кресле. И постарайтесь ничего не заморозить. Сейчас вам очень важно сохранить душевное спокойствие. Так магия вернее стабилизируется.
А потом просто вышел. Действительно, вышел и оставил меня наедине со всей своей полудохлой живностью. Видится мне в этом словосочетании нечто принципиально несовместимое.
А на кресле действительно лежала одежда. Простое синее платье, которое я подбирала себе сама, ещё у снежных.
И даже... мешочек с бельем.
— Спасибо, — пробормотала тихо.
— Тьфу, убогая, — проворчал череп, — в могилу вгонишь такого злодея! Кем он был? Великим, безжалостным, непобедимым! Монстр! А теперь? Цветочки выращивает и рисует бабские портреты!
А можно про портреты поподробнее?
Я молча подошла и накрыла череп первой попавшейся тканью. А пусть не подглядывает!
После чего так же молча переоделась. Старалась не думать ни о чем. Я не жалею, что так вышло. Стужа... он не чудовище. И пусть жалостливые мы, снежные недоэльфы, но...
Люблю я страшненьких. И несчастных. И ледяных таких сосулечек задумчивых. Просто пожалеть сразу хочется, обнять, накормить, обогреть. Посадить под елочку, выдать пару тарелок оливье с заливной рыбой...
Иногда все, что нужно, чтобы кого-то согреть — каплю тепла. Поделись сам — и тебе воздастся сторицей.
— Я великий мастер иллюзий! — Бубнили из-под покрывала.
— Мастер испытывать иллюзии по поводу собственной персоны, — согласилась я, прикрыв рот.
Не буду смеяться!
Оправила платье.
— Сейчас мы тебя покормим, — угрожающе сообщила цветочку.
У того даже лепесточки опустились от неожиданности.
В зеркале отразилась взъерошенная худенькая эльфийка с большими глазищами и россыпью мелких пятнышек на лице. Они даже не смотрелись безобразно. Скорее, как забавная и капельку пикантная деталь.
Я прикрыла глаза и тихо вздохнула.
Все хорошо. Студенты наоборот решили, что за мелкими шрамами глупая эльфийка хочет спрятать свою привлекательность.
Что же... тем меньше я обращала на себя внимания.
Я осторожно осмотрелась. Комната была полупустой. Холодные тона. Высокий потолок, огромная кровать, на которой так удобно было спать.
На двор опускался вечер, уже стемнело, и в свете фонарей мягко падал снег. Резвились снежные фейки, сверкали гирлянды к Перелому года.
Стол, высокое кресло, небольшой шкаф. Дверь. Одна вела на выход. Вторая, видимо, в другую комнату. Но мне нужно не это.
У черепа спрашивать хоть что-то и просить помощи, думаю, бессмысленно. Местный Йорик слишком поглощён собственным величием.
Вспомнились чаххи, которые сразу отнеслись ко мне по доброму. Не хотелось бы провалить такое простенькое задание... И я тихо позвала, надеясь, что меня услышат:
— Уважаемые чаххи, прошу вас о помощи, я адептка Академии Пределов, Да...
Договорить не успела. Прямо посреди комнаты возник маленький снежный вихрь — и из него шагнул степенный дядька с окладистой белой бородой.
Кустистые брови, широкие плечи, маленький рост. Дядька потоптался, обернулся, крякнул, увидев меня. Приосанился, тут же оправив длинные усы. Синеватая кожа чаххи отливала сейчас чистым серебром, а в глазах светилось лукавство и улыбка. На сердце тут же стало спокойно.
— А, снежная дочь, — пробасил этот внушительный представитель маленького народца, разводя руками, — рады, рады. Удачи набралась от прародителя нашего. Добро. Стужа плохо не молвит!
Откуда он знает?!
— Вы видите? И все увидят, что мне помогли наладить контакт с магией? — Испугалась.
— Не, снежная. Не боись. То только нам ведомо, кто сам из пурги соткан, — хохотнул чаххи, — чего просила-то? Фран я.
— Мне бы что-то питательное вот для этого чуда, — кивнула на нервный хищный пиончик. Так и клацал своими шмележорками!
— А, любимый питомец Вечника, — уважительно крякнул дядька, — ну ладно, девица, будет ему...
Хлопнул, притопнул как-то по особенному, в воздухе рукой провел — и на полу появилась миска, полная сочного мяса.
— Он это точно съест? — Уточнила скептически.
— Да! — Защелкали на меня с окна. — Неси жратву, негодяйка! Хватит морить голодом ценный экземпляр, кому говорю! А ну тащи свою глупую попу, женщина!
По крайней мере, щёлканье было очень выразительным.
— Все поняла... И даже вопросов нет, — хихикнула, разводя руками.
С ума сойти. Я кормлю хищный цветочек. Мясом.
— Спасибо вам, тир Фран, выручили!
Чаххи степенно кивнул — и пропал без следа.
А, когда спустя минут десять Ллиошэс зашёл в комнату, то застал там изумительную картину.
Я почесывала пиончика-мутанта по пушистой маковке, миска была пуста, а об меня чесались в ответ и явно жаловались на жизнь.
— Понимаю, кормит раз в три дня и все время про тебя забывает... Не любит, не гладит... Ужасный хозяин! Уйдешь от него? Ах, привык! Магия вкусная?
— Смотрю, заговор в действии, — на меня сощурились.
Голос эльфа звучал ровно.
— Ну а теперь, когда все одеты, накормлены и спокойны, я в ожидании подробного рассказа, Дайана, — в бархатном голосе мелькнула сталь, обожгла холодом.
И всё-таки он помог. Снова. Позволил прийти в себя. Успокоил.
— Обед и ужин будут через полчаса. Ну а я пока жду, очень жду твоей захватывающей истории, — багровые искры рассыпались по полу.
А я вдруг поняла, что больше не боюсь. Разве что не отпускает тревога, но вот на что именно она направлена...
Снег разберёт.
А пока все, что мне стоит сделать — быть честной. Лгать Ллиошэсу — последнее, чего я хотела. Тем более что у меня было для него слишком много важных новостей.
Больше простить о помощи здесь было некого.
В воздухе звенел кислый привкус беды, и даже снежная метель его не могла перебить.
Глава шестнадцать. О дружной команде спасателей и невезучих недругах.
Все было в порядке. Наверное. Тишина, спокойствие, обманчивая пустота.
Вчера мы проговорили с Ллиошэсом Норитэли до поздней ночи. Понятное дело, сегодня я едва не проспала на занятия. Зато выяснила важное. О научном клубе знали, а вот о его подпольных манипуляциях с силой адептов действительно никто не знал. И то, что они предлагали другим адептам помогать в их опытах – было запрещено и являлось чудовищной подставой.
Новые участники же согласились? Согласились.
Ах, их обманули, и сделали вовсе не то, что обещали? Но ведь они могли пойти спросить совета у старших, а не только у хронически поддающего крепких напитков вечного куратора того самого клуба.
Одним словом – те ещё игрища. Держаться бы от них подальше.
Ллиошэс выслушал меня молча – а стоять под пристальным взглядом багровых глаз было не так просто – и только едва заметно качнул
