладно? Существует всякая другая хрень, которая происходит в фоновом режиме, и ты не знаете о довольно многих из этих хреней. Огромные жизнь-или-смерть. Я не знаю, как еще это объяснить, но прошу тебя поверить мне, когда я говорю, что нужно, чтобы твой семья уехала отсюда.
Айзек фыркает и начинает закрывать окно. Я тянусь и блокирую его.
Он нажимает сильнее, но это не имеет никакого значения. Три недели ночных тренировок и я теперь сильнее его.
- Я серьезно, Айзек. Смотри. - Я одной рукой поднимаю рубашку, показывая ему жуткий ушиб на боку. - Это похоже на шутку? Я представил себе это?
Он вздрагивает и прекращает пытаться не впускать меня.
- Что произошло... кто-то избил тебя?
- Это больше, чем ты думаешь. Вот почему ты должен убраться отсюда.
- Нет, для этого есть полицейские.
Я почти хочу рассмеяться над мыслью нескольких полицейских в форме, направляющих оружие на Райдена и говорящих ему застыть.
- Копы с этим не справятся, мужик. - Я вздыхаю, пробуя, как заставить его понять. - Я говорю о вещах, которые ты видел только в фильмах и комиксах. Как Тор или...
- В самом деле? Ты мне даешь богов грома?
Дерьмо, нет никакого способа объяснить это, не рассказывая ему все.
И нет никакого способа рассказать ему так, чтобы он на самом деле мне поверил.
Хотя...
- Ты хочешь правды? Отлично...
Я уже выиграл приз за Самое Большое Нарушение Правил, итак, почему бы не разрушить кодекс Бурь еще раз?
Я зову самый близкий ветер к себе, запутывая холодный Северный вокруг талии Айзека. Прежде чем он сможет моргнуть, я говорю проекту подняться, и он дергает Айзека в воздух, отрывая на несколько шагов от пола в спальне.
Когда он мечется и кричит слова на испанском, которые я не могу понять, но я вполне уверен, что я знаю то, что он имеет в виду, я опускаю его и скручиваю ветер в маленькую пыльную бурю. Я говорю ему засосать пару штанов с пола и верчу их у носа Айзека.
- Серьезно, чувак, прикрой свое барахло.
Айзеку только удается поймать его джинсы. Он слишком занят, переводя взгляд то на торнадо, то на меня.
- Что... как... ты просто...
- Я - сильфида, - говорю я, прерывая его. - Не волнуйся, я тоже никогда об этом не слышал. Я предполагаю, что это означает, что я могу управлять ветром.
Айзек смеется. На вид истерично, как если бы он выступал на публике, родители стали бы уводить детей.
- Как ты управляешь долбаным ветром?
- Действительно трудно объяснить, но это имеет отношение к словам. - Я шепчу команду, чтобы отпустить Северный, и он несется вокруг комнаты Айзека, сметая все бумаги на столе, прежде чем проносится из окна и мчится обратно в небо.
Айзек посмотрит на меня в течение секунды. Потом отступает.
- Чувак, ты не должен меня бояться. Я - все еще тот самый парень, которого ты знаешь.
- Мм, Вейн, парень, которого я знаю, мог едва управлять своим задом, и намного меньше ветром. И он не стучал в мое окно, на заре покрытый таинственными ушибами, говорящий мне бежать из города.
- Хорошо, ну, возможно несколько вещей изменились.
Я смотрю на его спальню, которая осталась в значительной степени такой же, когда я встретил Айзека, когда мне было восемь лет. Футбольное барахло и видеоигры отпихнуты в сторону, чтобы создать место для фоток его подруги Шелби, и все бумаги на его столе похожи на приложения колледжа. Но он все еще тот же самый парень, который старался изо всех сил говорить со странным новым ребенком в школе.
Если он знал, кем я был очень давно, я сомневаюсь, что он бы волновался. И возможно это было бы лучше, потому что теперь он находится в дерьмовой опасности.
- Так, как, как ты узнавал все это?- спрашивает Айзек спокойно. - Ты просто проснулся в один день и начинал говорить с ветром?
- Нет. Одри пришлось показать мне.
- Это та горячая птичка, которая разрушила твое свидание с Ханной?
