Тебе же вроде не положено дом покидать? — удивилась я.
— Зачем покидать-то? — удивился в ответ домовой. — Я и так знаю, чай не глухой. Да и Нюра всегда со мной разговаривала.
Я пожала плечами. Ну и пусть. Мне собственно все равно, где он возьмёт продукты. Главное, что его не будет дома хоть какое-то время.
Пока отваривала макароны и, залив их молоком с яйцами, ставила в печь, Василий был во дворе. Он вообще старался мне не мешать, когда я готовила.
— Скажи, Шишок, а в какой комнате жила Нюра? — неожиданно спросила я.
Мне вдруг показалось странным, что в доме практически нет мебели.
— Так в этой самой, где ты сейчас живёшь, — ответил домовой.
— А где кровать, стол, стул, хоть какая-то мебель? Не могла же старушка спать на полу? — поинтересовалась я.
— Да все тут было, и кровать, и стул со столом, даже секретер, но Василий тогда очень осерчал, что мать дар ему не оставила. Все надеялся, что передумает тебя ждать, вот и разрубил все топором на мелкие щепки. А затем печь ими топил, — рассказал мне он.
— Так он знал, что она меня ждала? — не поняла я.
— А как же! Нюра ему все рассказывала, но он все равно надеялся, дубина, — сердито ответил Шишок.
Тут дверь открылась, и вошёл сам виновник. Шишок незаметно растворился в воздухе.
— Чего там с завтраком? — спросил Василий, отряхивая снег с шапки.
— Вот, — ответила я, доставая из печи плошку. — Сегодня у нас лапшевник. Больше не было продуктов.
— Привезу, сказал, — недовольно хмыкнул он, садясь за стол. — Сначала поем, а после съезжу.
Положив в тарелки зажаристые кусочки, поставила их на стол, не забыв оставить в плошке кусочек для нашего домового.
Так как молока больше не было, я поставила на стол чайник с травяным чаем. Травы тут было предостаточно. Видимо Нюра ее заготавливала в большом количестве. А также блюдечко с мёдом.
Ели мы молча, правда Василий то и дело косился в мою сторону. Уж не знаю, о чем он там думал, только взгляд мне его совсем не нравился. Вот вроде и не угрожает, но смотрит как-то по-другому: оценивающее и как-то липко.
Я поёжилась от этого взгляда.
— Ну ладно, поехал я, — сказал он вставая.
Как только за ним захлопнулась дверь, тут же явился новый едок.
— Мне оставила? — сразу поинтересовался он.
— Ну как я забуду о своём друге? — засмеялась я, ставя перед ним тарелку.
Домовой с удовольствием стал есть зажаристый лапшевник. И буквально через минуту тарелка была пуста.
— Вкуснота, — мурчал он, вылизывая последние крошки.
Намыв в тазу посуду, я решила кое-что попробовать.
Сев на стул я спросила Шишка:
— Как думаешь, я смогу расширить пространство и найти одного человека, чтоб передать о себе весточку?
— А я почем знаю? Это ты у своего дара спроси, — ответил он. — Я не ведаю, что там у вас и как происходит.
— Ладно, — кивнула я. — Сама разберусь.
Шишок затих, внимательно следя за моими действиями.
Я закрыла глаза и, положив руки на колени ладонями вверх, мысленно попросила: — «помоги мне». И представила Максима, свою квартиру, все в мельчайших подробностях, словно находилась там.
Какое-то время ничего не происходило, но затем я ощутила дуновение ветерка. Резко открыла глаза, подумав, что вернулся Василий и тянет сквозняком из открытой двери. Но ничего такого не было.
Все вокруг немного изменилось, воздух стал вязким, а пространство вокруг было искажено. Я словно находилась одновременно в разных местах, у себя в квартире и здесь, в доме Нюры.
Сердце затрепетало в моей груди, когда я увидела Максима. Он сидел на кухне и нервно курил. А когда пригляделась получше, то заметила щетину и синяки у него под глазами. Видно он совсем не спал в последние дни. В горле встал неприятный комок, а моих глазах навернулись слёзы.
— «Родной мой, любимый, как же ты?»- прошептала я, вглядываясь в любимые черты.
Захотелось успокоить, прижаться к его плечу, сказать, что жива и со мной все хорошо, но, к сожалению, я не могла этого сделать.
— Таня, вернись, иначе я сдохну без тебя, — прошептал он, глядя куда-то в пустоту.
Из моих глаз потекли слёзы. Как же сильно я его люблю. Почему я не говорила ему эти слова, стесняясь своих чувств?
— Я жива, — выкрикнула я в пространство, не надеясь быть услышанной. — Дождись меня, я скоро вернусь!
Увидела, как по воздуху пошла рябь, словно ветер прошёлся по поверхности воды. Максим, вдруг, словно услышал мои слова. Он повернул голову в мою сторону и резко встал. Стул с грохотом упал за его спиной, но он не обратил на него внимания.
— Где ты? — крикнул он в ответ, безумными глазами шаря по пространству.
— В доме Нюры, что передала мне Дар, — ответила я.
Его глаза блуждали по комнате, ища меня, но не находили. Я видела, что он слышал меня.
— Где это? — кричал с надрывом он.
— Я не знаю, — с грустью ответила я. — Но я вернусь.
Он открыл рот, что бы ещё что-то сказать, но пространство резко захлопнулось, и перед моими глазами вновь была лишь изба Нюры. Я не смогла его больше удерживать.
Меня било мелкой дрожью, а из глаз лились слёзы. Я видела, как он страдает, и мне было мало этих секунд. Но я теперь точно знала, что он услышал меня и ждёт.
— Ты видел? — спросила я Шишка.
Он удивленно на меня посмотрел.
— Чего видел? — переспросил он.
Я разочарованно опустила взгляд.
— Значит, не видел, — прошептала я.
Домовой подошёл ко мне и, забравшись на мои колени, сказал:
— Ты не думай, что если я дух этого дома, то все вижу и знаю. Я всего лишь домовой. Не в моей власти видеть ваше колдовство. А уж если ты чего и увидела сама, то радоваться надо. Сила то твоя растёт!
Я погладила его по голове за эти слова.
— Но я слышал, что ты говорила. Кому ты кричала? — спросил он.
— Максиму, — вздохнула я. — Переживает он очень. Весь извёлся, похудел, аж глаза провалились.
— Жених твой? — снова спросил Шишок.
Я кивнула в ответ.
— Значит, уедешь после? — снова спросил он.
Он был таким несчастным, что мне стало жаль его.
— А хочешь со мной?
Домовой оживился.
— Возьмёшь? — склонив голову набок, спросил он.
— Возьму, — подтвердила я.
— Вот и ладненько, — засуетился он, слезая с моих колен.
— Ты куда? — не поняла я.
Он хитро на меня посмотрел.
— Как куда? Вещи собирать, — ответил Шишок. — Чёрная Луна сегодня будет.
Я как рыба сидела с
